– Вот видишь, Паоло! Это судьба.

– Хорошо, Донателла, – вздохнул он. – Роберто Россини откроет новый сезон.

– Чудесно! Уверена, вы не пожалеете! – Донателла сложила ладони в явном восторге. – И еще одно: пообещайте мне, что Роберто никогда не узнает об этом разговоре.

– Конечно.

– Хорошо. Итак, что закажем?

Час спустя Паоло вышел из ресторана. Направляясь к Ла Скала, он размышлял, давно ли у Роберто Россини начался роман с Донателлой Бьянки.

Донателла ехала домой с довольной улыбкой на губах. Да, ей пришлось заплатить кучу денег, но это небольшая плата за то, чтобы Роберто остался в Милане.

Роберто сообщили, что он должен зайти в кабинет к Паоло де Вито после утренней репетиции. Гадая, в чем провинился на этот раз, но решив, что ему плевать, Роберто поднялся к кабинету художественного руководителя и постучал в дверь.

– Входите.

Роберто открыл дверь.

– Вы хотели меня видеть?

Паоло сидел за столом, сложив ладони. Он улыбнулся Роберто.

– Садись, пожалуйста.

Роберто сел.

– Я подумываю отдать тебе ведущую роль в «Эрнани». Эта постановка откроет сезон. Как считаешь, ты готов к такой роли?

Роберто изумленно таращился на Паоло. Он был настолько шокирован, что не смог ответить.

– Так что? – выжидательно посмотрел Паоло.

– Я… Да, конечно! Еще со студенческих времен я мечтал открыть здесь сезон в главной роли!

– Не сомневаюсь. И я решил, что настало время дать тебе шанс. Думаю, у тебя есть все данные, чтобы стать тенором первой величины.

– Спасибо, Паоло! – Роберто изо всех сил старался вести себя сдержанно, но едва скрывал растущую эйфорию.

– Я рассказал об этих планах, потому что впереди еще четыре месяца нынешнего сезона, а потом – летний перерыв. У тебя будет время выучить роль. Другими словами, у тебя семь месяцев, чтобы убедить меня в верности моего решения.

– Клянусь, Паоло, – искренне заверил Роберто, – я буду работать как одержимый!

– Но, Роберто, предупреждаю сразу: если ты меня подведешь, твое будущее здесь потускнеет. Отныне никаких опозданий, никаких глупых выходок на сцене. Ведущая роль требует отдачи на совершенно новом для тебя уровне. Ты должен доказать, что ты достаточно зрелый артист для этого. Ты меня понял?

– Паоло, если вы предоставите мне эту возможность, клянусь: я не подведу! Кто станет моей Эльвирой?

– Анна Дюпре.

– Magnifico! По-моему, мы хорошо ладим.

– Надеюсь, только на сцене, – предостерегающе поднял бровь Паоло.

– Разумеется, – Роберто хватило совести покраснеть. – Вообще-то я сейчас занят.

– Правда? – Паоло изобразил удивление. – Будем надеяться, так оно и останется: и в личной, и в профессиональной сфере. Помни: открывать сезон в Ла Скала – величайшая честь для любого тенора. После дебюта в «Эрнани» ты можешь привлечь много внимания, и я надеюсь, что оно не вскружит тебе голову.

– Конечно, нет!

– Ну, тогда договорились, – кивнул Паоло.

Роберто встал, потянулся через стол и горячо пожал ему руку.

– Спасибо, спасибо! Я оправдаю ваше доверие, обещаю!

– Хорошо.

Когда Роберто ушел, Паоло тяжело вздохнул. Но потом напомнил себе, что все три стороны сделки получили ровно то, что хотели.

Семь месяцев спустя Паоло наблюдал из окна своего кабинета, как бесконечная череда лимузинов скользит по площади Пьяцца делла Скала к внушительным тройным аркам парадного входа в театр. Сотрудники в форме спешили открыть двери машин. Пассажиры выходили под ослепительные вспышки камер: женщины в роскошных мехах, скрывающих тяжелые украшения с бриллиантами, сапфирами и изумрудами, мужчины в безупречных смокингах и ярких шелковых поясах… Телевизионные камеры стремились запечатлеть самое яркое событие мира оперы, которое также знаменовало открытие светского сезона в Милане. Полиция оцепила площадь, сдерживая несколько сотен миланцев, выжидающе глядящих в сторону театра. Декабрьский вечер выдался холодным, с промозглой моросью, но хотя бы обошлось без печально известного тумана, способного мгновенно окутать и парализовать город.

Политики, кинозвезды, модели и аристократы – все значимые люди Италии приехали сегодня сюда. Две тысячи мест в Ла Скала будут заполнены богатой и влиятельной публикой – и, конечно, клакерами на верхних ярусах.

Паоло не хотелось этого признавать, но клакеры все еще существовали. Предприниматели выкупали ряды с самыми дешевыми местами и сажали туда людей, которые должны были аплодировать певцам, щедро заплатившим за привилегию, и освистывать тех, кто этого не сделал. Паоло не сомневался: Роберто Россини бы заплатил – и молился, чтобы остальные зрители захотели аплодировать ему добровольно.

Объявив Роберто в роли Эрнани, Паоло с тревогой наблюдал за суматохой в СМИ. Редко встретишь талантливого и молодого доморощенного тенора, подходящего на роль красавца-героя внешне – к клубу поклонниц Роберто явно присоединилось большинство миланских журналисток. И Паоло был вынужден признать: Роберто стал эталоном усердия и благопристойности с тех пор, как получил этот большой шанс. К нему начал проникаться даже Риккардо Бероли – известный своим вспыльчивым характером дирижер театра Ла Скала.

Паоло поправил бабочку и глянул на часы. Как раз оставалось время, чтобы зайти в гримерку к Роберто и пожелать ему удачи.

– Войдите! – Роберто прервал арпеджио.

Дверь открылась, и зашел Паоло.

– Как ты?

Роберто улыбнулся:

– Немного странное ощущение в животе, но я в порядке.

Паоло увидел на столе элегантный букет белых лилий.

– Как мило! От кого это? – поинтересовался он.

– Риккардо. Он сказал, их можно будет положить на мою могилу после того, как завтра утром меня разнесут критики, – ухмыльнулся Роберто.

– А розы? – Паоло заметил другой, куда более впечатляющий букет, занимающий почти весь диван.

– От подруги, – неопределенно бросил Роберто.

– Ну, пойду встречать почетных гостей! Если ты сегодня опозоришься, то опозоришься перед важнейшими людьми Италии.

– Спасибо за поддержку, – сухо отозвался Роберто.

– Будь великолепен. Докажи, что я не лишился рассудка, дав тебе шанс.

– Буду стараться изо всех сил!

– Хорошо. Еще зайду в антракте. In bocca al lupo[8], Роберто! – пожелал на прощание удачи Паоло.

– Crepi il lupo, – ответил Роберто, подняв глаза к небесам.

Паоло кивнул и вышел из гримерной.

Роберто спрятал лицо в ладони, закрыл глаза и помолился.

– Помоги мне сегодня, Господи! Помоги мне!

«На вечерах открытия сезона в театре Ла Скала всегда особенная атмосфера», – размышлял Паоло, сидя в ложе для сотрудников и любуясь изящными ярусами позолоченных балконов: они вздымались от пола до великолепного резного потолка с единственной элегантной люстрой, а из оркестровой ямы доносились нестройные звуки настраиваемых инструментов. Он наблюдал, как последние гости из звездной публики порхают между рядами и занимают места, словно экзотические бабочки в оранжерее. Он посмотрел направо и увидел Донателлу Бьянки во всем ее великолепии – в черном бархатном платье с глубоким декольте и со сверкающими бриллиантами, сидящую рядом с мужем в персональной ложе. Послышались бурные аплодисменты, когда Риккардо Бероли занял свое место перед оркестром, поклонился публике и взял палочку.

Погас свет, повисла тишина, и зазвучала медленная, тревожная увертюра к «Эрнани». Паоло закрыл глаза и глубоко вздохнул. Теперь от него ничего не зависело.

К антракту Паоло понял, что подозрения, охватившие его в последние несколько недель, подтвердились. Переполненный бар гудел от разговоров о Роберто и его поразительном вокальном исполнении. Даже Паоло расслабился, наблюдая, как он захватывает сцену, затмевая своим магнетизмом остальных артистов.

– Что я говорила? – появилась за его спиной Донателла. Она почти мурлыкала от удовольствия.