Они болтали всю ночь, как в детстве. Вспоминали школу и зарождение группы, смеялись и печально замолкали, когда речь заходила о тех, кто уже не мог разделить с ними радость на этом свете, планировали будущее, железно решив устроить вояж по континентам, в поисках приключений и вдохновения.

– А что? – смеялся Натаниэль. – Может, муза прилетит к нам в Африке! Только представь, Том и носорог гордо несутся по саванне…

– Ему не говори, – смеялся Шеннон. – А как тебе Северный полюс? Мэтт на спине белого медведя в мягких розовых наушниках играет на басу…

Небо начало светлеть, на горизонте обозначилась предрассветная полоса.

– Вот и утро… – протянул младший О’Доэрти, потягиваясь и зевая. – Давненько мы так не засиживались.

– Да-а, встретили новый день… – мысли Шеннона вернулись к Энн, и он повернулся к брату. – Я совсем забыл…

– О чём? – Натаниэль неохотно оторвал взгляд от птиц, возившихся на проводе, и вопросительно уставился на брата.

– Энн. Она так внезапно приехала вчера, вела себя странно, да и выглядела… Что-то мне подсказывает, что у неё большие проблемы, – Шеннон растёр ладонями лицо. – Я мало что понял, но всё же чувствую вину за то, что …

– Никогда не любил её? – закончил за него брат.

Шеннон с удивлением посмотрел на Натаниэля.

– С чего ты взял?

– Ши, да это сразу было видно. Симпатия, страсть, но на таком топливе ни одни отношения далеко не уедут, а вы ещё и живёте порознь месяцами, – Натаниэль вернул взгляд к птицам. – Энн не твой человек, бро. Она слишком холодна и, я бы даже сказал, безжизненна. Роскошная внешность, но глаза… Внутри них безразличие, а нас с парнями она, честно говоря, так вообще терпит с трудом.

– Энн никогда не говорила о вас плохо.

– Ей и говорить было не надо, достаточно посмотреть, – Натаниэль усмехнулся. – Да это пофиг, нам с ней не жить. Да и ты не особо рвёшься.

– М-да… Не рвусь, ты прав… – Шеннон задумчиво потёр скулу.

– Так, а что за проблема? – вернулся к теме Натаниэль.

– Да как бы… Она ворвалась в номер, задавала такие странные вопросы, да и внешность…

Шеннон в подробностях рассказал брату об их с Энн встрече и о своих переживаниях.

– Ты думаешь?.. – недоверчиво уточнил Натаниэль. – Но ведь тогда она объяснила произошедшее.

– Объяснила, только это самый яркий эпизод… были и другие звоночки, которым каждый раз находилось «объяснение».

– Шенн…

– Лучше и не думать… – Шеннон обхватил голову руками – Я дико перед ней виноват!

– Виноват, – согласился Натаниэль, не пускаясь в бессмысленные успокаивающие речи. – Ты виноват, что не расстался с ней, отправляясь в первый же промотур. Виноват, что не расстался сразу после него. Но Шеннон, ты ведь не обманывал её, она всегда знала, кто ты и к чему стремишься, – парень похлопал брата по плечу. – Давай так. Не накручивай себя раньше времени. Сейчас надо закончить организационные дела, на это уйдёт всего неделя, может, чуть больше, и скатаемся в Лос-Анджелес, м? Думаю, мы сможем разобраться и, в случае чего, исправить ситуацию. Может, всё не так плохо, и Энн просто нашла себе ковбоя, изматывающего её по ночам, – ободряюще улыбнулся он.

– Это было бы лучшим из вариантов, – тихо произнёс Шеннон. – Спасибо, брат. Спасибо…

Первые предрассветные лучи едва коснулись облаков, хаотично разбросанных по небесному своду. Словно обрывки сахарной ваты, они медленно плыли в пространстве, принимая причудливые формы. Вот вдалеке проплыл корабль, а вот мощный тигр, крадущийся по бескрайним просторам джунглей… Он застывает в прыжке и лёгким порывом ветра превращается в хрупкую тонконогую антилопу. Магия утреннего неба во всей красе…

Джесси сидела на подоконнике, прислонившись спиной к белоснежному откосу и обхватив коленки руками. Она смотрела в приоткрытое окно и полной грудью вдыхала свежий утренний воздух, наслаждаясь тем, как лёгкий ветер играет с её волосами. Девушка разглядывала облака и в очередной раз думала о том, что ничего красивее и величественнее картин, нарисованных небесным художником, она в своей жизни не видела.

Отчаянно захотелось взяться за гитару, что она и сделала, резво спрыгнув с подоконника. Джесси подогнула под себя ноги и зажала аккорд. По комнате пронёсся мелодичный звук.

«Я открою глаза и взгляну на небо…»

Ещё один неуверенный аккорд.

«Миллионы глаз пронзают его

В этом миг…»

Аккорды собрались в мелодию. Бой, подгоняемый притопыванием босой ноги, становился всё более быстрым и ритмичным. Джесс остановила звук, накрыв струны ладонью, и наскоро записала новые строки.

«Мир окутан мечтой, синеглазой птицей

В это утро мне хочется раствориться

В бокале с тишиной…»

Творческий процесс прервала летящая в голову подушка.

– Э-э-й!!! – Джесси развернулась к двери и разгневанно посмотрела на младшего брата.

– Харэ мечтать о принцах! – маленький сорванец явно получал удовольствие, подтрунивая над сестрой. – Мама зовёт завтракать.

– Что сказал, сопляк?! Сейчас я тебе… – девушка замахнулась для ответного броска, но мальчишка уже скрылся за дверью, не забыв показать сестре язык.

Джесси рыкнула и соскочила на пол.

– Убью засранца! Вот сейчас пойду и придушу его этой долбаной подушкой! – она кинула блокнот в нижний ящик письменного стола, прикрыла окно и выбежала из комнаты.

На кухонном столе всё было готово для семейного завтрака. Расточая аппетитные ароматы, на тарелках лежала яичница с беконом, сыром и свежей зеленью. В небольшом прозрачном молочнике волновалось от движения стульев тёплое молоко, а на небольшом деревянном подносе расположились румяные гренки, присыпанные корицей и сахарной пудрой.

Джессика улыбнулась и села за стол, бодро хлопнув в ладоши.

– Ну что? Будем лопать?

– Конечно, будем. Твоя мать всё утро вертелась на кухне как белка в колесе, – тон отца явно свидетельствовал о его плохом настроении. – Жаль, что при наличии взрослой дочери, у неё так и не нашлось помощников.

– Мам… Прости, пожалуйста! – Джессика виновато взглянула на мать. – Я вчера засиделась и…

– Ну что ты, дорогая! – женщина улыбнулась и мягко погладила девушку по голове. – Ты же знаешь, как я люблю утренние часы на кухне, когда никто не мешает и не шумит.

– Конечно, балуй её и дальше, – проворчал отец, поймав укоризненный взгляд жены. – Когда ей надо, то вполне себе самостоятельная единица…

– Том, – покачала головой женщина, – не начинай с утра пораньше.

Мужчина фыркнул и снова повернулся к дочери.

– В шесть вечера мы с матерью идём в театр с Честингами, – он налил в кружку кофе и поставил кофейник рядом с женой. – Дэнни на тебе.

– Эм… Мам? – Джессика беспомощно посмотрела на мать. – Помнишь, я говорила тебе про выступление? Ещё месяц назад… блин…

– Господи… я совсем забыла! – женщина прикрыла рот ладонью. – Знаешь, я ведь могу попросить Френни с ним побыть. Мы как раз…

– Что значит, «забыла»?! Что значит, «Фрэнни»?! – вспылил Том, скрестив руки на груди и сердито глядя на жену. – Мэган! Почему ты постоянно идёшь у неё на поводу?! Что это за выкрутасы?! Нам теперь вообще не жить для себя?! Мы и так ходим на цыпочках весь этот год, хотя никоим образом не виноваты в том, что произошло с этой воздушной натурой! Где хоть капля благодарности?! Только и делает, что разбирается в себе, да стишки с песенками пишет! Сколько можно?!

Отец продолжал повышать тон, назревал скандал, и Джессика сама уже была не рада, что ляпнула про выступление в клубе. Опустив голову и тихо извинившись, она встала из-за стола и попыталась улизнуть к себе.

– Куда ты собралась?! – громкий хлопок мужской ладони по столу заставил девушку вздрогнуть и замереть. – Я что должен разговаривать со стулом, на котором посидела твоя величественная задница?!

Джесс проглотила ком обиды и обречённо вернулась за стол. Тихое настроение утра было безнадёжно загублено праведным гневом родителя.