— Аорра, враг внутри, это проблема? — Оторвав взгляд от доклада о снабжении и провианте, спрашиваю я.
— Не тревожьтесь мой император, это всего лишь буря. — Отвечает спокойно темная королева. Хоть я и за рабочим столом, всеми фибрами души, каждой клеточкой своего тела чувствую присутствие чужаков. Как сигнал, предчувствие, в теплой комнате, защищенной магией, мне становится прохладно. Испарины проступают меж лопаток.
— Возникшая проблема не стоит вашего внимания. — Пытается убедить меня и себя дроу. С этой самоуверенностью от Аорры ко мне приходят личные волнения. За пределами моей комнаты становилось слишком шумно. Происходящее извне, более не походило на очередную проверку наших сил. Честно говоря, я знал, что враг нападёт, да только не думал, что это произойдет так стремительно, с первыми порывами ветра.
— Идём, посмотрим, что там творится.
Под стенами и внутри крепости разразилось настоящее побоище. Нежить, где-то по частям, где-то целиком или вовсе телом, что более не пошевелится, как град сыпалась с неба. Под стенами моими, не в силах преодолеть их, бесновались песчаные скорпионы, подконтрольные Смерти черви и демонические, крылатые орды камне-чешуйчатых летучих мышей. Редкий песчаный подвид этих тварей имел длинные, прочные зубы, что могли спокойно прокусить кольчугу и нести на себе яд скверны. То было детище, порождённое в экспериментах Князем тьмы — Чумой.
Войско, подконтрольное марионеткам Кузнеца, в преддверии генерального сражения под стенами из столицы, попыталось нанести нам превентивный удар; удар на опережение, с целью ослабить или вовсе уничтожить вырвавшийся вперёд авангард. Сегодня враг наверняка используют все свои козырные карты, что можно было использовать для скрытой атаки. Ведь там, под стенами Абу-Хайра, спрятаться в песчаном мраке не удастся. Силами Ветерка, Зуриэль и Аорры, владеющих в превосходстве магией стихий, света и барьерной магии, мы будем драться за всё. За погоду, за барьеры, за место, где лучше встать, и даже за место, где лучше умереть. В преддверии финального сражения, перед его началом, я выиграю все сопутствующие битвы, и только когда буду на сто процентов уверен в искходе всей компании, отдам приказ на штурм. То же касалось и Смерти. Будь враг стопроцентно уверен в своей победе, в том, что в генеральной битве одолеет нас, не распылял бы попусту свои силы. Не искал возможности, как ядовитая змея, укусить нас, забравшись под одеяло. Скорее всего, Смерть так же в шатком положении, улучшить которое может только разве что скрытой атакой и победа. Маленькой, но такой, что укажет на нашу слабость.
Ни вихри, ни Скорпионы с червями и дождём из живых мертвецов, ни сколько не пошатнули стойких бойцов форта. Все враги, включая летучих мышей, обломали о нас свои зубы. Как бывает, горная лавина не смогла сломить одиноко стоящее, глубоко пустившее свои корни дерево. Обтекая нас, как вода, точит брошенные в реку камни, орда пошла дальше, на восток. Два часа избиения нежити ознаменовало очередное поражение, нанесенное Смерти. В этой своей «ночной» атаке, замаскированной под песчаную бурю, враг задействовал множество своих резервов. Нахрапом попытался отрезать ставку, главный лагерь от обозов снабжения и идущей позади армии. Свои сломанные зубы враг вогнал в следующие за нами отряды. Наивность, с которой Смерть пытался застать врасплох беззащитных, умиляла. Воины, идущие позади, с дистанцией в день, так же отдыхали внутри крепости, и мало чем уступали первым линиям авангарда. Каждый независимый лагерь имел четко выстроенную, кровью написанную доктрину противодействия и обороны. Все мои воины, растянувшаяся армия, имели огнестрел, магов, арбалетчиков, лучников, отдельные отряды призванных мной ангелов и существ. За исключением повсеместно сопровождавшей меня свиты, в силе своей, отдельно идущие армии были почти равны.
Никто не ночевал у дороги, как рассчитывал враг. Посреди пустыни, пустоши, на ночлег не останавливались даже самые рисковые, по непонятным причинам отстающие обозы. Крепости в дне пути друг от друга, к ним идут хорошие, качественные дороги, время в пути по которым строго оговорено и расписано. Просто следуя приказу, не оглядываясь, двигаясь вперёд, бойцов после каждого перехода ждала безопасность, обеспеченная высокими стенами и армией. Именно моя трусость, незнание, как в финальном бою одолеть противника, носившего имя Смерть, заставили избрать этот, кажущийся мне единственно верным способ.
Мы шли днём, когда видимость отличная, воины бодры и полны сил, и нам ничто не угрожает. Если в таких условиях появится враг, превосходящий нас числом, и решится атаковать, я без зазрения совести отдам приказ отступать. И драпать мы будем до тех пор, пока не окажемся в крепости, в уверенной позиции обороняющегося, или всё наше войско не соберется воедино, в кулак, что сможет разбить врага. Именно в финальной битве всё должно решиться. Если подобное не происходит, враг не приходит на генеральное сражение, мы доходим до вечернего, очередного «чекпоинта», строя очередную крепость, вонзаемся в глубь вражеских земель. Не абы какая, а могучая и стойкая цитадель, вот залог нашего успешного продвижения. Такая, что даже при условии вражеской внезапной, ночной атаки, сможет выдержать приступ, позволив обороняющимся продержаться пару лишних дней, за которые догоняющие тылы стянутся, а после соберутся для единого рывка в сторону обороняющихся. В такой позиции, враг окажется под угрозой атаки с двух сторон, что, в свою очередь, может привести к частичному окружению его авангардных линий. Не стоит забывать, я любую позицию, любое даже самое невыгодное место могу превратить в крепость. Моя сила терроформации слишком опасна, но ещё опаснее те, кто меня сопровождает. Оставлять нас в тылу, форменное самоубийство. Иными словами, если враг не может разбить нас во внезапном ночном рейде и в той же ночной вылазке не сумеет разрушить хотя бы одну из дорожных крепостей, это станет заявлением о его неготовности и невозможности противостоять избранной мною тактике. Мы почти каждый день шли вперёд, почти каждую ночь враг подбрасывал нам сюрпризы, но ничего не менялось. У меня была тактика, она работала, и я её придерживался. А Смерть, последние поступки его, всё больше и больше напоминали приступы агонии, хаотичные удары, клацанье зубами в бесконечных импровизациях. Казалось, сейчас я на шаг впереди.
Одной ночью внутри песчаной бури всё не обошлось. Трое суток нежить бесновалась по округе, невозможность мертвецов сделать с нами хоть что-то убила в глазах моих воинов последние капли страха перед врагом. Опасное чувство собственной защищённости и силы поселилось в их сердцах. И дабы в решающий момент непоколебимость их, собственная вера не дрогнула, самые горячие головы пришлось остудить. Через ментальную связь, что Облачко поддерживала со Слугами с крепостях позади, я знал, всё хорошо, враг отброшен. Однако, моё всезнание не могло остудить рвущихся к «битвам и славе», потому решаю позволить отряду сорвиголов сделать то, что они хотели. То есть, отравиться в соседнюю крепость дабы выяснить, всё ли там хорошо.
Безумная затея, почти что суицидальная, но нужная для того, чтобы враг поверил в нарушенную между крепостями связь. Приглядывать за отрядом из двадцати, велю замаскировавшемуся под простого солдата Легиону. Он опытен, компетентен, нет того, что могло бы вывести его из себя, заставив отступиться от приказа. На случай худшего, на спину ему Аорра наносит заклятие принудительной телепортации. Оно опасно, руки ноги оторвать может, однако, такие раны для столь могучего существа пустяк. Вылечим и восстановим, главное чтобы вернулся. Так же, подстраховать его прошу и своих «демонят». Спрятавшись в тени Легиона, к двадцатке примкнули ещё трое личных помощников Четырёхрукого. С этими слугами, Облачко даже в пустыне с лёгкостью отследит наш отряд, а так же будет знать, хорошо всё у них или плохо. Мне не хотелось отправлять Легиона, но то было коллективное решение, требовалось провести вылазку, разведку, проверить, не строит ли враг чего между городами. Потому спорить не стал и поступил так, как хотела свита.
