Парень, которым так хвастался завлаб Самсоныч перед Сашей, появился совсем недавно и по многим признакам отличался от всех потеряшек, появлявшихся прежде. Хотя он так же, как и все его предшественники, нелепо тыкался физиономией в стену – в данном случае в панно с аллегорическим изображением народов Советского Союза на станции «Боровицкая»…

Под прозрачным куполом сидело существо… если не сказать чудовище. Но мы-то с вами, как сказал завлаб Самсоныч, понимаем… Саша был из тех, кто понимает. Он уже несколько лет занимался изучением биоаномалий в Краснодарском филиале НИИ прикладной биологии и вот теперь подал заявление на перевод в центральный, московский, офис.

Завлаб Самсоныч раскачивался на каблуках, сложив руки на груди:

– Ну что, молодой человек, вы можете о нём сказать?

Саша смутился, он понимал, что от его ответов будет зависеть, примут ли его на работу в лабораторию. Он чуть заколебался, но ответил честно:

– Вы знаете, мне никогда раньше не приходилось сталкиваться ни с чем подобным… И даже читать ни о чём таком не доводилось…

– Браво! – Завлаб Самсоныч расцепил руки и зааплодировал. – Правильный ответ! Это хорошо, что вы не стали вилять и что-то там фантазировать… С таким раньше не сталкивался никто. Это абсолютно уникальный экземпляр!

Экземпляр этот по форме напоминал пирамиду, сильно расширяющуюся книзу. На этом основании биоаномал сидел, вытянув вперёд и чуть расставив две ноги, отдалённо напоминающие человеческие. Точнее, такие ноги могли бы быть в каком-нибудь мультике или комиксе, скажем, у людоеда или циклопа. Рук у него было четыре, и он всеми ими брал из большой тарелки фрукты и отправлял их в огромный рот, находящийся на такой же огромной голове, вершащей пирамиду и покрытой несколькими рядами глаз.

– Голова… – только и произнёс Саша.

– Да! – снова зааплодировал завлаб Самсоныч. – Вы зрите в самый корень. У этого биоаномала непривычно большая голова. По отношению к телу…

– Может быть, это детёныш? – предположил Саша. – У детёнышей многих животных голова по отношению к телу больше, чем у взрослых особей…

– Да, мы тоже об этом думали. Скорее всего, подросток… Строго говоря, этому может быть два объяснения. Либо это действительно детёныш или, по крайней мере, молодая особь… либо его интеллект и прочие мозговые способности заметно превышают человеческие. Помните головастых инопланетян из старой фантастики? Вот только бы понять, подо что заточен это пришлый интеллект… В любом случае с ним нужно быть очень внимательным и осторожным. Однако пока мы не получили явных доказательств ни одной из этих гипотез. Хотя мы его между собой называем Молодой бог. Ну разве он не бог?

Завлаб Самсоныч буквально сиял гордостью за своего подопечного.

– Он говорит? Какие-то звуки издаёт? – спросил Саша.

– Урчит.

– Урчит?

– Да, урчит. Иногда удовлетворённо, иногда неудовлетворённо.

Саша Припаров, молодой человек лет двадцати пяти – двадцати семи, довольно высокого роста, худощавый, шатен, выпускник биологического факультете Кубанского государственного университета, внимательно рассматривал биоаномала сквозь толстый прозрачный купол. Смотрел ли в тот момент биоаномал на Сашу Припарова, трудно сказать. При таком количестве глаз трудно точно сказать, куда и на что он смотрел. Скорее всего, во все стороны одновременно и ещё немного вовнутрь.

– Не стесняйтесь, коснитесь рукой купола, – предложил завлаб Самсоныч.

И Саша послушно протянул руку и положил ладонь на тёплый суперпрочный пластик. Молодой человек почувствовал лёгкую вибрацию и увидел, как все глаза биоаномала устремились на него.

Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд. После чего чудовище заурчало.

– Удовлетворённо! – сказал завлаб Самсоныч.

– Что?

– Удовлетворённо урчит. Берём тебя к нам в коллектив. Младшим научным сотрудником. Я, конечно, и раньше к этому склонялся… Но есть у нас негласное правило: если Молодой бог урчит удовлетворённо, это добрый знак, значит, всё будет хорошо. С понедельника выходи на работ у.

Снова утро и снова понедельник. Многие не любят понедельники, есть шутки по этому поводу. Но только не Лиза. Она – трудоголик и радуется тому, что пора идти на работу. Правда, разговоров и общения она, насколько может, избегает. Зато у себя в компьютере она творит красоту, забывая об окончании рабочего дня.

Для неё красота – это точность расчётов, чёткость чертежей, устойчивость и выверенность моделей. Лиза привыкла учитывать многое, всю свою профессиональную жизнь она занималась созданием и тестированием агросистем. Как шаг за шагом меняется структура мироздания, нарушаются законы, когда-то незыблемые. Как попытаться предсказать дальнейшие изменения. Красота – это когда надолго угадала дальнейшее развитие.

В последнее время она стала обращать внимание и на свою систему поведения. Всё предсказуемо и обыденно, только… У неё сложилось впечатление, что само время вокруг меняется: где-то убыстряется, а где-то – наоборот. Сам физический мир претерпевает совсем уж непредсказуемые метаморфозы… Но что это значит для исследователя? Что можно между делом отследить течение времени, ведь дни похожи один на другой, особенно будни?

А ещё ей часто снятся странные сны. В них мало картинок, зато много звуков, запахов, ещё каких-то иных, вполне невинных ощущений. Вот и в сегодняшнем сне её будто куда-то несло огромное чудовище. Не такое, каких показывают в кино. Её район считался спокойным.

Во сне Лиза не видела чудовища, но чувствовала его мощь и силу, то, как оно мерно и быстро двигалось. А ещё… слышала его довольное урчание. Сильнее всего его звуки напоминали мурлыканье огромного кота, крупнее тигра или льва, любого другого животного. Но оно явно живое, тёплое и какое-то успокаивающее… Безвременное, что ли. С ним не ощущается время или спешка… Ты в любом случае везде успеешь.

Лиза потянулась. Шесть ноль-ноль. Пора просыпаться, приходить в сознание… Неспешно и со вкусом. Сначала почитать книжку и послушать музыку. В семь ноль-ноль поставить чайник и причесаться, почистить зубы. После – заварить чай и принять душ, пока заваривается. Вот можно и завтрак приготовить, горячие бутерброды. Берём хлеб, немного масла, кружок колбасы и ломтик сыра и кладём в микроволновку. Лиза радовалась, что когда-то приучила себя завтракать. И приготовление, и особенно поедание бутербродов сильно помогает проснуться и неизвестно почему, но поднимает настроение. Привычные движения каждое утро, даже по выходным. Только встать можно позже и никуда не бежать…

Одежда приготовлена с вечера. И, как обычно, в восемь ноль-ноль Лиза, покрутившись перед зеркалом, надела блузку, костюм. Офисная работа не предполагает фантазии в гардеробе. Даже странно бы выглядело, приди она в гавайке и джинсах. Причесалась, подкрасила губы, прыснула духами, взяла телефон, сумку и, улыбнувшись себе, вышла из квартиры. Закрыла дверь, спустилась на улицу и двинулась к метро.

Один день похож на другой, хоть по часам сверяй шаг за шагом. Как пресловутое колесо с белкой – в понедельник ускоряется, в пятницу вечером замедляется. Когда едешь на работу к определённому времени, даже в транспорте встречаешь одних и тех же людей. Людей в Москве вообще немного. Поэтому и в маршрутке, и в метро – все старые знакомые.

Всё как всегда, вот только сегодня, пока тряслась в маршрутке к метро, возникло предвкушение чего-то хорошего. В мире, где в любом месте в любой момент может провалиться асфальт и выпустить страшных хтонических чудовищ, где в целых кварталах не работают элементарные законы физики, где по небу летают острова, это довольно редкое чувство.

Лиза любила ветку метро, по которой ездила на работу, считала её самой красивой и чистой. На турникете оказалось, что закончилась карточка, пришлось пополнить. В девять ноль-ноль, а не в привычные восемь пятьдесят, Лиза встала на эскалатор… И отключилась от жизни, ушла в свои мысли. Туда, где невидимое доброе чудовище несёт её мерно и быстро. Только теперь она ещё и разговаривает с ним, а оно довольно урчит в ответ. Ей казалось, в дороге проходит полчаса, а на самом деле – несколько больше. И так ежедневно. В девять сорок пять Лиза вышла из метро и вовремя, в девять пятьдесят пять, вошла в офис.