4 книга.

“Если ты не знаешь, что скрывается в пеньятте, не бей её палкой, стоя под ней. Мало ли, что за “конфетки” обрушатся на твою упрямую голову, мой олень круторогий. Но в ней точно что-то есть. Видишь, как тяжело она качается, будто кирпичами набита? Прошлое, что копится веками – не конфетки тебе”. Софья Трунова.

Пещеры Аррама превратились в храм почитания Огли и Вардара.

Укина аккуратно присел на край камня и огляделся по сторонам. Повсюду в полумраке его окружали лица угзи и войори. Тишина обволакивала старого короля Тожмена, обессиленно прислонившегося спиной к огромному кривому камню. Угзи осторожно покинул своё место и опустился рядом, принимая его ласку. Тут же, прижавшись к колену Тожмена, сидела немая Пиллиама и смотрела в сторону карниза. Уже скоро выйдет к ним жрица ночных спутников Войора, чтобы почтить старого короля и возрадовать сердца войори одной из старых историй.

В тёмных углах поднялись головы гирдов. Они всегда заранее предчувствовали появление жрицы и с любопытством наблюдали её действия.

Наконец, появилась она, осветив пещеру сверкающими драгоценностями и одеждами. Шаг, вздох, выдох, взмах искусственного крыла из тончайшего сячшизского шёлка, полёт невесомой ткани в тишине коснулся слуха нежным шорохом. Никакой музыки. Она создавалась едва слышными движениями, шагами, дыханием, шелестом летящих складок одежд. Вскоре движения девушки поглотили всё внимание слушателей и зрителей нежными, едва слышными ритмичными звуками и поражающими красотой переливами драгоценностей на её ускхе – широком воротнике из полосок металла. Танец создавал ареол тонкого плетения звука, языка жестов и натренированного дыхания. Жрица плела движениями сказания о давно минувших днях, и всякий понимал её, внимая даже едва неуловимому жесту.

Вскоре перед глазами зрителей стали возникать отчётливые картины из возникших над её головой чёрных молний. Образы появлялись в воздухе, будто сотканные из цветного тумана, творимые волшебством необъяснимого владения телом и духом жрицы. Мало кто понимал, что Игра проникла и в сознание войори. Жрицы храма Сангаяны, Акуписа и Кардлана стали теми первыми игроками, не осознающими пока всю силу своего сознания и воображения. Жриц трёх спутников Войора чтили и любили.

Всего несколько часов в сезон эта девушка пересказывает историю. А каменные нироскиры добросовестно записывают её сказания в хрониках на своих круглых камнях и разносят эти истории по всем странам и городам Войора как напоминание о былых событиях, изменивших всю планету.

Укина с разочарованием вздохнул, когда танцовщица покинула карниз и посмотрел на короля. Тот сидел с закрытыми глазами и по его морщинистым щекам текли слёзы. Эта история была о предательстве его братьев, пожелавших убить его, чтобы завладеть чит-кодами. История о том, как богиня Огли и её возлюбленный король Вардар покинули их мир.

Угзи вскочил и, подхватив под руку старика, помог ему подняться на ноги.

Пиллиама и Укина вывели Тожмена на край площадки и призвали урханов. Звери, оглушительно стуча когтями по почти зализанной ветрами стене скалы, плавно проникли в пещеру. Один из них принял старого всадника и бережно закрыл его крыльями, чтобы донести до замка в целости. Остальные урханы забрали зрителей и двинулись караваном через пустыню обратно в столицу.

Много лет прошло, прежде чем угзи и войори снова удалось приручить урханов и гирдов. После того как Сердце Войора застыло, хищники с трудом поддавались дрессировке, забыв своё прошлое предназначение. Но войори и коты смиренно приняли волю богов, лишивших их столь опасного оружия, как разум древесных драконов и преданность полупрозрачных полосатых зверей леса – гирдов.

Укина, оставив старика в его покоях, спустился в зал. Угзи родного клана ждали его.

– Король Тожмен стар. Нам пора найти его внука Садтхи и его жену.

Белые коты подняли перед собой широкие полотна ткани с эмблемой клана “Летящее перо” и, завязав глаза, растворились в тенях замка. То же задание получил воинственный клан “Каннибалы”.

Тем временем где-то в пустыне Милдеросса Садтхи заглянул через плечо супруги.

– Что ты нашла, Леффия?

– Пока не знаю, – молодая женщина потянулась рукой в сторону и включила остальные фонари, осветив очередной спелестологический объект искусственного происхождения в подземельях гигантской пирамиды.

Они стояли на пороге огромного зала с рядами саркофагов. Псы богов восстановили пирамиду Сахме и снова замуровали себя под гробницами Огли и Вардара.

– Зал спящих волков Мохван-Баста, кажется. По сведениям кремниевых скиров, бионических белых волчиц, их золотых гвардейцев и учёных, когда они отключились, закрыли здесь в медицинских капсулах, в надежде на то, что они когда-нибудь очнутся. Удивительно, капсулы до сих пор исправно работают. Видишь, на всех кроме одной горят индикаторы?

Войори прошли в середину зала и остановились перед стелой, знаменующей место захоронения последней Императрицы волков Сиффиры.

Садтхи сдвинул плиту саркофага, не зная, что есть механизм, открывающий его.

– Взгляни, Леффия, Императрица цела.

– Садтхи, но ведь он согласился принять трон только после отключения Сиффиры, – с сомнением пожала плечами жена, кружась вокруг своей оси и освещая фонарём испещрённые графическими изображениями потолки пирамиды.

Женщина, обнаружив вход в гигантский подземный зал, победно засмеялась и кинулась к ступеням с криком:

– Я нашла её! Она здесь! Вот её капсула!

Она склонилась над первым обнаруженным прозрачным куполом, смахнула лёгкую, зеленоватую пыль пустыни, и с любопытством стала рассматривать прекрасную волчицу.

– Она будто спит. Как она прекрасна! – Леффия провела ладонью по куполу, зацепив голограммные элементы управления. Купол засветился и откинулся в сторону.

– Как ты это сделала?

– Не знаю.

Войори улыбнулись друг другу и оба опустили руки вглубь саркофага, прикасаясь к бархатистой, тёплой коже мохванки. Огненное дыхание влюблённой Леффии пронеслось по нежной щеке, спящей летаргическим сном волчицы, заставив дрогнуть ресницы. Неожиданно из-под богато украшенного ускха волчицы выкатился блестящий цилиндр.

– Интересно, – Садтхи взял цилиндр в руку и покрутил его в свете фонаря, внимательно рассматривая. – Об этом никто из жрецов не рассказывал. Что это может быть?

– Наверное, один из информносителей, – предположила женщина, с горящим взглядом осматривая руку волчицы с вросшим в запястье удивительным браслетом изготовленного из неизвестного вида змеи. Стальной змеи. Или змеи будто из застывшей чистой ртути с сильным отражающим эффектом.

– Она безупречна, – восхищённо прошептала Леффия.

– Нам многое уже удалось собрать, касающееся истории нашей планеты. Но это я вижу впервые. Здесь нет никаких надписей и знаков. Брось это в сумку, милая. Дома разберёмся. Я бы хотел забрать тело на исследование.

– Тело? Садтхи, но, кажется, она жива.

Леффия улыбнулась. Их лаборатория уже полна неведомыми мертвецами, добытыми из древних заброшенных шахт и пещер. Исследовательский центр буквально ломился от диковинных находок любознательной пары.

– Может, пока оставим её здесь? Тем более, по сказаниям скиров эти бионики все живы, и когда-нибудь проснутся. Представь, ты вскрываешь ему черепушку, а он просыпается в этот момент. Уверена, нам не стоит их трогать, тем более Императрицу Сиффиру. И мы ещё не изучили предыдущие образцы. Весь наш дом превратился в огромный склад неизученных экспонатов. Давай пока на этом остановимся.

Принц рассмеялся и опустился на пол, чтобы достать еду и подкрепиться.

Муж и жена жевали орехи, запивая соком сотуса, и победно оглядывались по сторонам.

– Это удивительное место. Будто духи прошлого стоят прямо перед нами. И на каждом камне хранят свои тайны.

Леффия подняла на мужа искрящиеся неоном глаза.