Лишь в последние дни, после отъезда из Усть-Бийского острога, мы с подругой могли позволить себе гонять Баюна в Хольмград за нормальными овощами и фруктами, и лакомиться ими в дороге, не опасаясь привлечь чьё-то внимание нехарактерной для той местности свежей овощнёй. Но до сих пор не наелись. Так что, уверен, моему угощению Света будет рада…

Часы пробили шесть вечера, когда я накрыл сервированный стол согревающим наговором и отправился готовиться к встрече гостей. Душ, свежая одежда… и готовое к бою оружие. На всякий случай. Как говорит мой опыт общения с волхвами, ствол под рукой лишним не будет точно. Пригодится или нет, другой вопрос. Но лучше пусть будет. Мне так спокойнее…

Судя по всему, Виталий Родионович придерживался того же мнения, поскольку явился в лавку за четверть часа до назначенного времени, и был он не только вооружён, в чём честно тут же и признался, но и привёл с собой в качестве поддержки двух бойцов в знакомой форме. Яговичи. Это хорошо. Может быть мы и выглядели перестраховщиками, но вляпаться в очередное приключение с подачи очередного волхва, ни мне ни князю совсем не хотелось. А прецеденты случались не только со мной, но и со Старицким, он сам рассказывал. Так что, лучше уж мы подуем на воду, чем…

Владимир Ярославич, как и полагается волхву Числобога оказался пунктуален. Едва до нашего слуха донёсся бой больших напольных часов, стоявших на втором этаже, как дверь лавки распахнулась и на пороге, под перезвон невидимых колокольчиков, возникла худая, облачённая в летнюю льняную пару, фигура волхва. Сняв с головы соломенную панаму, гость водрузил её на стоящую у входа вешалку и, безуспешно попытавшись пригладить торчащую во все стороны седую шевелюру, коротко кивнув, направился к стойке прилавка, за которой и расположились мы с князем.

— Виталий Родионович, Ерофей Павлович, рад приветствовать вас, — равнодушный взгляд волхва выхватил из сгустившейся в углах зала темноты фигуры Яговичей. — Господа…

— Здравствуйте, — отозвался за себя и промолчавших бойцов Старицкий.

— Добрый вечер, Владимир Ярославич, — я кивнул, и указал гостю на свободный барный стул, поставленный мною специально для него перед стойкой прилавка. — Прошу вас, присаживайтесь. Чаю?

— Благодарю, — волхв, кажется, ничуть не удивился и, устроившись на высоком стуле, перевёл взгляд с князя на меня и обратно. — Я бы предпочёл что-нибудь более… освежающее. Жарко.

— Морс? Клюквенный, — предложил я.

— Было бы замечательно, — всё тем же ровным тоном откликнулся белогривый, и я потянулся к встроенному в стойку мини-холодильнику, где держал… всякое. В том числе и обещанный волхву морс.

Дожидаться пока я закончу с подготовкой угощения для гостя, Старицкий не стал и, сам себе налил чашку чая из стоящего здесь же чайника. Зря я что ли готовился к встрече?

Очевидно, волхву и впрямь было жарко, поскольку первый стакан морса он выдул, не отрываясь и, лишь ополовинив вторую порцию, соизволил вновь обратить на нас своё высочайшее внимание. Окинув взглядом меня и князя, волхв вдруг замер, уставившись в пустоту перед собой, но, уже спустя секунду, моргнул, выныривая из своего сатори.

— Ерофей Павлович, вы должны вернуться в Словень.

— Шта-а? — сказать, что я был удивлён, нельзя. Я был просто в ах… Но всё же сумел выдавить: — На хрена⁈

Услышав какое-то эхо, я оглянулся на Старицкого. О… так это не эхо. Кажется, его сиятельство тоже несколько… м-м… удивлён заявлением нашего собеседника, что и выказал теми же словами, одновременно со мной.

— И как? — договорил Старицкий, исподлобья глядя на волхва. Тот, впрочем, даже не дёрнулся. Каменный безумный учёный… одуванчик, чтоб его.

— О том, как это проделать, информация у Ерофея Павловича имеется, — заметил Владимир Ярославич, и теперь уже я удостоился чрезвычайно подозрительного взгляда от князя. А тут и волхв плеснул бензину — По крайней мере, насколько мне известно, тамошняя хранительница Покона передала вам соответствующие инструкции.

— Это так называется тот ворох обрывочных образов, эмоций и видений, что едва не спалил мне мозги во время боя за Бием? — скривился я.

— Именно, — невозмутимо кивнул волхв.

— Да мне годы понадобятся, чтобы расшифровать то, что госпожа Морана соизволила впихнуть в мою бестолковку, — вздохнул я, краем глаза заметив, как чуть расслабился князь. Ну да, эту часть нашей эпопеи я ему тоже поведал. Ещё когда катились по тракту прочь от Усть-Бийска, доклад настрочил.

— Понимаю. Такой вариант вполне допускался при расчётах, но время… годы здесь, это десятилетия там. С одной стороны, это не так уж критично для тех кто видел тысячелетия, с другой же… кто захочет сидеть за решёткой и ждать годы, когда есть возможность открыть дверь темницы немедленно? А я смею напомнить, что вам доступен альтернативный путь, более скорый, — произнёс наш собеседник, кажется, даже не почувствовав, как в зале нарастает напряжение.

— Ещё раз к Разлому я не сунусь, — отстранившись от прилавка, я мотнул головой.

— О… но я и не имел в виду ничего подобного, — моргнув, проговорил волхв. — Речь идёт о вашем фамильяре, Ерофей Павлович. Он же, благодаря содействию Хранительницы, вытащил вас и вашу подругу сюда, и теперь вам достаточно воспользоваться связью с ним и попросить транслировать вам набор манипуляций, необходимый для межмирового перехода. Насколько мне известно, этот потусторонник достаточно умён для такого взаимодействия.

— Так, стоп! — Князь всё же не выдержал и, хлопнув ладонью по столу, воззрился на волхва. Именно «воззрился», иначе и не скажешь. И придавил своей волей так, что умудрился сходу пробить невозмутимость гостя, которого, помнится, даже клыки Баюну у собственного горла на эмоции не вывели.

— Прошу прощения? — непонимающе протянул волхв, непроизвольно подавшись назад и чуть не свалившись с высокого барного стула.

— Давайте-ка, по порядку, дражайший Владимир Ярославич, — процедил Старицкий, поднимаясь с кресла и нависая над гостем.

— Но я, вроде бы понятно выразился, — моргнув, тот перевёл недоумённый взгляд с князя на меня и обратно.

— Сначала, господин волхв. С самого начала, — мотнул головой Виталий Родионович.

— Но это будет… впрочем, да, — Владимир Ярославич яростно потёр ладонями лицо и, вздохнув, проговорил: — Простите, господа, я несколько отвык от общения с людьми и… не всегда учитываю некоторые нюансы. То, что мне кажется само собой разумеющимся, окружающим порой совершенно неочевидно. Издержки пути. Ещё раз прошу прощения.

— Принимается, — коротко кивнул князь. — Итак?

— Кхм, — волхв нервно облизал губы и, собравшись с мыслями, заговорил: — Придётся начать издалека, уж не обесудьте. Да… Что ж… Итак. Наш мир, век шестидесятый. Известная нам ойкумена переходит от политеизма к монотеизму. Историки определяют этот процесс, как следствие начала процесса централизации власти. Дескать, сильные мира сего решили воспользоваться удобной религиозной формой, дабы усмирить норов плебса, управлять которым становилось всё сложнее, ввиду увеличения численности населения и укрупнения государств.

— За такую версию, мой духовник может и по мордам надавать, — усмехнулся Старицкий.

— Может, — кивнул оправившийся волхв. — Кулак у отца Серапиона тяжёлый, а ежели Дланью Перуна приложит, никому мало не покажется.

— Ну-ну, — протянул князь. — Вы, Владимир Ярославич не отвлекайтесь, а о вашей чрезмерной осведомлённости мы поговорим позже.

— Как вам будет угодно, — пожал плечами тот. — Но предупреждаю, то, что я поведаю далее, не понравится вашему духовнику ещё больше.

— Любопытно узнать, — я подлил гостю морса в опустевший стакан и, поймав взгляд Виталия Родионовича, хмыкнул. — Что? У меня-то нет духовника, так что и по мордам за ересь получать не от кого.

— На самом деле, переход от политеизма к монотеизму был инспирирован теми, кого люди почитали богами, — вздохнул волхв, но продолжить не успел. Я вспомнил Остромирова с его ядовитыми плевками в сторону богов-волхвов и… ну да, перебил рассказчика.