– Погляди туда!

– Я смотрю в указанном направлении и вижу выползающего из воды крупного самца.

– Смотри, что сейчас будет!

В голосе наставницы чувствуется предвкушение чего-то интересного. Однако не только мы заметили появление собрата. Вокруг нас все вокруг пришло в движение: заволновалось, зашумело, задвигалось. Резкими порывистыми скачками наш самец ринулся на непрошеного гостя. Какая прыть! Подскочив к противнику с гневным утробным рычанием, он ударил его своим могучим корпусом.

– Почему он это делает?

Меня удивило даже не само поведение самца, а та злобность, с какой он накинулся на новенького.

– Прогоняет соперника.

– Но это тоже божья душа! Или нет?

– Да.

– Тогда почему одна душа гонит другую?

– Видишь ли, это бывшие бабники.

– Кто?!

– Ну, те, кто никогда не довольствуется одной женщиной. Для них, чем больше женщин, тем лучше. Ты что, таких никогда не видела?

– Да все мужчины, по-моему, таковы.

– Вот-вот. Очень верно подмечено. Поэтому этих любителей гаремов на каждом уровне хватает.

– А сейчас-то им чего делить? Самок тут на всех хватит.

– В том-то и дело, что никак не угомонятся. Все им мало. Оболочка поменялась, а привычки остались.

– А что, много…ложество – не грех?

– Что не освящено господом, то ему без надобности.

– Чего?

– Ну, если союз между мужчиной и женщиной освящен богом, то иметь внебрачных партнеров – грех. Спросится и с тех, кто эту пару разбивает. Всякие другие связи происходят без божьего участия и благословения. Простое размножение плоти. Разумеется, многоложество никому святости не прибавляет. Скорее наоборот. Сама видишь, чем заняты сейчас эти грешные души. Многие из них так и застревают на каком-либо уровне, из века – в век появляясь в одной и той же ипостаси. Им уж кажется, что ничего другого и нет, и никогда не было, а вся жизнь – только здесь и нигде более. Кстати, этот, что накинулся на собрата первый, уже лет двести на этом уровне. Заматерел.

– В одном и том же облике?

– Зачем. В разных. Но на одном и том же круге: земля – воздух – вода.

– А ты, сколько времени здесь?

– Пятый год.

– Ой, какие забавные! Как смешно они выскакивают из воды на землю!

Вереница существ, привлекших мое внимание, казалась бесконечной. Будто водная стихия выталкивала их из себя с огромной силой на земную твердь, об которую они с размаху бились животами.

– Какие они смешные! – не удержалась опять я. – Хи-хи-хи! А как они ходят! Ха-ха…

– Чего ты смеешься? – с горечью в голосе пресекла мой смех наставница.

Кое-как поднявшись на лапки, балансируя то ли крыльями, то ли плавниками, бедняги (опять же вереницей) брели куда-то вдаль. Там, сбившись в огромную толпу, они обосновались шумной колонией.

– Нам бы так ходить! – продолжила наставница, вздохнув. – Они все ж на ногах.

– А за что им привилегии такие? – удивилась я.

– Со своими близкими, родными или друзьями они были честны до конца.

– А с остальными?

– Потому и здесь.

– Это как же, дружить – дружи, а камушек за пазухой держи? Для своих – одна правда. А для других – другая что ли?

– Именно. К кому – с душой, а к кому – спиной.

– Ничего себе! Поэтому у них перед – белый, а спина, да и все остальное – черное?

Мы с наставницей ползем к воде. У нее больше нет для меня молока, и теперь я должна перейти на самостоятельное довольствие. В воде я научусь добывать пищу. Вода – это пища, а пища – это жизнь. Вот почему не одни мы стремимся к воде. Но почему один малыш лежит неподвижно, не двигается, не ползет вместе со всеми? Знакомая усатая мордочка! Только в глазах потух огонек, и они потускнели. Да это тот парень, что потерялся! Но в этом теле больше нет души. Она покинула его. Как и почему это произошло? За эти бренные останки уже дерутся грешные души с других уровней, потому что для них – это пища, а пища – это жизнь.

Я рассекаю родную стихию. Она обтекает меня со всех сторон, охлаждая разгоряченное тело, поддерживает, так что я не чувствую свой вес, служит опорой в толчке, помогая двигаться, кормит меня, наконец. Почему же мне так хочется вырваться из этой, ставшей мне родной, стихии? С каким наслаждением вдыхаю носом воздух, стараясь втянуть его как можно больше! Но снова и снова плюхаюсь в окружающую меня со всех сторон воду. Удивительно! Рождена на земле, а почти все время торчу в воде, на дно вот ныряю, хотя дышу воздухом.

Внимание! Чувствую приближение пособника тьмы. Душа сжимается и трепещет со страха. Скопление душ на берегу тоже волнуется. Голод гонит их к воде, туда, где их пища. Несколько самых смелых нырнули. Послышался душераздирающий вопль, после чего одна тушка взметнулась над волнами. Остававшиеся до сих пор на берегу души обрадованно посыпались в воду. Пока он насыщается, они будут далеко отсюда. С облегчением вздохнула и я. Своя душа как никак ближе к телу.

Странный шум, не похожий на плеск. Да вообще ни на что не похожий. Слишком монотонный, чтобы исходить от движущегося живого тела. Любопытно… Плыву на звук, который по мере приближения становится все резче и страшнее.

Ого! Какое большое и черное! Слава богу, никаких биотоков. Но если это не пособник тьмы, тогда что это? Попробую подплыть еще ближе. Водяные потоки со свистом проносятся мимо, обдавая все тело, будто порывы ветра. И здорово, и жутко.

Наконец-то я вижу причину оглушающего шума. Что-то вращается в воде с большой скоростью. И теперь оно притягивает меня все быстрее и быстрее. Все ближе и ближе…

Я вновь поднимаюсь ввысь, а внизу – огромное удаляющееся, похожее по форме на кита, очередное творение рук человеческих и кровавое пятно с большими кусками мяса – все, что осталось от моей очередной оболочки.

Опять вода?! У… Неужели я тут надолго? Кто я? Снова рыба? О нет!… Солнечные лучи проникают до самого дна, нагревая воду. Водоемец явно не из глубоких. Да и вода-то – пресная! Не море – факт.

Вокруг снует какая-то хвостатая мелочь. Но есть и крупные особи. Блестя чешуей на боках, лениво щиплют местную зелень. Ишь ты, какие важные!

Какой шустрый пузатик! А вот еще один, только крупнее. У обоих в глазах нет ни намека на душевный свет – одна чернота. Вот так дела! Один головастик ест другого. Как же так?! Кто они? Не божьи души, это уж точно.

Затаившись за каким-то растением, едва шевелясь, наблюдаю за происходящим. Мысленно разговариваю сама с собой.

«Вдруг и меня так же? Так. Спокойно. Не высовываться! Не спешить! Дождусь темноты. А потом?»

Стемнело. В брюхе бурчит. Кусать хоца. Чем же мне питаться, господи?

– Хорошо, что обратилась к богу. Потому очередное свое испытание преодолела, ибо не душа определяет, где и как ей жить, чем кормиться и в каком месте будут у тебя уста. У тебя ведь нет рта, не так ли?

Поворачиваясь в разные стороны, я смотрю во все глаза, пытаясь разглядеть своего собеседника. Все тщетно. Никого не вижу.

– Кто говорит со мной? – хочу спросить я.

Стоп! Рта у меня и вправду нет. Точно!

– Не пытайся разглядеть меня. Я – ангел – могу принимать любой облик из этого круга, а могу быть невидим. Я послан помочь тебе. Господь позаботился о тебе и дал в пищу манну небесную. Говори! Отныне твои уста раскрыты.

– А что есть манна небесная? – беззвучно зашлепала я губами, которые разлепила с некоторым усилием.

– Ничто из ничего произошедшее.

Заметив, что до меня не дошло, ангел продолжил.

– То, из чего ничего получиться не может, и есть ничто. То, чем ты будешь питаться, будет дано тебе свыше. Скоро ты сможешь выйти из воды и жить на земле. Но с теплом будешь возвращаться в воду, чтобы преумножать плоть. Так что не печалься, не ропщи и не проси большего.