«Закончилось лето, и осень пришла…» Закончилось лето, и осень пришла, И клин журавлиный на юг угнала. Они улетели с насиженных мест, О них не напомнит ни камень, ни крест. Их память людская не станет хранить. Лишь крик журавлиный останется жить – Он будет звучать над изгибом реки, Где вяжут плоты на воде мужики, Где солнце в зените, скотина в лугах И сено лежит в пирамидах-стогах, Где всё предвещает уют и покой, Где лапти плетут, презирая запой… Но может случиться, что лютая хмель Заменит на миг соловьиную трель, И к старцу заглянет вдруг разум юнца, И здесь не поможет кусок огурца, Ни бочка рассола, ни длинная ночь, Ни тут же в постели соседская дочь, Влюбившись по уши в размер бороды. Она вдруг из ковшика струйку воды – Струйку воды, как кристаллики льда, Плеснёт на лицо и на грудь, где Звезда Героя труда или, может, войны, Висела, как память о днях той весны, К которой не сыщешь ни тропку, ни путь, Как смоль на седые виски не вернуть, Как матери песню, как крик журавлей, Как друга последнюю просьбу: «Налей!» 2014 г. Бабье лето
Слова: А. Эйзлер и А. Мстиславский Музыка А. Эйзлер Листва летит по парку, Рука в руке с дождём, А я хочу под аркой Быть с осенью вдвоём. Тревоги и сомненья, Свиданья, первый флирт, Исчезнут на мгновенья, Пусть осень говорит. Осень, ты со мной поговори, Странное предчувствие любви, От чего, скажи, быть может это, Пряный воздух катит бабье лето, Да летят за ветром снегири В осень. Я жду ответ осенний Хочу узнать прогноз, И мне не до ироний, И до зимы угроз. Сжимает холод сердце Твоих огромных глаз, А я не смог согреться В листве осенних фраз. 2016 г. «К губе прилипла сигарета…» К губе прилипла сигарета, Как быстро убежало лето, И снова дождь стучит в стекло, И накопившееся зло Стремится вырваться наружу: В зиму, в мороз, в ночную стужу, Которые вот-вот придут, И снегом мигом заметут Дома, дворы, пристройки, дачи. Конечно, может быть иначе, И в прах повергнутое зло Устанет биться о стекло. И взоры к Богу устремив, Поймав навязчивый мотив, И с ним, взывая о прощенье Сиюминутного влеченья, К свободе, страсти, томной неге, Забыв про альфы и омеги, Пред взором огненным творца Куском свиного холодца Вдруг замелькает на подносе, Исчезнув, как доклад в Давосе Очередного идиота, Оставив только звук икоты. А в урне старой сигарета Надёжно спрячется от света, Губ страстных потеряет цвет, Не выдав осени секрет. 2019 г. «Отпели лихо соловьи…» Отпели лихо соловьи, За горло осень Схватила. Руки не твои Прощенья просят. И взгляд холодный, Взгляд не твой, На всё согласный, И я с поникшей головой И непричастный. Я не хочу причастным быть К чужим наветам, Мне бы здоровье сохранить, Как прошлым летом, И удержать бы карандаш Рукой дрожащей, Чтоб дописать ажиотаж В стране царящий, Мир исковерканных страстей, Игру улыбок, И губы схватывает клей, Боясь ошибок. И кажется уже давно Все всё сказали, Чужое нравится вино Своё изъяли. И мысли в голову стучат, Туманом давят, И пушки много лет молчат, Державу славят. Прилавки гнутся от еды, Полны харчевни, А мне ночами снишься ты, Твои деревни, Твои бескрайние поля, Заносы снега, С навозным запахом земля, Хмельная нега. Не хочется бросать слова, Они пустые, Лишь тихо слушает листва Сомненья злые. И стыд теряешь на века, Как в спальне ширма. И лишь ломает лёд река, В Чухрая фильмах. Декабрь 2021 г. Музыка «Аккорд не дозвучал…»
Аккорд не дозвучал, На пульт упали руки, И тяжесть тишины спустилась вдруг на зал. Но с нотного листа ещё слетали звуки – Божественный финал крещендо завершал. Маэстро не дышал, Но руки пульт сжимали, Сердечную струну стон музыки прервал. Улыбку на лицо из палевой эмали В подарок он от смерти словно принимал. Улыбка на губах, Лицо в блаженстве вечном, Застыла доброта в несказанных словах. И на одном ему понятном лишь наречье Он музыке шептал уже в других мирах. Он ей шептал одной, Как шепчутся лишь с Богом, Прощения моля иль милости большой. Он в вечность слал слова учительнице строгой – Признания искал за путь прожитый свой. За труд, который нёс, За первые медали, За радость партитур, озвученных до слёз, За то, что звуки в залах с мест людей срывали Иль погружали их в мир радости и грёз. Осень 1993 г., Вена |
