— А-а, да я тебя!! — Настя вскочила со стула, собираясь вцепиться в венценосного, — я у тебя… хвост выдеру! Да! И хохолок выщиплю!
Задыхаясь от смеха, Крелл повалился на диван, увлекая за собой Настю. Придерживая её руки одной рукой, он торопливо расстёгивал халат. Теперь она уже отбивалась, вполголоса уговаривая: — Крелл, перестань! Ну что ты делаешь! Ай! — Это он потянул с неё шёлковые трусики, — Крелл, сейчас же Ани придёт и нас застанет! — Она посмотрела в его яростные глаза, нежно сказала: — ау, Птичка, ты меня слышишь?
— Слышу, слышу, — он нехотя отпустил её, встал: — пойдём в спальню, Настъя, раз уж ты не можешь на этом прекрасном диване!
Она поднялась, кое-как застегнула халат. Хорошо, что до спальни было недалеко.
На ватных, подгибающихся ногах, Настя тихо вошла в детскую и опустилась на диван у стены. Ксандр немедленно бросил отца, лежащего на животе на ковре, и потопал к матери. Она подхватила сына на руки, поцеловала румяную щёчку, пухленькие пальчики, пощекотала шейку. Малыш залился смехом, вцепился ей в волосы. Тори сосредоточенно тянула отца за нос, временами заглядывая ему в глаза. Он взял её ручонку, языком провёл по ладошке. Дочка хихикнула, обняв его за шею, принялась слюняво возить ротиком по щеке.
— Настъя, я тебя замучил, да? Сильно устала? — Крелл счастливо улыбнулся. Она растеклась по дивану:
— знаешь, в моём мире есть сказка для детей, где говорится о принцессе и её двенадцати братьях. Братьев заколдовали, и они превратились в лебедей. Так вот, они несли свою сестру в плетёном гамаке. Может, нам тоже сделать что-нибудь такое?
Крелл внимательно выслушал её, кивнул: — надо подумать. На — днях должен прилететь Рэмси, посмотрим, что он скажет.
Лететь далеко, да? Ты думаешь, что вы вдвоём с Рэмси сможете унести меня с детьми?
— Настъя, ты забыла, — он улыбался, — венценосные могут нести вес, в шесть раз превышающий собственный. Кроме того, мы всегда можем привлечь сколько угодно орлов-воинов. Ну и будем останавливаться, конечно, на каком-нибудь симпатичном склоне горы.
Сборы в дорогу
Насте хронически не хватало времени. До отъезда предстояло переделать кучу дел. Они с Ани и матерью собирали вещи, которые могли понадобиться ей и детям. Крелл иронически хмыкал и говорил, что она купит себе в Йоханнесе всё, что только пожелает, но его никто не слушал. Ехать предстояло в нанятой им повозке. Другая будет загружена вещами и продуктами в дорогу. Ани предстояло отправиться в Йоханнес, а оттуда в Трансваль, несколько позже, когда Ирина найдёт ей замену. Настя беспокоилась, как дети перенесут двухдневную поездку по жаре, в тряской повозке, запряжённой бешено мчащимися страусами. Крелл считал, что вполне мог бы унести детей в Йоханнес, под присмотр Лидии, но Настя категорически воспротивилась. Нет, дети останутся с ней! Она даже подумала, не заменить ли страусов волами. Ну и пусть они будут ехать не два дня, а неделю, зато всю душу не вытрясет. Так ничего и не решив, она оставила этот вопрос на более позднее время.
Прилетел Рэмси, весёлый и оживлённый, сообщил, что во дворце Повелителя готовится праздник по случаю женитьбы Крелла. Необходимо лишь уточнить дату прибытия в Йоханнес его и Настъи. Посмотрев на неё, помрачневшую, Крелл категорически отказался участвовать в мероприятии и заявил, что если Рэндам будет настаивать на своём, они не задержатся в Йоханнесе ни одного дня. Рэндам пожал плечами, насмешливо сказал, что это же самое он уже сообщил Повелителю.
Братья пообсуждали вопросы транспортировки Насти и детей в Трансваль, поговорили о том, что нужно будет ещё закупить и переправить туда. Женщины сидели тут же, в гостиной, лишь Ани сбегала на кухню и принесла фрукты, кофе, булочки, а для венценосных бутерброды с большими ломтями копчёного мяса.
Рэмси сообщил, что Рэндам распорядился, чтобы Крелла и Настъю с детьми сопровождала охрана. Так что двадцать орлов-воинов скоро прибудут в Джакаранду.
Малыши наслаждались обществом, кочуя с колен отца на плечи дяди, а оттуда на руки матери, бабушки или Ани. Рэмси был поражён, как легко Ксандр с сестрой превращаются в птенцов. Ему захотелось пообщаться с ними в этом облике, и Настя скептически смотрела, как две здоровущие свирепые птицы осторожно прикасаются жуткими клювами к пушистым спинкам малышей, издают тихие воркующие звуки, а те пищат и клюют их в лапы и грудь.
Рэмси улетел через день, а потом появились орлы-воины, расселись на деревьях и крыше дома. В этот раз соседи-мархуры не обратили на них особого внимания, лишь Ани бегала к своему Тсонге, да девушки — мархурки, неизвестно откуда появившиеся на тихой улице, независимо прогуливались вдоль живой изгороди, тайком поглядывая на замерших чёрно-серых громадных птиц.
Прощаясь, Настя полдня просидела у Джамайена. Позднее к ним присоединились Повелительница Айдрис и Мэгги. Все были грустны. Джамайен смотрел на неё печальными глазами: — Настя, ну зачем ты уезжаешь с ним? Здесь тебя все любят, у тебя друзья, дом, книги. В конце концов, ты же снова мать оставляешь!
— Джамайен, перестань, мне итак тошно! Ты меня хоронишь, что ли? Я буду приезжать во Фриканию, да и вы все, может быть, как-нибудь навестите меня…
— Не верю я тебе, — пробурчал мархур, — уедешь и забудешь нас! Венценосные, они вон какие: воины, красавцы, смелые, не то что винтороги…
Настя заставила себя рассмеяться: — ну что ты за глупость говоришь, Джамайен! Тоже мне, нашёл красавцев! Мархуры гораздо красивее, да и в смелости орлам не уступают!
— Ага, что же ты тогда выбрала венценосного?
Она пожала плечами: — так уж получилось. Не мучай меня, Джамайен, хватит ворчать.
Пришёл колдун Кумбо, тоже грустный: — Настя, я тебе подарок принёс. Ты нас не забывай, приезжай.
Он подал ей бархатный мешочек. Внутри лежал хрустальный шар.
— Мы вот посоветовались и решили, что ты сможешь, наверно, с его помощью разговаривать с нами. А то мы будем приглашать миз Ирину, и ты с ней поговоришь.
Настя была растрогана. Она переводила взгляд с колдуна на Джамайена, Повелительницу Айдрис. Они улыбались ей. Она не выдержала, вскочила, обняла и расцеловала Кумбо, потом Джамайена, Повелительнцу и, конечно, Мэгги. Слёзы навернулись ей на глаза. Ведь она прекрасно знала, как дорожит колдун хрустальными шарами:
— но, баас Кумбо… как же… я ведь их для тебя несла…
Тот уныло махнул рукой, высморкался в длинный рукав расшитой золотой ниткой шёлковой рубахи: — что теперь жадничать…. Уедешь, и разбить — то его некому будет…
Все засмеялись, несколько разрядив обстановку.
Потом Настя прощалась с Патриком, и прощание тоже было тяжёлым.
Она вернулась домой с камнем на сердце. Крелл сочувственно посмотрел на неё, привлёк к своей груди: — всё будет хорошо, Пёрышко, всё будет хорошо…
Они выехали рано утром, пока солнце не раскалило землю и воздух. Дети вставали чуть свет, поэтому их не пришлось будить. В повозки, всё же, были запряжены страусы. Крелл убедил Настю, что не позволит возчикам ехать чересчур быстро. Кроме того, он планировал почаще устраивать привалы.
Настя с матерью всплакнули, прощаясь. Ирина всё никак не могла оторваться от внуков. Накануне они поговорили о том, что обязательно попробуют использовать хрустальный шар для переноса Ирины в Трансваль. По крайней мере, удалось же недавно перенести не только Рэмси, но с ним и ещё четверо воинов.
Возчики щёлкнули языками, страусы бодро рванулись вперёд. Начиналась новая жизнь.
Глава 29
Утомительное однообразие путешествия
И опять перед Настей расстилалась пыльная серая лента дороги. Ещё в Джакаранде Крелл приказал натянуть тент над передней повозкой. Теперь он защищал от палящих солнечных лучей, но от пыли было никуда не деться. Опять она скрипела на зубах, покрывала тонким слоем лицо и одежду.
Малышей укачало, они задремали у отца на коленях, и он осторожно уложил их в дорожные колыбельки, стоящие на дне повозки. Настя тоже дремала, положив голову Креллу на плечо, и лениво думала, что, совершенно не беспокоится о том, как её встретят в Йоханнесе, как она попадёт в Трансваль, где они будут жить, если дом ещё не готов. Сквозь дремоту почувствовала на своём лице дыхание Крелла. Наклонившись, он легко поцеловал её в лоб: — ты устала, Пёрышко? Может быть, остановимся?
