– Слушаюсь, – сказал подполковник и, подойдя к столу, взяв в руки карандаш, начал информирование, при этом рассказывая о местности, о которой идёт речь на карте. – Как только противник преодолеет реку Багрянка и поравняется с пригорком, по противнику начнёт работать наша артиллерия, расположенная на окраине Новска. Она будет бить его в лоб. Противник откроет ответный огонь. Завяжется бой. Надеемся, артиллеристы не подкачают и сумеют подбить несколько немецких машин, тем самым частично затруднив движение колонны или даже полностью остановив его. Из-за подбитой техники уцелевшим танкам и бронетранспортерам развернуться будет негде, потому что дорога довольно узкая, находится на возвышенности, а с обеих сторон идёт кювет, да и времени на манёвры у них не будет. Артиллеристы, ведя постоянный огонь по противнику, без сомнения спровоцируют панику в стане врага. И тут в бой вступаете вы.

Я удивлённо посмотрел на полковника. Тот понял мой вопросительный взгляд и разъяснил:

– Кроме тебя, пойдут ещё два снайпера. Они будут работать обычными снайперскими винтовками. Их цель – офицеры. Но, кроме этого, они прикроют тебя с флангов и в случае чего не дадут противнику приблизиться к тебе. Так вот, все вы, как только наша артиллерия подобьёт первую технику, тоже начинаете работать по ней. Противник вас не видит и не слышит, потому что вокруг рвутся снаряды. Стреляете до тех пор, пока не отстреляешь все патроны из ПТР. После этого действуете по обстановке. Если противник к вам не приближается, продолжаете бой, ведя снайперский огонь. Если же немцы начнут вас прижимать к земле и пристреляются, сразу отступаете в город. Отступление предусмотрено следующим планом. Сползаешь по склону вниз с другой стороны пригорка. Там каждого уже ждёт заранее подготовленный мотоцикл и, если нужно, мотоциклист. За каждым снайпером закрепим по мотоциклу. Замаскируем их в кустарнике. Так вот, за пригорком, на котором организуем засаду, вас с дороги видно не будет. Поэтому после отступления вы максимально незаметно для противника отступаете в Новск. Ну а после этого возвращаетесь на позиции своих подразделений и уже продолжаете бой в их составе вот тут, – подполковник ткнул карандашом в карту. – Понятно? Как думаешь: справишься с задачей?

Я, несколько опешив от такой информации, перевёл взгляд на Воронцова, затем посмотрел на карту и задумчиво произнёс:

– В общем-то да. Только…

– Что? Говори, не тяни! Что непонятно? – тут же спросил комдив и сразу же за меня ответил: – Боишься, что не успеете уйти? Успеете. Расстояние от пригорка до дороги достаточно большое. Там чистое поле. Всё видно. Немцы не смогут к вам незаметно приблизиться. И уж тем более не смогут к вам подойти на технике. Дождь продолжает идти и, судя по всему, заканчиваться даже не собирается. Вся земля сырая, и даже если дождь прекратится прямо сейчас, до завтра всё равно почва не высохнет. Тяжёлые машины враз застрянут, если только сунутся в поле. Да и не съехать им с дороги, с обеих сторон от неё идёт кювет.

Неверовский посмотрел на задумавшегося меня и, чувствуя скепсис, вновь произнёс:

– Да не молчи ты. Что тебе непонятно? В чём сомнения? Спрашивай, уточняй.

Я кашлянул и, показав на плане дорогу, спросил:

– Так вы уверены, что именно здесь пойдут немцы?

– Здесь и только здесь. Я же тебе уже говорил: разведка сведения добыла. К тому же другой подходящей дороги тут нет. Что же касается соседних городов – Листовое и Прокофьево, они расположены слева и справа от нас через леса, и между ними и Новском только грунтовые просёлочные дороги, которые сейчас все размокли и для танков непригодны.

– Товарищ комдив, разрешите вопрос? – неожиданно вступил в разговор Воронцов.

Полковник кивнул:

– Спрашивай.

– А что, если немец не на технике в наступление пойдёт, а в пешем порядке?

Вопрос был очень своевременен и вполне логичен. Я сам его хотел задать, и лейтенант госбезопасности снял у меня его буквально с языка.

Полковник покачал головой и произнёс:

– Не пойдут они в атаку без прикрытия брони. Духа не хватит. Им Забабашкин всё желание от наступления в пешем порядке надолго отбил. Он им так жару давеча дал, что они теперь только внутри танков будут чувствовать себя более-менее уверенно. Разведчики майора Лосева пленного взяли. Невелика шишка, ефрейтор, но кое-что знать он знал. Так вот, он рассказал, что противник все танки эвакуировал в центр Троекуровска и сейчас их в кулак сбивает. Сказал, что приезда механиков-водителей для танков ждут. Они сегодня вечером или ночью прибыть должны, и как только это произойдёт, начнётся наступление. К тому же, – он постучал карандашом по надписи «Чудово» на карте, – раз немцы взяли этот город, то они не смогут вести дальнейшее наступление, оставив у себя в тылу наше соединение. Таким образом, атака на нас неизбежна, и с большой вероятностью она будет проходить именно так, как мы предполагаем. Повторяю, немцы торопятся, боятся потерять инициативу.

Воронцов замолчал. А я решил прояснить смутно беспокоящий меня момент.

– Товарищ полковник, вот вы сказали, что немец точно будет наступать по дороге, и съезда с неё нет. Так? – Тот утвердительно кивнул. – Тогда становится очевидным, что немецкие танки будут идти вперёд в одну или даже в две колонны. Так? – Ещё кивок. – А раз так, то я не совсем понимаю, как будет происходить бой.

– Тебе же товарищ подполковник всё объяснил, – нахмурился Неверовский. – Артиллерия наносит удар по танкам, а затем в дело вступаешь ты с другими снайперами.

– Это я понял, – кивнул ему. – Вот только не понял, по каким танкам будет бить наша артиллерия.

– Как по каким? По первым в колонне, конечно.

– И что будет?

– Как что? Подобьёт их, и немцам каюк! – повысил он тон, вероятно, злясь от моего непонимания.

– Каюк – это, конечно, хорошо. Но только какому количеству техники этот самый каюк-то придёт? Двум? Трём? Четырём? Вряд ли большему числу. А остальные что делать будут? Назад возвратятся, а затем вновь пойдут в атаку, но уже после артподготовки по нашим позициям, уже раскрытым? Ведь существует большая вероятность того, что всю технику пэтээром подбить нам не удастся. Патронов-то мало. Да и экземпляр этот всего один. Мало ли что может случиться. Тогда как быть в таком случае?

Моя мысль была понята. Но как оказалось, она неоригинальна.

– Ты правильно мыслишь, Алексей. По-хорошему, нам бы нужно эту колонну, или колонны, запереть с двух сторон. Но у нас нет такой возможности. Мы не можем пропустить головную часть и стрелять по хвосту. Немцы просто сомнут и артиллерию, и все наши позиции. Нам почти нечем воевать с танками. Особенно с танками!

– Тогда вопрос: а почему нам на тот холм, где предполагается разместиться мне со снайперами, не установить артиллерию и в удобный момент не атаковать немцев оттуда? – задал я логичный вопрос, ответ на который, казалось бы, находится на поверхности.

И действительно. Всё же очевидно. Делаем артиллерийскую засаду на этом самом бугре. А когда немецкая колонна вытянется на шоссе, начинаем её расстреливать по всем канонам военного искусства. Вначале уничтожаем первые машины, затем замыкающие. И уже после, когда колонна не может двинуться ни вперёд, ни назад, методично расстреливаем не имеющую возможности маневрировать технику.

Но увы, моё очевидное предположение оказалось в данный момент неосуществимо.

– Не получится, – сказал комдив и со вздохом пояснил: – Пушки незаметно для противника в нужное место не перекинуть. У немцев на переднем крае наверняка наблюдатели расположены, поэтому скрытность обеспечить мы не сможем. Немец нас обязательно заметит, а раз так, то засады не получится. Ночью же, в кромешной темноте, привезти туда пушки, оборудовать позиции и не быть раскрытыми очень сложно, если вообще возможно. Засада, внезапное нападение во фланг – вот что может нам помочь и даже, возможно, спасти. К тому же артиллерии у нас почти совсем нет. Мы не можем убрать её с переднего края, оголив целое направление. Если засада не получится, то мы не имеем права остаться без пушек и беспрепятственно сдать город. Остановить колонну на подходе, не дав ей приблизиться к городу, – это наш единственный шанс продержаться до подхода наших сил.