Димка только помотал головой – ему стало страшно. В эту минуту он осознал, что Силантий отнюдь не тупица, все прекрасно понимает. И девчонки правильно поняли его короткую, но выразительную речь – жаловаться на такое обхождение некому. Урок дан, жестокий и показательный. А еще стало ясно то, что теперь он не последний среди «челяди», ниже его по «статусу» эти три девицы, включая «хозяйскую подстилку».
- Так что о правах и феминизме здесь забудьте – сами «подписались». И налимов не советую есть…
Произнеся последние слова, Силантий резко повернулся, бросил розгу на пол, и вышел из бани, оставив Димку наедине с девчонками. А те тут же принялись убираться, но уже накинули на себя халатики, запахнулись, прикрыв прелести. И Машка посмотрела на него глазами побитой собачонки:
- Ты уж меня прости, Митя, виновата - дурочка я, пиво в голову ударило. Скажи только, что нам тут делать…
Вот так показательно окончилась "московская старина". Вообще, многие "реформы" начинаются с массовых экзекуций...
Глава 6
- Это в тайне не утаишь, Хозяин, слишком тут тепло. А так благостно – глаза и душа не нарадуются. И погода почти как в Крыму – даже мандарины растут, не абхазские случаем?
- Ты не поверишь, Пашка – действительно абхазские, выкопали там два десятка деревьев, почти все прижились, правда, пока только в «зимнем саду». А вот абрикос и виноград морозы спокойно переживают, почва ведь теплая, снег тает быстро. Мы зимой тут все белой пленкой укрываем, под вид сугробов, чтобы с воздуха не узрели аномалию. Летают иной раз «вертушки» из «федеральных» - натренированный взгляд заметить может, а оно нам надо?
Вопрос был чисто риторический, и ответа на него не требовалось. Алексей Борисович внимательно посмотрел на друзей, которые к тому же были его «подельниками», как не крути. Сейчас все в одной лодке, и тонуть придется всем, если что – поодиночке не спасешься, да и поздно, и как образно выразился Боцман – «раз вышли в открытое море, нужно приготовиться пережить и шторм, хотя шансов уцелеть мало».
Оба «гостя» были мрачные, глаза тоскливые – за ночь они прочитали «подборки», обратив особое внимание на «странности». И теперь отчетливо понимали во что «вляпались», особенно Пашка, пробормотавший, что «деньги не вернешь, зато жизнь запросто потерять можно».
- Вот мы и пришли – как видите обычная опора, и провода в трансформатор идут, - негромко сказал Алексей Борисович, показав рукой на ажурную стольную конструкцию и большую будку при ней, какие стоят в старых кварталах в российских городах чуть ли не повсеместно. Ничего удивительного, если бы не одно «но», о котором нужно рассказать и так донельзя удрученным друзьям чуть позже. И хозяин достал из кармана ключи, и, прислушавшись к гудению трансформатора, стал открывать стальную дверь с табличкой, на которой был изображен череп с пронзающей глазницу молнией, и внизу шла угрожающая красная надпись – «не заходи – убьет»!
- Идите за мной, по стеночке, эта штука выдает 380 вольт, а снизу шесть киловольт идет – так что трансформатор без всяких шуток. Пойдемте, покажу вам что-то, потом поговорим. Алексей Борисович втиснулся в проем, и обогнул гудящий железный короб сборки, подойдя к железному люку, запертому на очень «хитрые» замки. Достал из кармана другие ключи, недолго повозившись, открыл, и откинул крышку. Будка тут же осветилась идущим снизу алым светом, тусклым, вроде аварийных ламп. Вот только к последним, не имевшие никакого отношения – светились сложенные из камня стены. И кладка была мозаичной, не было ни одного одинакового узора или обвода, ни следа раствора.
Алексей Борисович стал спускаться по металлической лестнице вниз, не вертикальной, а с небольшим уклоном, что позволило соорудить ступеньки, числом в полсотни, с поручнями для хвата. И опустившись вниз, примерно на десять метров, стал помогать друзьям, что последовали за ним в алом мареве, каким обычно изображали на средневековых картинах ход в чистилище для неприкаянных душ грешников. Сам-то давно привык к подобному зрелищу, нервы уже не «вибрировали». А вот приятели…
- Хозяин, что это? Я подобное в Перу видел – полигональная кладка. А тут гораздо сложнее, и все одинаково – по камням, словно резаком прошлись, или шлифовальными машинами…
- Скажешь тоже, Боцман – их пуля не берет, ни малейшего следа не оставляет. И зубила затупились махом, когда кувалдами долбить пробовали. Ты на «токоприемники» посмотри, впечатляют?
И засмеялся, глядя на вытянувшиеся лица с округлившимися глазами – друзья пребывали в состоянии, близком к шоковому. Еще бы – в просторном подземелье, в раз пять больше, чем трансформаторная будка, высились две большие опоры, метр в поперечнике, и высотой на семь, и в их основания были намертво впаяны толстые штанги токоприемников, уже вполне современных. И эти столбы светились, а зеркально отшлифованные камни отражали этот давящий на психику цвет.
- Такого не может быть…
- Не прикасайся, не шарахнет насмерть, но тут же обосрешься, как я в свое время полюбопытствовал, - Алексей Борисович оттащил Боцмана за руку, что хотел подойти к столбу поближе.
- Хорошо, хорошо, я и сам боюсь…
Морячок сразу отступил, вняв строгому предупреждению. А вот Пашка, стоявший у лестницы, едва вытолкнул из глотки дрожащие слова:
- А это не радиация случаем, вон как светится?
- Не радиация, а хрен знает какое излучение, оно снизу идет. Когда мы обнаружили его и спустились, тут ящики стояли, с нацистскими орлами на крышках, и надписями. Идиоты! Мы идиоты – решили их вынести наверх, там открыть и посмотреть… Да ладно, полезли обратно, тут долго находится нельзя - больше часа если, то неминуемая смерть. Проверяли, нашлись «подопытные кролики». Но дело такое – любое лекарство тоже яд, вопрос в дозе. А тут пяти минут достаточно, чтобы болезни извести, и организм бодрость получает неимоверную – онкологию напрочь выжигает, поверь. И любые опухоли тоже, а там и шрамы с кожи сходят. Поверьте на слово – ровно через час вы изрядно удивитесь, и испытаете незабываемые впечатления. И кое-кто с вами тоже, их жалеть не нужно. Но все, полминуты смотрите и наверх – давайте, поторопитесь насладиться зрелищем.
Друзья постояли несколько секунд, и первым наверх полез Пашка, так и не отошедший от лестницы. За ним последовал Боцман, быстро перебирая ногами – несмотря на выдержку и напускное хладнокровие, морячку, видимо, стало не по себе. Алексей Борисович стал карабкаться последним, привычно ощущая, как пропадает отдышка – раз в полгода он обязательно проводил эту «процедуру», прекрасно помня наставление покойного «чокнутого» - больше нельзя, за эйфорией может подкрасться смерть…
- Вот здесь мы можем поговорить спокойно, никто нас не подслушает – нет на земле такой техники. Дело в том, что весь остров под «куполом» находится, плотным таким, и непроницаемым. И с того момента, как электричество из глубин пошло. Сейчас все по порядку расскажу…
Алексей Борисович закурил сигарету, и посмотрел на зеркальную гладь озера, светящуюся в алых отблесках заката. Сидели они в беседке, на обычных лавках, в сотне метров от опоры с трансформатором. Здесь он любил посиживать, любуясь красотой лесного озера.
- Почему не подслушают? Даже если некому, все равно найдутся желающие подбросить замаскированный микрофон.
- Паша, я же сказал, тут «купол» диаметром в семьсот метров, проверено. Отсюда сигнал не идет наружу, и наоборот. Хотя «внутри», а это весь остров, электроника работает вполне исправно, только зачем моей «челяди» телефоны. Я на каждого «браслеты» надел с микрофонами, и записи разговоров ведутся постоянно. Даже сонное бормотание исправно записывается – и сразу два моих человека за всеми присматривают. И на мой компьютер все скидывается – а я их контролирую. Каждый раз по приезду просматриваю записи с камер, они тут везде, и прослушиваю разговоры.
