- Вот и я задаюсь тем же вопросом. – Ника стояла расставив ноги на ширине плеч, опершись на рабочий стол Бермудской. Ваня жалел, что у него нет при себе камеры, такой момент он бы запечатлел. – Блядь, Чистяков эти протоколы составляет, а потом жонглирует ими как хочет. Мало того, что нихуя найти нельзя, так ещё и доступы ранжируются через жопу!

- Но помнишь, мы полчаса назад читали протокол сорок, пятьдесят? Про управление чрезвычайными ситуациями через обособленный синхроблок Медейи?

- Нет, это всё работает тогда, когда Сфера не запущена.

- Технически, она сейчас не запущена.

- Да, но мы всё ещё внутри цикла интерпретации. Посмотри на часы.

Лиза обернулась и увидела, что электронные часы продолжают идти, а механические застыли на месте... И это была не поломка.

- Тогда триста третий.

- А что в триста третьем?

- Протокол оценки ЧС.

Прочитав несколько положений оттуда, всё стало яснее.

- Точно, вот, пункт пятьдесят первый… - Ника нагнулась вперёд ближе к экрану, Лиза тоже вчитывалась. – Блядь, Агата, сколько здесь уже градусов? – Внезапно воскликнула Касьянова. – Мы скоро корочкой покроемся…

- Восемьдесят семь.

- Ты что-нибудь сделаешь с радиаторами?!

- А что я могу сделать, у меня даже нейроинтерфейс не подключается. Я отправила с полсотни команд диагностики и экстренного восстановления. Проблема не решается программно. Они сломались физически.

- Сука… Ладно, поняла.

- Ника, смотри!

Лиза показывала пальцем на один из протоколов, после прочтения которого всё стало ясно.

- О господи, какой же идиотизм… И всё из-за радиаторов?

- Медейя думает, что мы мертвы.

- Понятно. А по протоколу, она почему-то должна дождаться подъёма температуры до ста двенадцати градусов?

- Именно.

- Ну ахуеть, я убью Чистякова…

- Мы вообще выдержим эту температуру?!

- Я обычно при такой запекаю булочки. – Вклинился с улыбкой в разговор Ваня Попов. – Подрумянивались, но никогда не сгорали.

- Ой, да господи, никогда в бане не парились, что ли? – Усмехнулась Агата. – У меня дед порой так кочегарил, что аж ногти слезали, ух!

Лиза вопросительно посмотрела на Агату.

- Ногти слезали? Но у тебя они все на месте…

- Кулёма городская. Образно говоря. Жар настолько мощный, что кажется будто ногти слезают, никогда не парилась что ли?

- Чтобы настолько горячо – нет…

- Так, отставить разговоры, Агата, сколько кислорода у нас осталось?

- Пишет, что на двадцать две минуты, а температура поднимется до ста двенадцати… - Старший лаборант прищурилась, чтобы прочесть информацию с экрана. - Как раз через двадцать две минуты. А! Как вам? Бережёного бог бережёт!

- Всё! Отставить. Приказ следующий, садимся все по местам, не разговариваем, не дышим, не двигаемся, молимся, ждём когда всё это закончится.

С этими словами, Ника скинула с себя лифчик, стянула брюки и в одних трусах села в своё кресло, закинув голову и закрыв глаза. Попов отвернулся к своему монитору, чтобы дать девушкам возможность избиваться от одежды без лишнего стеснения. Воцарилась тишина, время застыло, и казалось даже Медейя стала работать медленнее. Но это только казалось…

* * * * *

Техники сновали туда сюда, исследовали каждый сантиметр Сферы, проверяли данные журнала ЦКК. Вокруг суета, подоспел даже Макс Ан на разбирательство, перед глазами мелькали младшие операторы Медейи, а главный оператор Медейи Кирилл Чистяков общался с неизвестным мне человеком в военной форме. На носилках, что мы везли лежала Ника без сознания, за нами бежали ещё несколько сотрудников неотложки, которые везли остальных. Все погрузились в мультикэбы, Влад дал по газам, я же осматривал повреждения, скинув с Касьяновой одеяло и увидев воочию её обнажённое тело. Не буду лукавить, сердце у меня забилось чуть быстрее, но на этом всё. Что я ожидал увидеть? Я знал, что она совершенна. И ничего более кроме идеальных линий, я не увидел.

«Так, блядь, сосредоточься!».

Я взял себя в руки, произвёл вторичный осмотр, ещё раз проверил пульс, жизненные показатели, просканировал её, проверяя на наличие внутренних повреждений, обработал ожоги, коих было не так много. Всё. На этом моя работа закончена, дальше всё в руках врачей Центральной больницы Елльска.

Влад сделал финальный поворот, после чего припарковался напротив ворот экстренного приёма. Там уже стоял Долькин и Белль, оба курили. Я вывалился, передал им данные о пациенте.

- Критическое?

- Нет.

- Хорошо, мы тут на нервах…

- Понимаю.

Вова внимательно изучал всё, что было записано на планшете

- Что там произошло? – Поинтересовалась Лиля.

- Не знаю, но видимо что-то серьёзное. Даже военные на месте.

- Это кто ещё?

- Да чтоб я знал, дай закурить.

Она протянула мне сигарету и дала зажигалку. Вова скомандовал ординаторам, чтобы везли в стационар всех четверых и полностью проверили состояние каждого.

- Мда, ожоги — это плохо. – Пробубнил он.

- Почему?

- Поставки триста двадцать второго задерживаются.

Лиллия тяжело вздохнула, услышав это.

- Чёрт подери, у Возрождения его же просто до едрени фени, почему не везут?

- Ну а ты как думаешь, Гриш? – Вова посмотрел на часы и проводил взглядом последнюю каталку, на которой лежала Агата. Она была явно в сознании, но реагировала на окружающий мир вяло. – Как обычно всё на логистику скидывают.

Я затянулся так глубоко, что даже закашлялся. Лиллия потушила свою сигарету и пошла общаться с одним из ординаторов касательно ситуации.

- Сейчас вообще всё очень натужно и смутно. Финансирование урезают по всем фронтам, денег в стране всё меньше. Цены растут, ничего хорошего в общем.

Эту тему мне развивать совсем не хотелось, поэтому я решил поговорить о другом.

- Слушай, Вов, а как много за последнее время пациентов с острыми головными болями?

- Очень много, - Он испепелил сигарету мощным затягом и буквально выплюнул огромное облако дыма. – Чем дальше эта Сфера двигается, тем больше людей поступают.

- А были среди них те, кто видел чёрного человека?

Володя оглянулся по сторонам, взял меня под руку и отвёл за угол.

- Я вообще не могу об этом распространяться… - Начал он шёпотом. – Но ситуация прям дерьмовая. Мы уже несколько месяцев занимаемся исследованием симптоматики и там прям всё плохо. Черный силуэт – это реакция мозга на отмирание его частей… По крайней мере, мы можем так осторожно заявить на текущем этапе исследования.

- Всё из-за Сферы?

- Чтоб я знал! – Он оглянулся по сторонам. – Но закономерность есть, я тебе больше скажу, отмирание происходит очень странно. Открой планшет.

Я поднял планшет и разблокировал его, он в свою очередь достал мастерфон и синхронизировался с моим оборудованием.

- Вот. Как по-твоему, что это?

Я смотрел на томографию головы, где почти в самом центре было чёрное пятно размером с теннисный мяч.

- Явно какая-то опухоль, но судя по всему доброкачественная. Края ровные… Идеально ровные. Как по линейке. Что это?

- Это пустота, Гриш.

- В смысле?

- Там ничего нет. Это просто шарообразная пустота внутри головы.

- Бред какой-то…

- Ну дык… Мы пока понятия не имеем. Пациент до сих пор жив и даже идёт на поправку. Хотя я не понимаю, как это возможно. Сможем сказать точнее после вскрытия, но я думаю ты понимаешь с каким дерьмом мы имеем дело.

- Подожди, там тоже была симптоматика с чёрным человеком?

- О… Эта видит его почти каждый день, и голова у неё болит постоянно.

- Давно поступила?

- Три дня назад, наблюдаем. Это пока самый большой «шар», что мы видели. Остальные благо гораздо меньше, но тенденция намечается…

Я ещё раз внимательно посмотрел на результат томографии. Глубинный страх, что подобное может быть и в моей голове, начал пульсировать где-то на подкорке сознания. Затем я медленно поднял глаза и увидел имя и фамилию пациентки. Елена Костикова.