– А знаете, что всё это значит? – задаётся новым вопросом с подковыркой Ева.
– Что? – уже с тревогой, вынужденно отвечает Адам, совершенно не желающий знать ответа на этот её вопрос.
– А то, что мне требуется куда как меньше времени в сравнении с вами, чтобы достичь тех же результатов, что и вы. – Шах и мат ставит задранному в самое поднебесье носу Адама Ева таким своим удивительным и логичным выводом. – М-да. Это надо оставить на потом решает Ева, обращаясь к Адаму с другим перечнем вопросов.
– Что вы хотите этим сказать и чего собственно добиваетесь? – насупившись предельно, вопросила Ева. И если на первый вопрос из этого блока вопросов Адам мог легко ответить, то второй под вопрос нёс в себе угрозу окончательного разрыва между ними, если Адам себе посмеет отвечать на первый вопрос так, как его тщеславие к этому разумеет.
И Адаму приходиться не сгущать краски, как он это любит делать, при этом самым бесстыдным способом и образом, – вы, Ева, плоть от плоти моё создание, – а использовать технический регламент в своём пояснении. – Я ничего в себе ради вас не пожалел и не буду жалеть. – В общем, подкупил Адам Еву этой своей жертвенностью и дальнейшими перспективами не скупиться в её сторону. И Еве пришлось убедиться в его честности и согласиться, что уж поделать, с таким установленным порядком вещей. Где она номинально отдаёт ему пальму первенства, пропуская вперёд для внесения предоплаты за оказанные им услуги, а она всем этим пользуется.
– Ну а то, что наш день рождения выпал на один день и именно на тот, который нас с тобо й на всю жизнь связал, то зная, как расчётлива природа – она не полагается на случайность – не хотелось предполагать, а хотелось бы знать, какие у неё на нас счёт планы. – И с такой притягательной самонадеянностью вначале смотрит на Еву Адам, а затем начинает к ней приближаться, что Ева, заворожённая его гипнотическим взглядом, раскрыла свой чувственный рот от удивления, а не как мог подумать, живущий инстинктами Адам, в ответ на его призывные движения мимики лица.
И, наверное, ещё одно мгновение промедление со стороны Евы, чей разум был заблокирован гипнотическими словами Адама, и она бы поддалась его дьявольским чарам, себе позволив нарушение общественного порядка некими публичными действиями, которые не согласовываются с правилами приличия, но что-то в самый последний момент позволило Еве собрать воедино все свои силы в отстаивании своего права принимать за себя решения, и она отвела свою голову в сторону, чуть ли наткнув себе в щёку нос Адама. Чего-то там в себе нафантазировавшего, и в этой иллюзии чуть не сбившегося лицом с прямого курса.
– А ведь день рождения, видимо, очень важен для человека, раз его здесь так отмечают. – Говорит Ева, кивая в сторону брошюры на столе, чем и сбивает с досадой Адама с направления свих действий. Адам переводит свой взгляд на эту брошюру и делает своё замечание. – Ну, день рождение есть старт пути к чему-то для стартующего человека важному.
– И что это может быть? – спрашивает Ева.
– Так сразу и не скажешь. – Пожал плечами Адам.
– Может к смерти, раз она итог жизни? – вдруг задаёт такой вопрос Ева.
– Ну, вы слишком упрощаете человеческую жизнь. Этим её омрачая. – Даёт свой ответ Адам.
– Тогда предложите свой вариант пути.
– Здесь надо подумать.
– Подумайте. – Соглашается Ева.
И Адам собрался было подумать и притом очень крепко, заглядывая в глаза Евы, выбрав их в качестве ориентиров для своего дальнейшего на ближайшую бесконечность времени пути, да вот только на всяком звёздном пути встают различные тернии и кометы, которые мимо тебя так стремительно и резко проносятся, что за собой оставляют различные разрушения было уже выстроенных тобой теорий, внося сумятицу в ровный ход рассуждений.
Кто же выступил сейчас в качестве фигуральной кометы, ворвавшейся и сбившей в кучу все рассуждения и может даже мысли Адама, то судя по раздавшимся в нарастающей от себя близи цокающим звукам, то эта комета была крайне самонадеянной и самоуверенной особой, раз она так громко о себе заявляет с помощью такого твёрдого упираниея на свою исключительность и целеустремлённую позицию в виде каблуков на длинных однозначно ногах, которые только и могут в наше время себе позволить на себя надевать такую, порядком сложную для ношения обувь, а не более обыденную и простую, как, к примеру, кроссовки.
При этом Адам, хоть всем своим вниманием отбился от себя на этот внешний фактор, а для некоторых людей раздражитель, он только ухом в сторону этой кометы повёл, а во всём остальном демонстрируя в себе неотзывчивость и неприступность. Тогда как Ева на всё это смотрит иначе.
– Хочу такой же как у неё цвет волос. – Вдруг делает такое удивительное заявление Ева, заставляя Адама оторваться от своего притворства и перевести свой взгляд в сторону той кометы, которая внесла вот такой дисбаланс в их общение с Евой, заняв собой все мысли Евы, а теперь значит и он должен быть вовлечён во всё это.
– Ну ладно. Раз ты этого сама просишь, я посмотрю налево. – С вот такой угрозой посмотрел на Еву Адам, и добавив ей: «Как по мне, то ты само совершенство и тебе не нужно брать с кого-то пример», – что, конечно, его отговорки и не желание ничего не менять в своей жизни по причине своей лени, – поворачивается в сторону обращённого внимания Евы. И как это понимать(?) и я, в общем-то, не удивлён, два взаимоисключающих вывода делает Адам при виде сидящей к ним спиной девушки, кого он из миллиона узнает – кто это ещё, как не Аэлита, впитавшая в себя образ всех девушек в красном платье и блондинок. И вот на неё хочет быть похожей Ева, на которую сейчас Адам перевёл свой взгляд и начал себя везти глупее некуда, принявшись смотреть на неё как в первый раз, таким образом признаваясь в своей крайне неосмотрительности и предельной и самонадеянной слепоте к самым себе близким людям. За которыми вы ничего и не замечаете, кроме этой близости к вам. Что вполне вас устраивает и, в общем, отлично вы устроились.
– Что? – дёрнувшись носиком, спрашивает Адама Ева.
– Что? – ничего совершенно не понял из того, что от него добивается Ева Адам, всё же попытавшись подловить её носик своим носом, одёрнувшись в туже сторону.
– Без напоминаний и не можете разглядеть во мне подчёркивающие мою эксклюзивную особенность черты. – А вот это шаг Евы в сторону обострения. И здесь Адаму нужно немедленно купировать эту её атаку.
– Если меня всё в тебе устраивает, это значить лишь то, что мне это нравится, а не что-то ещё. – Конечно, несколько косоруко и примитивно это говорит Адам, но по сути верно.
– Значит и мне не нужно никуда стремиться? – задаётся провокационным вопросом Ева.
– К ней что ли? – а вот это было грубо сказано Адамом. И Ева даже слегка вспыхнула в лице. Но что-то её в словах Адама успокоила, и она не стала более резко реагировать на эти, унижающие девушку слова, а она зашла с другой стороны.
– Я поняла! – как бы вдруг озаряется догадкой Ева. – Ты боишься, что меня не узнаешь в новой причёске и в новом цвете. – Делает такое заявление Ева.
А Адам, было собрался её опровергнуть, заявив: «Да ничего я не боюсь!», как своевременно поняв, в какую фразеологическую ловушку его поставила Ева – значит, вы подтверждаете мои, всего лишь догадки, вы меня не только не узнаете, а вы этим будете ещё и гордиться перед своими дружками, заявляя им о своей смелости в мою сторону: я так прямо ей и сказал, и затем на деле продемонстрировал, её не узнав – и осёкся в себе, решив из себя выдавить уж совсем недалёкого человека.
– Это как? – с тупым до безобразия выражением своей сознательности вопросил Адам. И Еву прямо бесит такая наглота Адама, но она не поддастся на эту его уловку перевести разговор на её нервы, а она, собрав все силы воедино, успокоит себя и ровным голосом ему всё объяснит.
– Вы, Адам, сознайтесь уже, меня не узнаете при других моих внешних обстоятельствах. – Вот как мягко стелет Ева. Но Адама на всю эту мягкость не провести.
