Прыжки, вращения и кульбиты мальчика напоминали странный и очень красивый танец жрицы Аффиллы. Мальчик великолепно владел своим телом, испытывая всё более сложные варианты сальто. Он прыгал, упираясь в стены то двойным “овербахом”, то сплошным вертикальным “валспином”, словно перетекая по стене по диагонали. Сиффира залюбовалась, чувствуя, что чего-то в этом танце не хватает. Мечей? Нет.
Крики тысяч людей и грохот ржавых лопастей внезапно стих – Сатталах остановился, быстро восстановил дыхание и, подойдя к матери, присел рядом.
– Тебе чего-то не хватает в твоём танце Смерти, – Сиффира нежно провела ладонью по щеке сына.
Подросток усмехнулся:
– Зёрен ллояров. Мне их не хватает, – он перестал улыбаться и близко склонился к лицу матери. – Мама, я ведь последний из Милдерро.
– Да.
– Мой род остановится на мне. Ты знаешь это.
Волчица встревоженно приподнялась на локте и заглянула в стальные глаза сына.
– Почему ты так говоришь, мой мальчик?
– Я… Я не смогу… Я не смогу жениться и у меня не будет детей. Я же змей. Я миттер.
Сиффира не знала, что на это ответить, растерянно продолжала гладить мальчика по щеке.
– Ты не змей, но миттер. Если война закончится, мы с отцом сможем тебе помочь, – наконец, выдавила она и зашлась кашлем.
Сатталах поднёс к её губам горячий сок сотуса и помог отпить.
– Как?
– Твой отец – генный инженер. Самый талантливый и умный. Мы создадим для тебя жену.
Сатталах споил матери весь сок и, бережно лизнув её в щёку, затерялся в толпе угзи. Среди котов он мог побыть наедине со своими размышлениями. Мать ошибается. Создать для него жену невозможно. Он не просто мутант. Ему нужно учиться владеть своим ядом, телом, мыслями, эмоциями, биением сердца, шумом кожи. Только жёсткая дисциплина приведёт его к полному контролю над ядом ллояров в крови. Ему ведь удаётся сдерживать яд, сочащийся с зубов, чтобы поцеловать родителей в щёки и не отравлять их. Ему удается силой воли выделять яд только ладонями или дыханием. Ему удается поднимать и взрывать столько зёрен, сколько считает необходимым. Всё это пришло через созерцание собственного организма, через регулярные тренировки. Он видит собственные органы сквозь кожу. Он видит железы, выделяющие яд. Яд не только в его крови, он и в коже, и в костях, в волосах. В каждой его клетке. Он весь сплошной яд.
Он сумеет овладеть им в полной мере. Он не сдастся. Род Милдерро не должен прерваться на нём. Потеря рода королей приведёт к потере генов богини Огли, и Войор снова станет беззащитным. Этого нельзя допустить.
Он слушал всё, что творится в эфире мохванов. Соприаны ищут источник смерти. Это он этот источник. Он опаснее и сильнее Сахме и Огли вместе взятых. Изучив свои параметры на компьютере отца, пока тот был в лесу и добывал пищу, мальчик пришёл к выводу, что он воплощение всего самого страшного и хищного. Роман рассказывал ему историю Аима. Демон – консолидация духов-убийц. Сатталах взял у друга фигурку Аима и, использовав пену соприан, оживил его. Он никогда не рассказывал об этом событии своим родителям, боясь причинить им страдания. Демон просил новое тело и Сатталах позволил ему войти в него. Аим погиб. Яд ллояров в крови мальчика уничтожает абсолютно всё: материальное и не материальное. Так узнал, что он и есть источник Смерти, который ищут соприаны. Возник вопрос, а с какой целью они ищут источник Смерти? Говорят, чтобы погасить его. Но возможно ли погасить саму смерть – границу миров живых и мёртвых? Возможно ли, погасить терминатор – саму суть грани между тьмой и светом? А ведь он растворил в своём яде души демонов, полностью их уничтожив. Он – аннигиляция, живущая за счёт энергии, высвобождающейся после какого-либо разрушения или уничтожения. Но он ещё не всё понял.
Сатталах оглянулся на мать и, убедившись, что она спит, быстро надел доспехи, застегнул на запястьях мечи-хамелеоны и выскользнул из пещеры на ослепительно сверкающий снег. Пройдя к обрыву, мальчик с презрением окинул взглядом бушующие волны белкового моря. Надо двигаться на запад. Там ещё остались ллояры. Под одним из них есть гнездо миттеров с детёнышами и небольшая землянка, в которой он прятался с родителями по пути к пещерам от бомбардировщиков соприан.
Он намерен пожить в каменном мешке и напитаться газами дерева. Возможно, это изменит его и придаст сил для того, чтобы он смог поднять все зёрна ллояров, что лежат по всей планете в песках и лесах. Если он сильнее богини Огли, значит, он тоже бог. Он сможет одолеть соприан.
Мальчик спустился в ущелье и опрометью бросился между вздымающимися волнами массы к Дикому лесу, защищённому ллоярами. Позади раздавался шорох его пайкчхиков, тянущихся на три метра по песку. Кроме этого шороха, мальчик уловил едва слышные судорожные вздохи и, собираясь ступить под сень леса, оглянулся. Двенадцать мальчишек-войори, прижимая к груди барабаны и облегченные винтовки, неподвижно стояли и следили расширенными от ужаса глазами на нависающую над их головами волну массы.
– Не двигайтесь! – Сатталах оглянулся на лес и, заметив ллояр, сосредоточился на его зёрнах. Эллипсоиды зёрен в мгновение ока взмыли в воздух и с пронзительным стрекотом приблизились к принцу.
– А теперь, медленно, очень медленно опускайтесь и ложитесь на песок плотнее друг к другу, – Сатталах ощутил, как от страха за жизнь друзей вспотели его ладони. Масса приближалась к головам мальчишек. – Включите шлемы и звукозащитные элементы.
Зёрна вращались над ним по спирали, то приближаясь, то отдаляясь. Взрывать зёрна Сатталах не рискнул, опасаясь яда, который может убить мальчиков. Их надо защитить. Чем? Как?
Сатталах двинулся к мальчишкам, разгоняя пайкчхики и зёрна над своей головой. Войори лежали на мокром, присыпанным снегом песке и видели, как принц вошёл в ускорение. Его светящееся белым столбом тело, замерло в середине лежащих ровесников. Несущиеся по спирали зерна засветились трещинами и грянул оглушительный взрыв. Купол зеленоватого стального яда окутал детей со всех сторон, но ни одна капля не коснулась их тел, сгорая в огне ревущих боевых кос. Масса соприан скорчилась и почернела, начала стремительно отступать и съёживаться, разъедаемая ядом зёрен. Сатталах остановился и знаком позвал мальчишек идти за собой. Он привёл их в лес к потайной землянке под корнями очень старого исполинского ллояра.
– Я не смогу вернуть вас родителям. Вы можете жить в моём старом убежище, пока я буду питаться силой ллояра.
Мальчишки переглянулись.
– Мы шли за тобой не затем, чтобы ты нас вернул обратно. Мы хотим стать твоими воинами. Мы хотим стать такими, как ты.
Войори молча проводили глазами принца, ничего не ответившего на их просьбу. Он спустился в каменный мешок корней ллояра, а мальчики двинулись к землянке с твёрдым намерением дождаться его.
Самый старший Сиббих оглядел своих друзей и судорожно вздохнул. Они только что отказались от заботы своих родителей, чтобы стать частью существа, которого никак нельзя назвать обычным войори. Ещё два года назад Сиббих был учеником в храме Сангаяны. Жрецы прочили ему место главного воина-храмовника. Теперь мечтать об этом глупо – храмы разрушены, множество братьев и сестёр погибло при бомбардировке соприан.
– Сейчас нужно изучить места, где мы сможем добывать себе пищу. Зону влияния ллояров никому не покидать. Передвигаться от ллояра к ллояру по охотничьим тропам. В свободное время мы будем тренироваться и учиться тому, что могли бы нам дать жрецы и наши отцы.
Мальчики, молча его слушали, вспоминая последнее мгновение, когда принц спускался в мешок ллояра. Его пайкчхики так и не опустились, продолжая, словно живые слепые змеи обшаривать пространство над его головой. Неужели попавший на его волосы яд оживил их? С пайкчхиков принца стекали капли расплавленного титантита, который когда-то был цепями в волосах.
Зарядив в обычную снайперскую винтовку экспансивные заряды, Маджрай подбросил мобильный прицел и навёл оружие, целясь в глаз шише. Одновременно с выстрелом раздался далекий гулкий взрыв, отдав в ноги низкочастотной волной. Волк испуганно оглянулся по сторонам, прижавшись к стволу спящего урханцириуса. Взрыв со стороны единственного прохода, ещё не захваченного массами соприан, где жрецы и мохваны имели возможность спускаться с гор в леса.
