По дороге я сообщил Ирине грустную весть. И, конечно, она стала убиваться и во всем винить себя, даже норовила выбежать из такси.

— И тебя убьют из-за меня! Я должна к нему вернуться!

Я еле успокоил Карамельку, и она в моих объятьях даже задремала. Только, приехав к себе домой, я понял, что в моей студии всего один диван.

— Вот, — сказал я, оглядывая свой холостяцкий бардак. — Располагайся. А я пока делом займусь.

Я бросился к компьютеру и стал просматривать все последние маршруты Николая Егоровича. Карамелька тем временем испуганно разглядывала мое жилье, а потом спросила:

— Ты голоден? Может, мне что-нибудь приготовить?

Тут я завис. Последние дни до похищения Ирины я заказывал себе готовую еду. Поэтому точно знал, что в моем холодильнике, кроме кетчупа и пива, ничегошеньки нет.

— Давай закажем ужин?

— Зачем? Это же вредно для здоровья. Можно я закажу продукты и приготовлю что-нибудь сама? — покраснев, предложила Ирина.

Я сильно сомневался в успехе этой затеи. Но разве я могу сейчас хоть в чем-то ей отказать? Она и так расстроена смертью Лопухина.

Ирина заглянула во все кухонные полки, потом попросила у меня листок с ручкой и написала мне целый список необходимых продуктов и моющих средств.

Через час запахло чем-то мясным и вкусным. А когда я оторвал газа от монитора, то не узнал свою кухню. Оказывается, эта девушка была отличной хозяйкой. Просто Загорский ей все запрещал.

Но, не доделав свою работу, я не мог отвлекаться на еду. Пришлось прокручивать записи почти шестнадцать часов. У меня заболели глаза и стала трещать голова. Но все же я нашел то, ради чего сел ужинать у монитора.

Ирина, присев рядом со мной, вдруг воскликнула:

— А я помню это место! Мы туда часто ездили с папой на новогодние праздники! Там друзья дяди Геры живут!

— Это дача Лопухина. Ты что, его не узнала?

— Нет. Я только дядю Геру помню. Он был папиным другом. Но потом уехал за границу, когда мои родители разбились.

— Теперь я хотя бы вижу связь Лопухина с тобой. Ладно, завтра я наведаюсь в это новогоднее место.

Ужин, к моему удивлению, оказался потрясающим. Ирина не только сделала рагу с овощами, но и приготовила соус с хорошей порцией свинины. Где она научилась готовить, я не понимал. Ведь целыми днями она сидела в своей комнате в доме Загорского.

После сытной трапезы я разложил для Ирины свой диван, кинув ей для сна свою чистую футболку. А сам, забрав диванную подушку и плед, улегся на пол. Перед сном Ирина сделала мне несколько уколов в вену и дала еще таблеток.

А я надеялся, что мы успеем уехать из моей квартиры раньше, чем нас найдет Загорский.

***

Проснулся я от запахов неизвестных блюд. Ирина стояла в моих шортах и футболке, с мокрыми волосами, завязанными в пучок, и что-то готовила.

— С тобой я живот отращу, — заметил я.

— Подожди, не вставай, — подбежала ко мне Загорская. — Я тебе повязки поменяю и капельницы поставлю. Так Артур велел.

Целый час я потратил на лечение. А ведь мог выпить чашку кофе и рвануть на дачу Лопухина. Но все же произошло кое-что хорошее. Приехал брат Артура и передал мне ключи от арендованной для меня тачки. Так что искать сейф отправился я на автомобиле.

Но Ирина не хотела отпускать меня одного:

— Пожалуйста, не оставляй меня. Вдруг с тобой что-нибудь случится, и я даже не узнаю? А если Саша меня найдет?

Снова слезы и объятия Я не знал, что мне делать с Карамелькой. Потом я взял телефон, что ей подарил, и вбил номер Артура.

— Вот. Если через два часа я тебе не позвоню, то пиши ему в вотсапп. Он ответит.

— А если сюда заявится Загорский?

— Тогда позвони Артуру, как только сюда будет вламываться чужак.

Только с этим уговором Ирина меня отпустила. Брать ее собой я боялся еще больше. Вдруг там люди Загорского? Одному уходить от погони все же проще.

Подъехав по координатам видеорегистратора, я понял, что на даче еще никого не было. Я первым добрался до нее. Дом пустовал и пах Советским Союзом, будто он вылез из детства погибшего врача.

На даче я ходил везде и заглянул в каждую щель. Оказывается, Николай Егорович имел очень много хобби. Но сейфа я так и не обнаружил! Его просто не было там!

Тогда я стал дословно вспоминать слова Лопухина.

— Ключик… три, пятнадцать. Так он сказал? Значит, начнем с ключа! — и я достал большую связку ключей. — Что тут подходит под слово «ключик»?

Затем я увидел! Это был маленький ключик, словно от шкатулки. Есть ключ, то найдется и скважина! И я стал проверять этим ключом все вокруг: шкатулки, шкафы с замками, полки, столы, стенку в зале. Но ничего, пусто!

Неужели надо возвращаться в его квартиру? Но потом я вспомнил, что звучало еще слово «сейф»? Значит где-то тут есть сейф или что-то похожее на то, где можно спрятать сейф!

Но тут забили старые напольные часы. Мне в глаза сразу бросилась замочная скважина, и я понял, что означало «три.. пятнадцать».

Поставив правильно стрелки, я прокрутил ключ до упора, пока не щелкнул замок. Затем выдвинулся ящик, наполненный различными документами.

В старых бумагах находилось завещание Лопухина и несколько дарственных. А также выпали письма, написанные бог знает какого года. Все они были от неизвестных мне людей. Но одно меня просто потрясло, так как оно было от Сергея Буковского, отца Ирины.

«Дорогой друг, пишу тебе в спешке. Дела мои идут очень плохо. Базилио не хочет отступать и намерен действовать, чтобы сорвать мне крупную сделку. Я обратился в специальные органы, но сомневаюсь, что мне помогут. Сам знаешь какие сейчас времена. Кругом враги да предатели.

Коля, я дам тебе ту сумму, что ты попросил для твоего успешного начинания. Но взамен прошу позаботиться об Ирине и Лидочке. Скорее всего, меня скоро не будет в живых. И пусть твой долг будет забыт, ты только моих девочек не бросай на произвол судьбы.

У Шредера я оставил завещание. Проконтролируй его исполнение. Я позаботился обо всем. Не подведи.

Твой вечный друг Сергей».

АНФИСА

Тошнота... Меня разбудила тошнота. Не думала, что хлороформ так на меня подействует. Когдаоткрыла глаза, меня сразу вывернуло на пол. Затем я осмотрелась и поняла, что нахожусь в нежилой квартире. Рядом со мной сидела наглая ментовская рожа. Таких я ни с кем не перепутаю. Все-таки Джауари не помог. Они не оставили меня в покое.

— Сама убирать за собой будешь, — поморщившись, сказал он.

Я наградила его взглядом полного отвращения:

— Что тебе надо?

— Скажем, секса мне с тобой расхотелось, — заскользил по мне похотливым взглядом мент. — Ты же в курсе, что твоя сладкая жизнь зависит от нас?

— Хочешь сказать,ты стал моим спонсором и готов полностью обеспечивать мой комфорт?

Ага, от него зависит моя жизнь. Кто бы мне чего за так дал бы?

— Комфорт ты и на стороне пухлым ротиком заработаешь. Мы даем тебе свободу. Это ценнее, не так ли, куколка?

Уж куклой меня никто еще не называл! Вот тварь!

— Ближе к делу, — скомандовала я, но меня снова стошнило.

Да чем здесь воняет? Одеколоном? Это от мента, что ли, так прет?

Поднявшись, я подошла к окну и,распахнув створку, глубоко задышала.

— Траванулась,что ли? Или это отходняк у тебя?

— К делу!

— Нам нужны все пруфы о Загорском. Только не пой песни про неземную любовь и щенячью преданность.

— А если это так?!

— Тогда ты сядешь. АЗагорский узнает что ты ездила к однокласснику с ночевкой. Ему понравится твои походы к местному сплетнику, журналюге? Или это любовь такая странная? Любим одного, а спим с одноклассниками?

Если бы не тошнота, то, может, я испугалась бы. А сейчас я ненавидела мента за его вонючий одеколон. Мне хотелось только одного: отделаться от него поскорее. Пока я часто и глубоко дышала, мент продолжил:

— Ну, если твоя жизнь тебе не особо важна, то твоя сестренка...