Рассказывая что-нибудь, Нина увлекалась своей речью и неизбежно начинала жестикулировать, выдавая в себе итальянскую кровь, пылкую, громкую, склонную к экспрессии. Даже если обе руки были заняты, это не мешало ей выражать эмоции, размахивая вещами. Она вряд ли замечала, как движения тела сами собой аккомпанируют рассказу. Будто определенные слова физически невозможно произнести, не шевельнув кистью.

Вот и сейчас, чтобы изложить свои наблюдения, Нина встала перед ними, как будто читала доклад на симпозиуме, с биноклем в одной руке и пустой коробкой из-под пиццы в другой. Сет обратил внимание на под корень обрезанные ногти и оранжево-розовые подушечки пальцев.

В зависимости от того, что и с какой интонацией она говорила, Нина либо смотрела в окуляры на одного из слушателей, либо размахивала коробкой, либо совершала с предметами другие странные взаимодействия, иллюстрируя речь только ей понятным образом.

В очередной раз Ридли поразился тому, какое действие производит на него это слегка асимметричное лицо. Вздернутый носик, верхняя губа больше нижней, родинка над бровью… Все, что на первый взгляд показалось обычным, еще тогда, на фото на первом этаже, сейчас завораживало. Как морозные узоры на стекле, как бензиновые разводы, как всполохи северного сияния.

От девчонки исходили именно те феромоны, которые привлекают подобных Сету парней. Химия не оставляла ему шансов, а он уже и не боролся. Как будто Нину окружает невидимое горячее облако, сладкое и дрожащее, свежее, как мятные леденцы, расщепленные на триллионы молекул, превращенные в газовую плазму, наэлектризованные, галлюциногенные. Нина подпитывает облако всем, что делает: интонациями, которых у нее так много, движениями, зачастую непроизвольными, мимикой, спектр которой невозможно описать.

Находясь рядом, не можешь сопротивляться магнетизму, а находясь вдали, мучительно хочешь вновь оказаться в его поле.

Сет понимал, что не единственный улавливает эти флюиды. Такого просто не могло быть. Очевидно, под их воздействием находится и Отто, и тот ублюдский легавый (перед глазами снова встала картинка, как беловолосый тянется к ней в салоне, и какое у него при этом лицо, будто загипнотизированное), и другие люди, в том числе учителя. Это вызывало понятную ревность, особенно к надзирателю, и Ридли изводил себя.

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, он включился обратно в реальность и прислушался к монологу, большую часть которого упустил, пока рассматривал ее лицо и не мог связно мыслить.

Глядя на нее снизу вверх, Сет снова наполнялся той странной уверенностью, будто давно знает Нину. Но откуда бы?..

– Вы вот знаете, что красивейшие черные детеныши ящериц продаются по две тысячи евро за особь, хотя они ничем не отличаются от собратьев иной расцветки, чей ценник ниже? Самое отвратительное в красоте то, что она продается за деньги. И всегда найдется кто-то, жаждущий выкупить ее за какую угодно сумму. Там, где есть красота, никто не действует бескорыстно.

Рассмотрим несколько примеров. Привлекательной женщине в ресторане оплачивают счет посторонние люди. Просто за то, что она родилась красивой. Привлекательным парням вешаются на шею, даже если они конченые моральные уроды, прощают обиды, измены, предательство. Работы фотографов с симпатичными людьми набирают ощутимо больше внимания и поддержки. Это касается и рекламных баннеров. Красивых быстрее признают талантливыми. Красота продает. И продается.

Модели «Victoria’s Secret» изнуряют себя диетами до реанимации. Чтобы пройти по подиуму в крошечной блестящей тряпке и укрепить в умах миллионов нереалистичные стандарты тела. Девочки потом себя доводят до анорексии и булимии, стремясь соответствовать ожиданиям общества. Эти ожидания формируют, чтобы продавать средства для их якобы достижения. То же самое касается бодибилдеров. И всех, кто делает пластические операции, вторгаясь в свой натуральный внешний вид, преображая его до нереалистичных границ.

Блогеры с приятной внешностью быстрее набирают аудиторию и становятся популярны, вне зависимости от того, о чем их блог, несет ли вообще какую-то ценность. Смысловую там, познавательную. Они могут просто есть на камеру или записывать реакции, паразитируя на чужом контенте, который кто-то делает с трудом и старанием, но набирает значительно меньше просмотров.

Благодаря смазливой мордахе или хорошему телосложению им не нужно даже беспокоиться об оригинальности и смысле собственной деятельности, достаточно просто показаться перед камерой и делать, что угодно. Подписчикам все равно понравится. Красивые люди всем интересны. Они вызывают трепет, ажиотаж, вдохновение. Интересные люди интересны далеко не всем. Разве это справедливо? Разве так и должно быть? Где же тут баланс? Хотя бы намек на равновесие сил.

Люди поклоняются красоте. Подчиняются ей беспрекословно. Красота – это власть. Она позволяет чувствовать себя особенными. Избранными. То, чего касается красота, благословенно. Как и тот, кто касается красоты. Говорят, будто человек – раб денег. Ничего подобного. Он раб красоты как высшего удовольствия. И деньги ему нужны только для того, чтобы ее купить. В том или ином виде.

Так мерзко, что люди готовы платить за красивое. Любые деньги за то, чему, по идее, не должно быть ценника. Они наслаждаются – сильнее, чем едой, выпивкой, наркотой и сексом. Красивое нужно всем, все в нем нуждаются, хоть и не понимают зачем. С ним ничего нельзя сделать. Только смотреть. И что-то из-за этого испытывать.

Люди падки на красоту, но это еще полбеды. Они хотят обладать ею. А это уже отвратительно. Концепт красоты сам по себе отвратителен. Предпочитать одних людей другим по внешним признакам, которые совершенно никак не определяют человека, хотя именно внутренние качества понадобятся при взаимодействии с ним. Тупее этого я ничего не встречала. Серьезно.

Я бы ни за что в жизни не хотела, чтобы меня ставили выше других только потому, что я красивее. Это же так унизительно, – скривилась Нина. – А если смотреть с точки зрения естественных наук, становится еще более тупо. Внешность – всего лишь способ организации живой материи с целью репродукции самой себя. Это, блядь, просто клетки, молекулы, атомы, элементарные частицы и силовые поля. Такие же, как везде. Понимаешь? А ты понимаешь?

Боготворить одних людей, давать им привилегии, а других – травить и игнорировать из-за меняющихся каждую декаду субъективных стандартов привлекательности, учитывая то, что люди не выбирают гены, с которыми рождаются, не управляют законами эволюции, не подчиняют себе материю… да какой вообще в этом смысл? Почему общество устроено настолько убого? Нерационально. Баг на баге. Разработчикам – пиццу «четыре говна».

И знаете, в чем главная проблема тех, кто пытается искусственно изменить принятые стандарты красоты, помещая на обложки модных журналов и выпуская на подиум людей, которые в эти стандарты не укладываются, – полных, с растяжками и проблемной кожей, инвалидов? Ошибка в том, что они пытаются всех уравнять под одну гребенку. Подгоняют разных людей под единственное требование этого конченого мира – быть красивым.

Нас зачем-то убеждают, будто красивы все, просто красота бывает разная, а для некрасивых придумывают утешение «другая красота». В корне неправильная политика. Нужно убеждать мир не в том, что каждый красив по-своему, а в том, что красота – не единственное, чем измеряется людская ценность, не главная цель в жизни и людям необязательно к ней стремиться. Они же пытаются доказать, будто существует единая норма и все под нее подходят, все разнообразие людей на свете. А надо доказывать, что быть некрасивым – так же естественно, как быть красивым. Даже животные это понимают, а люди нет.

«Красота» относительна. Ну да, ну да. Ненавижу, когда люди используют этот термин в бытовом смысле. Они же понятия не имеют, что такое относительность на самом деле! Это же не про то, как кто-то красив больше, а кто-то меньше, и не про то, что красота зависит от вкусов, потому и якобы относительна… Короче! Выводы. Чем больше узнаешь о реальном устройстве мира и законах его функционирования, тем меньше значения имеют такие ориентиры, как вера, красота и мораль. Без которых человек и шага ступить боится. Почему-то.