— Лучше бы все чудища, — буркнула я. — Здесь на меня все так пялились, как будто я шла голая.

— А, привыкай, — ленива отмахнулся Эгилл. — На нас, когда возле женского общежития проходим, ваши тоже смотрят так, как будто хотят съесть. Обратная сторона популярности.

— Бррр… — я передернула плечами.

— А мне нравится, — широко улыбнулся Микаэль. — Я как будто такой умный и красивый и всегда под светом магический софитов.

— И скромный, — добавил Виктор, сидевший в углу, которого я и не заметила.

— Самый скромный! — согласился здоровяк.

Комната наполнилась смехом. Беззлобным и чуть напряженным. Я впервые подумала о том, что атмосфера в команде удивительная. Ребята могут и подколоть друг друга, а Виктор так и вовсе устроить жесткий разнос, но при этом никто не пересекает незримую черту, когда шутки становятся злыми, а критика уничтожающей.

И это заставляло меня чувствовать себя почти как дома.

— Ну что, господа и наша прекрасная дама, — взял слово капитан, когда мы расселись кто где смог. — Завтра у нас первый настоящий бой с живой командой. Она, конечно, не так хороша, как наша…

Тут раздались одобрительные смешки.

— … но все равно довольно опасный противник. У северян было три замены в составе, так что нам будет полезно посмотреть на их новых игроков, да и самим понять насколько мы сыгрались.

Мы удивительно синхронно стали серьезными, слушая Виктора.

— Победа, конечно, важна, но в основном, для имиджа и самолюбия. На самом деле выиграем мы или проиграем не имеет ровным счетом никакого значения для предстоящего турнира. Наша задача оценить, насколько новый стрелок влился в команду, и какие слабые места у нас появились.

— Эй! — возмутилась я. — Какие еще слабые места? Я же лучший стрелок во всей академии, ты сам говорил.

— И не отказываюсь от своих слов, — кивнул Виктор. — Но с предыдущим стрелком мы играли несколько лет, а с тобой — несколько дней. Слабые места определенно есть. И завтра мы выявим и скорректируем.

Мне пришлось на это демонстративно поджать губы, хотя я понимала, что капитан прав — несколько дней даже из самых талантливых людей не сделает идеальную команду. И только разведка боем покажет, как команде развиваться дальше.

— Вопросы? Возражения? — Виктор окинул нас взглядом, ни на ком не задерживаясь дольше положенного.

— Никак нет! — задорно гаркнул Микаэль.

Капитан удовлетворенно кивнул:

— Тогда план на завтра такой: для начала всем выспаться…

Вообще-то у меня конечно был один вопрос. Точнее, возражение. Я все еще не согласилась войти в постоянный состав команды, и именно завтрашняя встреча должна была помочь мне в принятии этого нелегкого и практически судьбоносного решения, но…

Но я почему-то промолчала и продолжила внимательно слушать капитана.

80

Встреча с северянами проходила в пять часов, но какое-то всеобщее возбуждение вокруг началось уже с утра. Наверняка так было и раньше, но я просто этого не замечала.

И это было довольно странно. Оказывается, рядом со мной был целый параллельный мир, полный своих волнений и радостей, дружеских коалиций и противоборствующих сторон. И студентами это не ограничивалось!

Декан боевого факультета натурально фыркнул, проходя мимо меня на завтраке. И демонстративно отсел от декана бытового факультета подальше! Госпожа Коул проводила отставного офицера недобрым прищуром, и мне подумалось, что икаться это ему будет еще долго.

Нонна, про которую я признаться честно успела подзабыть, пялилась на меня через всю столовую с таким зловещим видом, что будь я более впечатлительная, обязательно бы занервничала. Но я была тренирована папенькой, так что если свои прекрасные толстенькие оладушки и даже ни разу не подавилась всем завистницам назло.

Впрочем, не только девицы негодовали, что я оказалась так близко к телу Виктора Шортона. Многие парни не скрывая ждали, что я облажаюсь на соревновании.

То и дело до меня доносились обрывки разговоров, что «эта смазливая дурочка просто не понимает во что ввязалась» или «вылетит после первого же матча» или «она всего лишь отвлекающий маневр».

И это самое приличное и мягкое из того, что я слышала.

— Знаешь, Лекси… — прокашлялась Эмма, когда я отправила в рот очередной кусок оладушка. — Думаю, тебе лучше сегодня не ходить на пары.

— Почему? — равнодушно поинтересовалась я.

— Ну, заниматься все равно не дадут, а настроение испортят.

Я вздохнула:

— Есть, конечно, некоторый смысл в твоих словах.

— Ну вот иди, отдохни, зарядку поделай… не знаю, чем там занимаются игроки перед состязанием.

— Прячутся от навязчивой публики, — буркнула я, заприметив девиц, которых уже однажды видела на трибунах.

— Вот, спрячься хорошенько. И выйди к соревнованию бодрой и полной сил, — напутствовала меня Эмма.

Затем подруга проследила за моим взглядом и заявила:

— А этих мы возьмем на себя.

— Мы? — не поняла я.

— Да, — кивнула Эмма с важным видом. — Мы. Я и Мика.

— Микаэль? — не поняла я.

— Нет Мика Дорован. Староста боевого факультета, — Эмма кивнула на рыжую девицу, взирающую на столовую зорким соколом перед охотой.

Я кивнула, поняв, что ничего не понимаю, но в этот конкретный момент не очень-то и хочу.

— Пойду, пожалуй, — пробормотала я и, каюсь, удрала из столовой.

Точнее, совершила тактическое отступление.

Сначала хотела вернуться к себе в общежитие, но быстро сообразила, что там меня наверняка будут караулить. И не столь важно кто бы там меня поджидал под дверью — поклонники или завистники, я не хотела встречаться одинаково и с теми, и с другими.

В общем, немного поколебавшись, я отправилась на задворки территории академии, где между забытых и заброшенных сараюшек можно было отыскать лавочку и погреть под скупым осенним солнцем.

В сумке с собой у меня было все для пары по рукоделию, так что я уселась лицом к академии, достала спицы и принялась вязать шарф. Шарф получался длинным и мужским, но меня так успокаивало это перебрасывание петель туда-сюда, что я давно перестала считать получившуюся длину. Вообще-то это был первый зачет, но выдавая задание никто не оговаривал каких-то конкретных требований к изделию.

Так что у меня получался очень длинный шарф крупной вязки шоколадного цвета, который я думала отослать отцу на зимние праздники.

Папенька был бы в шоке от такого подарочка, но всегда очень бережно относился к нашим поделкам. У него под это дело даже был отдельный стеллаж в кабинете. В нем уже были выточенная из дерева лодочка с мачтой под листик-парус (была опробовала Ашером по весенним ручьям), самодельная рогатка с неприличной дальнобойной силой (рядом лежал крупный осколок окна, которое Александр выбил в первый же день), карандашных набросок нашей матери от Аскльда, когда мама еще была жива, и все в таком духе. От меня там тоже было что-то такое совершенно не женственное — чучело первого подстреленного перепела.

И вот теперь там появится шарф! Чтобы папенька всегда смотрел на этот прекрасный контраст и умилялся тому, какая у него разносторонняя кровиночка выросла.

В общем, я вязала, погруженная в мысли о родовом замке и детстве, когда вдруг обнаружила, что ко мне из-за угла сараюшки вырулил Эгилл.

Сначала я подумала, что парень просто прогуливался, но для просто прогуливающегося у него была слишком целеустремленная походка. Следующей мыслью было, что он от кого-то удирал, но его взгляд был прикован ко мне. Получается, что наш лекарь очень целеустремленно шагал в моем направлении.

Шел-шел, почти что несся, а затем замер в паре шагов от меня, словно растерял всякую решительность.

— Привет, — поздоровалась я, не торопясь убирать спицы.

— Привет, — медленно проговорил он.

— Что-то случилось? Виктор зовет? — попыталась найти я причину столь странной встречи.

— Нет, Виктор нас в дни соревнований не трогает до времени сбора, — покачал головой Эгилл. — Я сам искал тебя.