- Ты филигранно путаешь тёплое с мягким. – Язвительно ответила Ника. – Плюс, вообще не понимаешь, как выстраиваются эти игры. Альман противопоставляет себя и свой Синхрон Возрождению, благодаря этим тяжбам, он попросту популяризирует Синхрон, который оказывался на грани банкротства уже раз пять на моей памяти. И это притом, что Возрождение без Синхрона практически не может существовать. Я так полагаю, что он специально ходит вечно по лезвию, чтобы ставить Рыбочкина в неловкое положение. Это ведь Рыбочкин первый подал иск, притом, что создателем технологии является Альман и его коллеги по цеху… Это так, минутка фактов.

- Ну тогда если ты так круто разбираешься в этих всех играх, чего бы тебе не пойти к Чистякову и не уделать его в этой игре? Пусть даст добро на калибровку Медейи, и мы все наконец-то доберёмся до Второго Универсума, получим высшие награды от Академии Наук, обеспечим себе и своим детям безбедную старость. Как тебе план?

Ника смотрела на него испепеляющим взглядом, иногда она хотела уволить Попова прямо сразу и без выходного пособия, но его ценность, как специалиста была слишком велика. Найти на замену толкового схронщика алгоритмов – задача практически нерешаемая в текущих условиях. Ко всему прочему, его иногда просто было невозможно остановить.

- А представьте, как обогатится Лиза? Ведь – это же её идея, она может как независимый специалист вообще потом подаваться на Нобелевку… Если, конечно, наше правительство к этому моменту перестанет обижаться на запад. – Ваня повернулся к Нике. – Ник, ну верно ведь?

Ника вытащила сигарету изо рта, затушила её прямо об панель управления, выполненную из металло-углеродистого сплава и сделала вид, что прослушала вопрос. Хотя на самом деле, она всё прекрасно услышала, и пока ещё не до конца разобралась, как реагировать на тот факт, что её лаборант оказался достаточно умён, для совершения хоть и гипотетического, но научного прорыва, к которому она за семь лет и так и не пришла…

Глава восьмая

Очередной рабочий день начался с рутины, Ника отдала команду запуска Сферы, в голове начало слегка покалывать, а на левый глаз давить артерия так, что он аж начал слезиться. Девушка закинулась таблеткой, вытерла глаз платком и продолжила отслеживать состояние Сферы, а также результаты интерпретации. Ничего нового, бесконечные цифры, собирающиеся в графики, а также единственный самый большой монитор, где Медейя в реальном времени, но с очень большой задержкой собирала паззл из бесконечного количества красных, жёлтых и синих клеточек.

Обычный человек бы ничего не понял из происходящего, во-первых, слишком быстрая смена входных данных, ни один график движения Сферы не задерживался на мониторе дольше половины секунды, а Медейя декодировала материалы четырёхмесячной давности, безуспешно пытаясь нагнать команду Калибровочной Консоли. Оно и понятно, ведь помимо построения модели интерпретации, ей ещё требовалось извлечь информацию из коробов «ТИП-К», где хранилась высокопрочная, жароустойчивая плёнка.

- Агата, что с температурой?

- Повышается.

- Я заметила! – Рявкнула вспотевшая Ника, на лбу у которой выступила испарина. – Умоляю, скажи, что контур в порядке…

- Контур в порядке. Один из радиаторов барахлит. Занимаюсь устранением проблемы, попейте пока воды.

Ника вытащила бутылку из-под стола и сделала несколько жадных глотков.

- Вань, сигнал Оленковского проскочил. – Констатировала Ника, глядя на один из мониторов. – Проверь схрон.

- Угу.

- Что «угу», блядь? Доложи.

- Да сейчас, подожди… Я проверяю. – Он барабанил по клавиатуре. – Так, мне нужно подключиться через нейроинтерфейс. – Он повернул тумблер справа от себя, загорелся огонёк индикатора работы нейродрайва, вшитого в Сферу, подключение прошло успешно. – Проверяю карту схрона. Всё в порядке.

- А вчерашняя? Алгоритм посмотри.

- Алгоритм я сегодня перед запуском проверил.

- Проверь ещё раз.

Глаза Попова забегали, а на мониторе сменялись картинки быстрее, чем взгляд человека, не подключённого по нейроинтерфейсу, мог физически улавливать смысл.

- Нет, всё в порядке.

- Лиза проверь блокировочные стойки. Что-то не так, у меня уже четвёртый раз вылетел сигнал Оленковского.

- Всё в порядке, однако, почему-то переключилось управление стойками на Медейю.

- Что?! – у Ники глаза на лоб полезли. – Агата залезь в журнал событий, может я чего пропустила?

- Пропустила, около трёхсот сигналов Оленковского.

- Завершаем интерпретацию. Вань, готовь закрывающий схрон.

- Есть.

Через несколько минут Попов выдал заветное «готово!», Агата начала замедлять внешний контур. Однако температура продолжала расти. Вскоре интерпретационный процесс был полностью остановлен, гул внешнего контура затих.

- Кто-нибудь слышал звук стоек? Лиза? Они сработали?

- Нет, ими управляет Медейя, она нас не выпускает.

- Ну прекрасно, я убью Чистякова.

- Что делать-то будем? – поинтересовалась Агата.

- Сейчас посмотрим… - Ника включила нейродрайв и подключилась к нейроинтерфейсу. – Отправила запрос Медейе. Должна нас выпустить.

- Не забыла валидировать?

- Блядь, Агата, за кого ты меня держишь?

На мониторе состояния загорелся красный перечёркнутый кружок. Медейя отказала в запросе.

- Ну ахуеть… - Ника отправила запрос более высокого уровня. – Ждём.

После нескольких секунд ожидания высветился тот же запрет. Ника снова матюгнулась.

- Лиза, открывай свод протоколов, будем разбираться.

Бермудская повиновалась, все четверо собрались возле её монитора и начали изучать. Ваня снова чавкал, уминая бутерброд. Температура понемногу повышалась, термометр показывал уже тридцать восемь градусов.

- Опять ты ешь? Когда-нибудь научишься делать это в обед, а не в каждую свободную минуту? – Тявкнула Агата на Попова.

- Отстань, женщина, лучше разберись с температурой.

- Да, Агата, что у нас с радиаторами, почему становится жарче?

- Потому что один перестал работать, а второй работает вполсилы.

- Ну заебись, зря начал бутерброд есть, мог бы подогреть, если бы подождал…

- Не поясничай, блядь! Агата, возьми на контроль вопрос с радиаторами, пожалуйста, здесь ты не нужна.

- Хорошо.

Она угрюмо поплелась к своему месту и плюхнулась на рабочее кресло. Ваня продолжал чавкать над ухом.

- А ты иди жри на своём рабочем месте, меня твоё чавканье только отвлекает. Мы с Лизой как-нибудь разберёмся.

Попов тоже слегка поник от резкости Касьяновой, но перечить не стал, повиновался и уполз к себе. Кушенякина злобно ухмыльнулась, и показала язык схронщику, а тот не растерялся и губами послал её куда подальше, не производя ни звука. Тем не менее, старший лаборант всё поняла.

- Так, открывай протокол чрезвычайных ситуаций. – Скомандовала Ника, Лиза повиновалась. – Ага, так, что там пишут? – Руководитель ЦКК вытерла пот со лба. – Теперь давай в раздел управления сферой и полномочий…

Какое-то время Ника называла разделы, они с Лизой изучали всё, что попадалось им на глаза, но найти нужное оказалось непросто. В конечном итоге пришлось лезть в самые дебри, которые практически не имели ничего общего с генеральным запросом. Момент истины произошёл спустя примерно полтора часа, когда все присутствующие изнемогали от пятидесятиградусной жары внутри. Воздуха было очень мало, дышать становилось сложно. Девушки разделись по пояс, оставив лишь бюстгальтеры, дабы не оголяться полностью, Ваня сидел в одних трусах, поглаживая слегка выпирающий живот и глядя то в потолок, то на одну из сотрудниц. Все обливались ручьями пота и старались меньше двигаться, чтобы не истратить весь кислород, так как Сфера была полностью герметична и не могла получить ничего извне, в том числе свежий воздух, пока цикл интерпретации полностью не закончится и не будет закрыт руководителем ЦКК.

- Так, если мы будем оперировать протоколом двадцать, девятнадцать, точка три, то мы можем отправить экстренный запрос в Медейю, используя права расширенного доступа. – Предполагала Лиза. – Но тогда почему не сработал доступ ведущего физика? Расширенный доступ – это доступ Оленковского и Рыбочкина… Бред. Они же не могут к нам попасть и вводить запрос извне. Кто это вообще придумал?