Не скажу, что район мне нравился. Однако наличие парка, пусть даже и с "битцевскими маньяками", внушало надежду на некоторый объем чистого кислорода и место для прогулок с детьми, лишенное риска быть перееханным бухим мажором или обдолбанным джигитом. Опять-таки, белки всякие, зайцы. Живность. Это теперь вся живность делиться на вредную и вкусную, а тогда это были просто забавные пушистики, за которыми, смешно ковыляя, бегала по парку малышня в ярких комбинезончиках, пытаясь накормить шишками и грязью. За исключением теплых месяцев, когда парк превращался в подобие гигантской шашлычной с мангалом под каждым кустом, здесь было тихо и спокойно. Лишь гуляли мамаши с колясками да проносились поджарые фигурки лыжников, мелькая среди кустов и проскакивая коньковым шагом просеки да тропинки. В последнее время к ним прибавилось изрядное количество целеустремленно ломящихся через парк "скандинавских тетушек", бодро перебирающих отрытыми на антресолях старыми лыжными палками. Ну и алкаши – куда ж без них? А в целом, парк был чистеньким, ухоженным и достаточно приятным. Вторым серьезным достоинством района было близкое в двух шагах от дома метро.....

У начальства свои планы – и планы эти идут далеко. И мы идем вслед за ними против всех своих желаний. В строгом соответствии, так сказать… Потому как планы начальства – наше всё, по крайней мере, у разумных и лояльных, а я как раз такой. Но на этот раз звёзды сошлись и мои планы в точности совпали с планами руководителя моей группы – а ему приспичило выгнать меня в двухнедельный отпуск, чтоб летом я не терзался мучительным выбором, не разрывался между морем и дачей аж целый месяц, а смог хотя бы половину этого времени насладиться волшебным миром графиков отчетов и диаграмм. Я был бы против, но… Мой лучший друг, а по совместительству – брат, купил квартиру в соседнем со мной доме. И буквально вчера, вопил в телефонную трубку в свойственной ему манере:

– …Отец родной… Не погуби… Вещи… Вещички… Всё, что нажито непосильным трудом… Телепортировать грузовичком бы… Мы бы враз… С погрузкой помогут, выгрузку проконтролируй плиззз. Иначе проклянуууу!… Благодетель!!!

Брат мой, как и я, холост, зовется (в отличии от меня) Владимиром, одновременно страшно серьёзен и неудержимо весел. Кипуч, могуч, порой зануден…

В результате я был вынужден дать страшную клятву помочь ему с переездом и обустройством. И сегодня, прекрасным субботним утром, я в первый день своего наноотпуска направлялся к подъезду соседнего дома, где уже суетились у грузовичка представители среднеазиатского пролетариата. Облепляя, как муравьи, здоровенный холодильник, они под руководством братишки изображали волны Атлантики, влекущие белый пароход-холодильник в подъезд. Вовка, проорав в одно слово "Датебязасмертьюпосылатьдавайздесьявквартиру!", стал пятиться задом, делая зовущие пассы ладонями в сторону холодильника. Холодильник подумал, качнулся и поплыл в подъезд, а я принял позу товарища Кельвина Костнера и стал зорко осматривать подступы к Уитни Хьюстон, тьфу… к грузовику с вещами.

В кармане запищал мобильник. Взглянув на дисплей я несказанно обрадовался. Звонил мой приятель Валерка. Мой постоянный компаньон по охоте, пострелушкам и велопрогулкам. Человек безотказный и достаточно надежный в те моменты, когда на него есть рычаги давления. Невероятно коммуникабельный человек! У меня мгновенно возник коварный план припахать товарища.

– Да, Валера? Слушаю тебя.

– Ну дык и я на приёме…

– Чем занят?

– Пока ничем, к вечеру поеду на Третью Кафельную на "Сайгу" прицел ставить.

– Давай подгребай, дело есть.

– Я не хочу есть дело. Я хочу есть мяса и пива!

– Будет и то и другое. Подскакивай к третьему корпусу, у меня здесь братишка хату купил, переезжает. Присмотрим за вещами, отметим переезд и вместе по "Сайге" сгоняем…

– Принял, – отозвался Валерка и отключился. Вообще-то мы не сильные фанаты пива, но пообщаться всегда рады. А Валерка ака Хамстер еще и живет в двух шагах.

С того места, где я стоял, было прекрасно видно проспект – аж до самого метро "Калужская", здания торгового центра, промзоны института и домов, которые за ней начинались. И немудрено, что минут через десять я увидел долговязую фигуру Хамстера в неизменной зимой и летом косухе с надетой поверх джинсовой жилеткой, с вышитой на ней эмблемой байкклуба. На плече висел оружейный чехол. Консервативность Валеры в одежде всегда меня бесила. Мало того, что он таскал плотную толстую кожу и в мороз и в жару, так он таскал это не один год подряд. Латал ремонтировал, подновлял, красил. И снова таскал. Всюду. Динозавр. Но свой. Вторым бзиком в одежде были его.... Ну, скажем, средства перемещения по навозу. Высокие стоптанные берцы, которые я видел на нем постоянно с момента распада СССР – или чуть позже… Он даже на велосипеде ездил в них, стаптывая педали. Буквально. Пару педалей за сезон! За что получил погоняло Велотоптун. Автомобилей он не признавал и перемещался только на двух колесах. Диапазон двухколесной техники, хранившейся у него, потрясал: велосипеды, мотоциклы и скутеры всех мастей, самокаты и велогибриды, прочая двухколесная нечисть. Причем, в силу вечного судорожного безденежья, ни один аппарат не был им куплен за деньги. Он их собирал буквально с помоек, выклянчивая запчасти у многочисленных друзей. Когда я апгрейдил свой "Урал" он утащил, с моего благословения всё старье, которое я снимал, ставя красивую "хромированную" красоту. В результате, все его девайсы и экипировку можно было снимать в любой части "Безумного Макса". На выбор. Однако всё его богатство прекрасно ездило… Плюс ко всему, он был бородат и волосат. Портрет окончен! Хотя нет. Он прекрасно играл на всех музыкальных инструментах и умел (но не любил) водить любые транспортные средства (кроме летающих). Ну по крайней мере он так говорил.

Мои мысли-скакуны прервал странный звук. Он пришел сверху, из яркой синевы неба, и был похож на звук лопнувшей многократно покрышки. Очень большой покрышки. Я поднял глаза и последняя игриво-лирическая мысль которая посетила меня сегодня была "…а небо то, прям как в мультике про Симпсонов. Ярко белые облачка на голубом фоне!.."

Но знакомая музыкальная заставка в голове так и не прозвучала потому, что с неба, стремительно увеличиваясь в размерах, падал самолет…

Здоровенный такой! Казалось, он летит прямо на нас. Краем глаза я заметил, что вокруг прекратилось всякое движенье. Оранжевые жилетки джамшутов замерли. С небес, нарастая, катился вой, переходящий в визг. В миг, когда туша самолета ушла за деревья, я понял значение слова "обрушиться". Промзону снесло. Облако жидкого огня растеклось по аллее, почти докатившись до проспекта. Мы все бросились на землю, хотя обломки падали далеко за пределами двора. Хотя до нас не докатилось и намека на ударную волну… Ну, возможно просто нечем было? А то б конфуз…

Я подхватился на ноги и побежал к Валерке. Но тот уже вставал.

– Ну не хехга себе… – неуклюже пародируя галустяновского бородача, сказал он.

– Хамстер! – сдерживаясь, зашипел я. – Там люди были…

– Да понял я… – Помрачнел Валера и вытащив мобилу запикал сенсором. – Черт! Связи нет!

Я вытащил свой "Самсунг".

– И у меня…

В это время с разных сторон докатились тяжелые удары. Издалека. Настойчиво так… Над Бицевским парком встали дымные столбы. Джамшуты бросились к машине и стали выдергивать из нее сумки и чемоданы с явными клептоманско-мародерскими намерениями. Заорав страшными голосами, мы бросились на спасение добра.

Валера выдернул из под куртки страшного размера нож-наваху и, размахивая ей как Тарзан, загнал среднеазиатов в угол кузова. Из подъезда выскочил брательник.