– Прекратите Адам меня бесить! – с выкатом своих глаз, вот так требовательно накатывает на Адама эта выразительница своих прав гражданка, которые, видимо и на Адама распространяются.

– Тогда может вы мне будете больше доверять, не спрашивая, что я сейчас вам положу в карман. – Прямо каким-то елейным голосом всё это сказал Адам, что эта ретивая гражданка растерялась, растеряв в себе эту нервную эмоциональную составляющую, тихо его спросив: А глаза нужно закрывать?

– Конечно. Это ведь составная часть сюрприза. – Заговаривает, получается, не только уши, но и глаза Адам этой такой наивной и всему верующей гражданке. Кому не стоит верить хотя бы по той причине, что для зазевавшейся на этом происшествии публике, так и не стало известно, что он там прятал в своих руках, которые он вложил в задние карманы её вельветовой юбки, всё это время чего-то крепко ей нашептывая прямо в губы.

– Козёл этот Адам, и больше никто. – Сделали общий вывод все покупательницы в этом зале, удивляясь тому, что они, изначально всё это зная, потратили своё личное время на это выяснение.

А Адам между тем находится в растерянности и в кабинке с Максом одновременно, не зная, как ему реагировать на этот призыв Евы откликнуться, глядя вопросительно на Макса.

– Ты знаешь где меня искать. – Говорит ему Макс, и на этом Адам его здесь оставляет, выходя из кабинки, чтобы перебежками за спиной Евы удивить её внезапным перед ней появлением.

– И где…– только и успела проговорить Евы, как была перебита Адамом: Лучше скажи ты где.

А Еве видимо не терпелось с ним поделиться столькими случившимися с собой событиями, что она и забыла о том, как дико нервничала и сердилась на вечно пропадающего, когда он сильно нужен, Адама. И Ева, переполняемая эмоциями, начинает рассказывать Адаму, как её переполняли эмоции в этом царстве постельных тонов. – И к вам, Адам, есть претензии в том плане, что мне не на кого было опереться и вложить в руку примеряемое платье. Но есть люди, которые всегда готовы прийти на помощь несчастной и бедной девушке, подставив ей плечо. – Как-то уж запредельно игриво это говорит, и не пойми на что намекая, Ева.

– И что эти люди предлагали в обмен на свою помощь? – уж очень угрюмо, без намёка на наличие в себе чувства юмора, вопрошает Адам.

– Если бы не вы, то кто меня может остановить принять эту добровольно предлагаемую помощь. – Делает вот такое, до предела изумительное для Адама заявление Ева, в котором есть всё для того, чтобы в себе обрадоваться и смягчиться в сторону не такой уж ветреной Евы.

Но Адам всё-таки сильно обидчив и он ревностно относится к Еве. – А как это понимать, добровольно предлагаемую помощь? – задаётся вопросом Адам.

– Глупы вы всё-таки Адам. – Ещё и усмехается Ева, по сути говоря обидную для Адама вещь. – Не видите того, что перед вашими глазами лежит.

– И что там лежит? – о боже, нет сил у Евы на такую запредельную тупость Адама смотреть.

– Ваши рефлексы. Так понятно? – заявляет на повышенных тонах Ева.

– Понятно. – Бурчит себе под нос Адам, затем его взгляд озаряет пришедшая мысль, с которой он поднимает их на Еву, кто всё это видит и спрашивает: «Что?», а он ей вот что говорит. – Надеюсь, вы во мне не разочаровались.

А Ева сразу и не поняла, о чём это Адам. Затем, спустя мгновение ей в голову приходит нечто памятливое, и она, в предел удивлённая, вопрошает. – Откуда? Стоп. – Себя останавливает Ева. – Ладно. Вы меня убедили всё как есть здесь оставить. – Говорит Ева, оставляя этот ворох одежды в своих руках, которые она освобождает для другой занятости, чтобы отвести Адама в следующий отдел, по продаже обуви, куда они и направлялись для выбора подарка какой-то странной подруге Евы. А в чём состоит её странность? А хотя бы в том, что обувь, высшего порядка индивидуального подбора для себя вещь, никогда не используют в качестве подарка дарения, за исключением дарения вашими искромётно ржущими друзьями вам белых тапочек. Обувь всегда требует тщательного подбора под свою ногу или на крайний случай, если она вам сильно нравится, а других размеров просто нету, под свою индивидуальность.

В общем, человек всегда первопричинен и он всегда выступает в качестве субъекта выбора и подбора для себя обуви. И только один единственный случай регламентирует возможность подгона вашей ножищи под предлагаемый размер одной специфической обуви. А именно хрустальных туфелек, которые раскрывают перед вами прямо царственно-сказочные перспективы на своё будущее. Ну а сами эти туфельки выступают в качестве не самой обуви, а шкалы измерения вашего права быть принцессой. И если Ева в этом плане решила подобрать обувь для своей новой знакомой в качестве подарка, то …тут нужно хорошенько подумать над всем происходящим, и кто в ней и какую роль играет.

Чем и занялся Адам по заходу в этот обувной магазин, уже по опыту нахождения в прежнем отделе зная, в чём заключается его главная роль. Правда, обувной отдел предъявляет к попутчику своей дамы сердца, вдруг решившей вслух озвучить новый свой жизненный тезис, – нам с вами, Адам, будет сподручней вместе идти по жизни в более изящной на моей ноге обуви, – куда как большие требования. От Адама теперь требуется сидеть на специальном пуфике, собой отпугивая продавцов-консультантов, так и норовящих на вашу, Ева, ножку собственноручно надеть эту туфлю, и раз он такой эгоист, то давайте уж сами, делайте зрительную и экспертную оценку примериваемой Евой обуви.

И что Адам понимает в женской обуви? Да практически ничего. А тут ещё на него давит авторитет сильно вспыльчивой Евы, и он вынужден во всём ей поддакивать.

И не успели они зайти в обувной отдел, как Ева уже требует к себе подойти консультанта, кого она со странным для себя умоляющим выражением лица просит принести 35 размер вот именно этих туфлей. А вот названный Евой размер обуви неожиданно на себя переключает Адама, сбивая его с прежних мыслей.

– Тридцать пятый? – почему-то удивляет Адама этот названный Евой размер туфлей. – Но почему не тридцать седьмой? – а вот этот вопрос, несмотря на то, что это был вопрос, стал ответом на первый вопрос Адама, перед глазами которого стояла эта цифра, написанная Евой на карточке, и которая являлась для неё одним из цифровых параметров её исходного кода, алгоритм составления которого Адам частично разгадал для себя. И вот такая погрешность в цифрах и нарушала порядок его разгадки её исходного кода.

А Ева вдруг замечает по лицу Адама вот такое не соображение, и … наклонившись к нему говорит по секрету удивительную вещь. – Все мы хотим выглядеть дюймовочками.

И как спрашивается понимать Адаму ею сказанное? Она что, хочет натянуть на себя не натягиваемое. И не только в плане не соответствия своих природных размеров и параметров с инструментальными данностями, а она решила мыслить иными категориями ума, которыми сподручней пользоваться в той части света, где для измерения окружающего мира используют отличные от нас здесь живущих меры веса и измерения (а если учесть факт того, что человек есть всему мера, то не трудно понять, на что таким измерительным способом хотела указать эта часть человечества всей остальной части человечества, позёрствуя) и ездют они не как все, не по той стороне дороги (и здесь не трудно понять, откуда что берётся, у них отвечает за езду другое в сравнении с нами полушарие мозга). И там вот как раз такие дюймовочные инструменты по порабощению твоего интеллекта и действуют.

А между тем дело уже сделано и продавец-консультант с похотливыми руками отправлен на склад за обувью с нужным для Евы размером. Видимо такие размеры специально в сторону откладывают, бережа их для особых покупателей. Для тех, кто умеет с чопорным достоинством надевать, а затем носить такую обувь так, что пыль из под них не на саму обувь бросается, а она пускается вам, зазевавшимся при их виде, в нос и гриву, как бы подчеркнула Ева, вот ничего с собой не могущая сделать, когда ей хочется подчеркнуть момент собственной эксклюзивности и кульминационной мечтательности.