В настоящее время “Талибан” обладает военным потенциалом для проведения наступательных операций на севере страны. В случае их успеха на территорию СНГ устремится поток в сотни тысяч вооруженных беженцев — афганских таджиков и узбеков, что неизбежно дестабилизирует слабые режимы Центрально-азиатских стран. И хотя данный сценарий пока не реализуется, сам факт его наличия оказывает существенное влияние на обстановку в регионе. В частности, фактор “Талибана” не в последнюю очередь подтолкнул Москву к оказанию давления на Душанбе на предмет заключения “мирного соглашения” с таджикской оппозицией. В итоге исламские боевики беспрепятственно возвращаются в республику, а поддержавшие в гражданскую войну кулябский клан гиссарцы и курган-тюбинцы были вынуждены лишить президента Таджикистана своей поддержки. И это при том, что Ленинабадская область, в советское время игравшая ведущую роль в республике, уже несколько лет полностью оттеснена от власти и фактически оккупирована кулябцами. Иными словами, Э. Рахмонов, после ликвидации бригады полковника М. Худойбердыева, больше не располагающий боеспособными вооруженными формированиями, оказался один на один с исламистами и неизбежно будет вынужден следовать в фарватере их политики. А нашим военным и пограничникам в республике грозит участь стать ее заложниками. В военном плане это означает, что через некоторое время, когда исламисты окончательно укрепятся, встанет вопрос об эвакуации российских войск из Таджикистана, которая может сопровождаться попытками насильственного захвата вооружений, боевой техники и пленных.

Другой аспект негативного влияния фактора талибов состоит в том, что Россия из-за страха перед ними вынуждена поддерживать, в том числе и в военной сфере, правящие режимы в Узбекистане и Казахстане, которые проводят прозападную политику. Взять хотя бы наше участие в недавних учениях Центрально-азиатского миротворческого батальона, состоявшихся на бывшем советском полигоне спецназа ВДВ под Чирчиком. В ходе их отрабатывались действия на горно-пустынной местности, по ландшафту схожей с районами Заравшана и Учкудука, где имеется крупный горнообогатительный комбинат по производству урановой руды и золота. Характерно, что для участия в учениях США направили 600 военнослужащих 82-й аэромобильной дивизии, а Россию представляли лишь 40 десантников.

В Закавказье США сконцентрировались на установлении своего контроля над нефтяными ресурсами и путями их транспортировки. На первом этапе, который охватил период 1993-96 годов, они уже добились фактического признания со стороны России делимости Каспийского моря на национальные сектора. К настоящему моменту Москва уже смирилась с существованием таких секторов, установленных Азербайджаном и рядом других прикаспийских стран в одностороннем порядке, вопреки нормам международного права. Второй этап, который ориентировочно закончится к концу следующего года, предусматривает аннулирование нефтяного транзита по трубопроводу Баку-Грозный-Новороссийск и утверждение грузинского маршрута Баку-Супса в качестве единственного пути экспорта “ранней” каспийской нефти. Наконец, третий этап имеет целью, с одной стороны, транспортировку “большой” нефти “азербайджанского” и “казахского” секторов напрямую из Баку в Турцию через территории, ныне контролируемые Арменией и Нагорно-Карабахской республикой, и, с другой стороны, введение в регион войск США, НАТО и Турции под флагом “миротворчества” в армяно-азербайджанском конфликте.

Согласно некоторым данным, реализация “миротворчества” намечена на весну-лето 1999 года. В его рамках НКР будет предъявлен ультиматум принять план урегулирования минской группы ОБСЕ по Карабаху. Если республика на это не пойдет, против нее будет осуществлена операция “по принуждению к миру” по боснийскому образцу. В ее рамках в течение 3-4 недель территория Нагорного Карабаха подвергнется массированным атакам авиации международных сил, которая, будучи сосредоточенной в Турции, использует воздушное пространство Грузии и Азербайджана. После того как военной инфраструктуре НКР будет нанесен непоправимый ущерб, Азербайджан проведет наступательную операцию в направлении Физули-Джебраил, в ходе которой планируется установить контроль над территорией, прилегающей к Араксу. Затем ожидается установление перемирия, для обеспечения которого в зону конфликта будут введены “миротворческие” силы Турции, США и НАТО. На завершающем этапе Запад, как бы пойдя на встречу Еревану и Степанакерту, предложит им территориальный обмен с Баку. В его рамках формально азербайджанские районы бывшей НКАО и Лачина получат право воссоединиться с Арменией, которая в свою очередь передаст Азербайджану в несколько раз меньшую по площади полосу земли вдоль своей границы с Ираном. Таким образом между Баку и Нахичеваньской автономией, а через нее с Турцией, установится прямая связь, в силу чего появится возможность проложить транспортные коммуникации и трубопроводы, безопасность которых будет гарантирована фактом присутствия в регионе иностранных войск.

В дальнейшем, после ухода такого сильного лидера, как Г. Алиев, Азербайджан будет инкорпорирован в Турцию. Этому объективно способствует не только этническая близость двух народов, но и принцип жесткого унитаризма, проповедуемый турецкой правящей элитой, решительно пресекающей попытки тех или иных местных элит обеспечить свою самостоятельность.

Что касается Армении и НКР, то их наиболее слабым звеном является отсутствие действенной международной поддержки. Ставка Еревана на эффективную помощь армянской диаспоры в США иллюзорна, так как та обладает в вашингтонских коридорах куда меньшим влиянием, чем связанное с Баку нефтяное лобби. Неоправданны надежды армян и на Москву. Правящий там А. Чубайс, который, кстати, всегда рассматривал страны СНГ лишь в качестве обузы, весьма чувствителен к финансовому давлению Запада. Не исключено, что когда ему в очередной раз потребуются средства из-за рубежа — либо для предотвращения социальных конфликтов, либо на приватизацию, например, “Роснефти”, либо на избирательную кампанию, — разменной картой станут геополитические интересы России в Закавказье. Причем вопрос может встать не только о Карабахе, но и о российских базах в Грузии и миротворческих силах в Абхазии. И это при том, что вывод миротворцев с Ингури неизбежно вызовет новый виток грузино-абхазского конфликта.

Следует отметить, что с точки зрения Запада установление грузинского контроля над Абхазией представляется куда менее важной задачей, чем разрешение карабахского кризиса по американскому сценарию. А в глазах сил фундаменталистского ислама на Кавказе, в арабском мире и ряде влиятельных кругов Турции Сухуми вообще выглядит потенциальным связующим звеном между Анкарой и сепаратистами в российских автономиях. В силу этих причин военная победа Грузии маловероятна. Одновременно, в случае конфликта, практически неизбежным станет прибытие в Абхазию вооруженных добровольцев адыгской национальности (адыгейцев, черкессов и кабардинцев), а также чеченцев из числа ваххабитов и других политических противников президента Ичкерии А. Масхадова — партнера Э. Шеварднадзе. Любая попытка остановить их силами погранвойск РФ или армии заведомо будет малорезультативна и приведет лишь к столкновениям с человеческими жертвами, а также к окончательной переориентации абхазов с Москвы на Анкару. Так или иначе, при подобном развитии абхазская граница не сможет быть на всем своем протяжении закрыта для движения боевиков и оружия в обоих направлениях. А раз так, Россия, в первую очередь западная часть Северного Кавказа, окажется в едином пространстве с территорией ведения боевых действий, что будет способствовать распространению дестабилизации из Абхазии на север.

Вместе с тем основные надежды по втягиванию России в изнурительные военные конфликты на Западе и в исламском мире возлагают не столько на Грузию и Абхазию, сколько на Чечню, точнее, на оппозиционные нынешнему президенту Ичкерии силы во главе с лидером кавказских ваххабитов, бывшим президентом З. Яндарбиевым, террористами Ш. Басаевым, Хоттабом и С. Радуевым и отставным шефом департамента госбезопасности А. Мовсаевым. В свое время Москва в лице Б. Березовского предложила А. Масхадову план умиротворения республики путем вливаний в ее экономику средств от транзита “ранней” каспийской нефти. Ожидаемая выручка от эксплуатации чеченского участка нефтепровода должна была составить сумму в несколько десятков миллионов долларов. Однако З. Яндарбиеву заинтересованными кругами Турции, Саудовской Аравии и американскими финансовыми партнерами А. Чубайса, по имеющейся информации, было предложено до двух миллиардов долларов на дестабилизацию ситуации вокруг республики.