– Сражайся или умри! – вторили ему остальные.

Победный клич не поддержали лишь мы с Жилой. Я не собирался отступать, ведь накалял обстановку я не за тем, чтобы цапаться с Томми-ганом, я собирался раз и навсегда обозначить свою позицию, чтобы всем присутствующим было окончательно понятно, для чего здесь я и мои космоморяки.

– Не могли бы вы уточнить, о каком общем деле идет речь, господа? – я продолжал стоять, скрестив руки на груди, с видом оскорбленного дворянина.

– Я считал, мы обо всем договорились, адмирал, – Итан Дрейк попытался уйти от разговора, ибо, кажется, стал понимать, за чем я продолжаю нагнетать ситуацию. – Если вам не ясны некоторые моменты, мы обсудим это в дальнейшем на военных советах…

– Думаю, эти моменты благоразумней обсудить именно сейчас и при всех, – я не собирался отступать.

– Какие моменты, Александр Иванович? – недоуменно переспросил Дрейк.

– Я повторю вопрос… Уточните, о каком общем деле упомянули вы, а перед этим коммандер Голанд?

– Деле борьбы с Сенатской Республикой, – ответил Винсент, с удивлением посмотрев на меня.

– Хорошо, тогда стоит уточнить несколько моментов, – кивнул я. – Первый, если вы все присоединились к адмиралу Дрейку, в его крестовом походе против Сената, то должны понимать, что русские «моряки», находящиеся в данный момент в рядах союзной эскадры борются совсем за другое. Ваши разборки между собой – это ваше дело, мы в них не вмешиваемся. Как вы знаете, Российская Империя ведет войну с агрессором – лишь это нас интересует…

– Я как командующий флота Федерации готов заключить перемирие с императором Константином в любой момент, – сказал в свою очередь Итан Дрейк. – Эта война развязана Сенатом, она не в интересах американцев…

– Вы правы, – кивнул я, хотя не поверил ни единому слову своего союзника.

Дай только возможность американцам и неважно кто будет находиться у кормила власти – «республиканцы», «федераты», либо кто-то другой, внешняя агрессивная политика данного государства никоим образом не поменяется. Американцы всегда останутся американцами – это непреложная истина…

Однако у меня не было сейчас намерения ссориться с Дрейком и остальными и показывать, что я им не доверяю. Передо мной стояла задача, доказать всем присутствующим свое важное место в союзной эскадре, то что русские «моряки» не потерпят какое-либо подчиненное положение в формируемом флоте. А подобное очень даже могло произойти со временем…

– Так случилось, что мы в данный момент необходимы друг другу, – продолжал я, внимательно наблюдая за реакцией присутствующих. – И только равноправные отношения между русскими и американцами космоморяками дадут нам шанс на общее будущее. Если же я замечу, что русских задвигают на второй план, наш договор моментально перестанет существовать!

– Может для всех будет лучше разорвать этот договор прямо сейчас и разбежаться в разные стороны? – ехидно улыбнулся Эрл Томпсон, все еще сверлящий меня ненавидящим взглядом.

– Такое возможно, – пожал я плечами, повернувшись к Дрейку и остальным. – Как вы к этому относитесь, леди и джентльмены?

– Это крайне неразумно! – развел руками Итан Дрейк, косясь на генерала Томпсона и готовый сейчас пристрелить этого тупого «морпеха». – Мы нужны друг другу как никогда раньше…

Итан Дрейк недаром слыл одним из лучших флотоводцев современности, потому как прежде всего видел гораздо шире остальных и мог предвосхитить многие вещи, которые были невидимы другим. Остальные офицеры, если честно, особо-то и не держались за аморфный союз с русским контр-адмиралом, тем более, что тот не представлял собой Империю, и для них было не важно будут сражаться несколько русских экипажей в их рядах или нет. Но командующий Дрейк знал, что отказавшись от союза с русскими, он терять чуть ли не последнюю свою надежду. Ведь если мятеж не поддержит большинство бывших «федератов», его маленькой эскадре негде будет укрыться от карательных флотов Сената, кроме как в национальных звездных системах Российской Империи. И пусть русский контр-адмирал не представляет императора Константина Александровича и сам является чуть ли не мятежником, однако, это хотя бы какая-то ниточка…

Именно поэтому Дрейку, пока еще не набравшему большой флот и не получившему широкую поддержку колонистов американских Дистриктов, жизненно важно было сохранить добрые отношения с «раски». Тем более что линкор «Афина» и несколько сотен профессиональных военных «моряков» на дороге не валяются…

– Перед всеми собравшимися здесь офицерами я снова заявляю вам, контр-адмирал Васильков, что полностью подтверждаю наши с вами ранние договоренности, – примирительно произнес Дрейк, положив мне руку на плечо. – Мы являемся полноправными союзниками без каких-либо оговорок. Мы сражаемся вместе до тех пор, пока коллегиально не примем решения, что расходимся… Так же готов повторить свои слова, о том, что командование союзной эскадры мы будем производить на равноправных условиях.

– Это как, так?! – недоуменно вскинул брови Эрл Томпсон. – Вы видели когда-нибудь, чтобы космическим подразделением командовали коллегиально?! Вы еще голосование устройте по каждому вопросу!

– Если будет такая необходимость, устроим, – резко ответил ему Дрейк, уставший от упреков вредного генерала. Затем, командующий снова посмотрел на меня. – Если вам, Александр Иванович, необходимы от меня письменные заверения? Только скажите…

– Не вижу смысла, адмирал, – прервал я старика, понимая, что палку перегибать не стоит. Я итак добился большего, чего хотел – американцы полностью признавали равенство сторон, а так же я получал бонус в виде совместного равноправного принятия решений. По реакции большинства присутствующих офицеров «федератов» я понял что они в общем-то согласны со словами Дрейка.

– Думаю, офицерского слова и рукопожатия будет вполне достаточно, – подытожил я, протягивая руку адмиралу.

– Как в старые добрые времена, – ностальгически улыбнулся старик, крепко сжимая мою ладонь…

На этой высокой ноте мы решили завершить наши посиделки, которые все равно не могли перерасти в полноценное военное совещание из-за количества выпитого американцами алкоголя и общей нервозной обстановки. Выходя из кают-компании флагманского крейсера Дрейка, я беззаботно улыбался, а Жила, шедший в этот момент рядом, и всегда не отличавшийся оптимизмом, недоуменно на меня косился.

– Что это вы, господин контр-адмирал, так давите лыбу?

– Ну, не плакать же, дружище! – отвечал я, осматриваясь по сторонам.

– Вообще-то ситуация у нас не очень чтобы хорошая, – хмыкнул Аристарх Петрович. – Не доверяю я этим «дикси», все еще не привык так называть «янки»…

– Вот потому, что они «дикси» им и можно доверять, – улыбнулся я, наконец, увидев объект своего внимания.

– Аааа, – протянул кавторанг Жила, – а я то думаю, что он такой веселый, а контр-адмирал совсем не о войне помышляет…

Аристарх Петрович кивнул в сторону Холли Макграт, которая в этот момент прервала диалог с двумя капитанами и при виде выходящих русских демонстративно отошла в сторону, бросая на меня заинтересованные взгляды.

– Одно другому не мешает, – похлопал я по плечу кавторанга.

– Не знаю, не знаю, – покачал тот головой, – женщина – это всегда к беде…

– Сейчас проверим, – загадочно улыбнулся я, отпуская кавторанга. – Возвращайся на «Афину», Аристарх Петрович, и не теряя времени, начинай восстановительные работы… Пока наши американские друзья отмечают свою победу, мы не будем ждать пока они протрезвеют и начнут здесь хозяйничать. Поэтому немедленно загоняй линкор в свободный и самый неповрежденный эллинг и сгоняй туда все имеющиеся технические бригады… Наш славный линкор должен быть отремонтирован первым и как можно быстрей…

– Куда такая спешка?

– Мне не нравится соотношения сил в союзной эскадре, – ответил я. – Где из двенадцати боевых кораблей за русскими числится всего один. Слова Дрейка о равноправии, конечно, прекрасны, но не думаю что «дикси» поделятся с нами свободными вымпелами. Поэтому первым делом нам придется озаботиться увеличением численности нашего сегмента союзного флота.