Как бы то ни было, но Альбертовну надо было воспринимать как досадный шум – иначе можно было сойти с ума…

Я отвернулась от экрана и развела руками:

– В таком случае… если это разные девушки, то мы вынуждены констатировать…

Данилова резко развернулась на кресле и торжественно закончила:

– Да, двойник!

– Двойник… – пробормотала я, – «…нет, такое только в дешевых романчиках за пять копеек случается», – процитировала я себе под нос известного автора детективов…

Рита также не могла поверить в существование столь точной копии человека:

– И все-таки… действительно, записи камер у дома не такие уж четкие, как в кафе… – настаивала Данилова. – Вспомни, не было ли чего-нибудь необычного в лице той девушки у калитки? Может слишком много косметики, парик…

– Да брось, Рита! – я раздражённо отмахнулась. – Я хорошо запомнила лицо: чистая молодая кожа, полное отсутствие грима… Я что же – не отличу гладкую молодую кожу от маски?!

Я еще раз представила себе встречу у калитки: снег, фонари освещают быстро белеющую дорогу, девушка спешит к электричке, на ходу надевает шапку. Разговаривает неприветливо, но учтиво, не раздраженно…

– Все очень странно, – вспоминала я, – она разговаривала со мной так, как будто бы меня вспомнила, будто она знала, где мы все находимся, и о том, что ее ждут, и что мать беспокоится!.. По крайней мере она не выказала никого удивления…

– Н-да, такое сходство… трудно поверить!

Альбертовна, поняв, что мы не обращаем внимания на ее реплики, изображала невыносимую обиду, развернув от нас кресло и гордо подняв голову.

Мне стал надоедать этот ситуативный хаос – нужно было понять хоть что-нибудь, прийти хоть к какому-то заключению… и я начала размышлять вслух, призывая Данилову присоединиться.

О! Если бы я только знала, к чему приведут мои размышления в попытке разобраться в происходящем! Если бы только знала… Тогда бы я сразу, как только увидела вторую Леру на экране монитора, тихо бы пискнула, – ой! – уползла бы подальше в угол, затаилась и не подавала признаков жизни, оставив близких соседей и неблизких родственников разбираться самим.

Но моя прославленная друзьями интуиция засела в окопах и не казала носа…

– Изольда Альбертовна, заранее простите за вопрос… А у вас точно не было двойни? Могли от вас что-нибудь скрыть в роддоме?

Как и следовало ожидать, Альбертовна вспыхнула, как коробок спичек, и уже набирала воздуха для испепеляющего ответа, но Данилова не дала битве разгореться:

– Нет, не могли! Да, ультразвукового исследования тогда еще не делали, но при родах невозможно скрыть от роженицы, что ребенок не один, даже если врач-лопух и не заметил этого до родов. Ну, конечно, при условии, что роды проходили не под наркозом…

– Та-ак… Таким образом, если камеры не врут, то есть, если дата записей не ошибочна, девушек и в самом деле двое! И получается, что я единственная, которая живьем – не в записи – видела их обеих в один день!

– И что ты хочешь этим сказать? – насторожилась Данилова.

– Они очень похожи, Рита! Очень! – почти прошептала я, наклонившись к ней. – Если это не близнецы, то в такие точные совпадения я слабо верю… Все эти двойники на шоу или там… разведчики… они все подтянуты под оригинал! Я же видела девушку без малейшего признака косметики на лице… и точную копию! Конечно, возможно, дневной яркий свет и выявил бы разницу, но пока… Такая схожесть или непостижимый хитроумный трюк, или они все-таки – что маловероятно – близнецы, или по крайней мере…

– Родственники! – с Даниловой легко говорить – она подхватывает еще не взлетевшие мысли…

– Изольда Альбертовна, перестаньте дуться, вернитесь в коллектив! – я перестала оберегать трепетную душу. – У кого из ваших родственников есть дочь Лериного возраста?

Удивительно, но мой повелительный нагловатый тон сработал: дама послушно развернула кресло и хмуро ответила:

– У меня есть только сестра, но она бездетна…

– Вы уверены? – строго произнесла я.

– Да… она… нездорова. Ее и муж-то бросил много лет назад из-за того, что она не могла иметь детей…

– Простите… Но нам все-таки нужно разобраться… А двоюродные? Троюродные?

Дама только грустно покачала головой.

– А что вы знаете о родственниках Игоря Сергеевича? – подхватила Данилова.

– Я… я ничего о них не слышала… – Альбертовна заметно смешалась, – он никогда ни о ком не упоминал, кроме как об отце и изредка о матери… но они давно умерли…

– Изольда Альбертовна, вы прожили с ним больше тридцати пяти лет… вы разве сами никогда не расспрашивали о его семье?

Дама как-то сжалась, но ответила почти равнодушно:

– Когда-то спрашивала… Очень давно… еще перед свадьбой… Но он почти ничего не отвечал… Отец его к тому времени уже умер, в Приморске осталась мать – она умерла через десять лет после смерти отца. Игорь ездил на похороны, но меня не взял… не захотел…

– А Игорь был единственным сыном?

Альбертовна почему-то замялась…

– Что?! – насторожились мы с Ритой…

– Еще до свадьбы я его спросила о том, кто будет от его семьи… Тогда я еще могла задавать ему такие вопросы… – она всхлипнула, окончательно превратившись в обыкновенную женщину. – Он сказал, что мать стара, слаба и нездорова, – она не сможет приехать, а младший брат давно покинул семью, и он ничего о нем не знает. Когда я спросила, как это могло случиться, он резко ответил, что этот вопрос он давно для себя закрыл и просит никогда не упоминать о его брате. Похоже, он сожалел, что упомянул о нем…

Изольда Альбертовна затихла… потом добавила:

– Я очень любила мужа, гордилась им и не хотела доставлять ему неприятных минут, поэтому больше никогда не спрашивала его о семье…

Бедная тетка! Мое отношение к ней невольно менялось в зависимости от состояния, в котором она находилась… Сейчас, когда Изольда Альбертовна говорила о муже, я верила в неподдельность ее печали…

– Итак, был брат! – торжественно объявила Данилова.

– Именно! – подхватила я. – Если у брата есть дочь, то вполне резонно предположить, что она может быть очень похожа на Леру! Осталось только это выяснить! И если наши предположения верны – найти ее…

– Но как? – резко отреагировала Изольда Альбертовна.

– Обратиться полицию, конечно! – ответила Рита. И, предупреждая ее отказ, быстро продолжила: – Поймите, Изольда Альбертовна, вы должны выбрать для себя, что вам важнее: обратиться в полицию и вернуть картины или не рассказывать мужу о краже и судорожно искать объяснения, куда это подевались картины его отца! И тогда все равно обратиться в полицию… Другого выхода у вас нет!

Но резонные доводы ни к чему не привели. При слове «полиция» у дамы чуть не поджилки тряслись… что само по себе очень странно!

– Нет, нет! – в ужасе она закрыла лицо руками и заплакала, чем ввела нас с Даниловой в ступор… Еще пару часов назад мы не могли себе и представить, чтобы это суматошная и немного чокнутая светская дива трогательно плакала, как одинокая инженерша на кухне малогабаритки… Может быть, и стоило случиться этой краже, чтобы увидеть живого человека, – пусть и не очень умного – в этой сумасбродной эксцентричной особе…

Я попробовала вывести ситуацию из тупика:

– Изольда Альбертовна, у меня есть знакомый сотрудник полиции, следователь, майор Пряха3… Он в некотором роде… как бы это сказать… мой должник. Я смогу убедить его провести расследование очень деликатно… Игорь Сергеевич ничего не узнает!

– Есть еще вариант, – подхватила Данилова, – можно обратиться к частным детективам. Надо только навести справки и найти лучшего!

Альбертовна уже не плакала и не причитала. Она сидела в кресле, скомкавшись, прическа окончательно свалилась набок, помимо продуманных и затейливых драпировок платье мялось драпировками нечаянными и незатейливыми; и вся она была похожа на толстую испуганную курицу, сидящую кочкой посреди двора и страстно желающую засунуть голову в песок; но физические возможности страуса были ей недоступны… Еще немного – и я была бы готова и сама заплакать от жалости к этой нелепой несчастной даме и… от абсолютной безвыходности ситуации…