- Слушаю и повинуюсь, моя госпожа, я холоп твой, а ты владетельница волшебного жезла нынче.
Димка усмехнулся, униженно склоняясь перед подстилкой – у той от едва сдерживаемого гнева багровые пятна по всей роже пошли, и, тварь, сообразив, простынкой прикрылась. Вот тут он ее поймал, дал понять, что стоит ему только намекнуть хозяину о таком ее поведении, и та сразу же получит себе искомый жезл в одно место.
Димка заметил ехидные ухмылки у двух других «эскортниц», мимолетные, потому и язвительные. У хозяина таких целое агентство под рукою было, элитных проституток набирал, причем не только по внешним данным (что и говорить, они были великолепные – ножки от зубов), но и по уму и сообразительности. Хорошо знал, кого следует подкладывать под партнеров по бизнесу или представителей власти.
И требовал от всех них результата в работе, умея кнутом и пряником добиться искомого. Для чего имел нечто впечатляющих размеров, именуемое «волшебным жезлом», недаром Машка теперь взирала на него с нескрываемым испугом. Димка же спокойно произнес, показывая на браслет:
- Если что нужно будет, вы только на кнопку нажмите, я сразу же приду. Пойду пива вам другого принесу, если то, что в холодильнике не по нраву. Алексей Борисович приказал ни в чем не отказывать…
- Не нужно, хватит и этого, и так все не осилим. Вали отсюда!
Вот это был категорический приказ, и ослушание могло выйти боком – Димка попятился, еще раз посмотрев на трех нагих прелестниц. Те к нему до последних слов относились как к говорящему инструменту, живой принадлежности к этой баньке, каковой, впрочем, парень и являлся. Банщиком служил, и отвечал за все, что под его ответственностью находилось – и за само строение, внешне похожее на древнерусские хоромы, но внутри оборудованное с таким немыслимым комфортом, о котором многие и не подозревали. На иностранцев, а таковые порой тут были, стены с охотничьими трофеями производили неизгладимое впечатление, причем всех этих зверей хозяин и добыл самолично, любил ездить по стране и промышлять ради развлечения. Чем в баньке и хвалился перед гостями, особенно в поддатом состоянии.
- Может что-то еще вам принести? Есть горячие колбаски, Надежда Ивановна сняла только что гриля…
- Не нужно, Дима, спасибо. Всего тут много, и в избытке – тут на целый десяток заготовлено, какие уж колбаски, в живот не влезут просто…
Катерина как-то по-доброму улыбнулась, обведя рукой накрытый стол, заставленный блюдами, тарелками, бокалами и бутылками. Скажи ему самому лет пять тому назад, что сам будет подобными благами пробавляться, тогда бы не поверил ни за что. Но чудеса порой случаются, вот только к добру или злу, в тот момент никто не догадывается…
Баньки они разные бывают, особенно когда являются плодом воображения одичавших нравами "новых русских"...
Глава 2
Хотелось сплюнуть, но Димка сдержался – прохладный сентябрьский вечер остудил разгоряченное лицо. Девичьи прелести изрядно его взбудоражили тело, хотелось наброситься на всех троих, насытится, получить тот самый опыт, о котором так мечтают еще не целованные юноши. Ведь ему двадцать первый год, а до сих пор не знает что такое секс, вернее, «порнухи» пересмотрел уйму, в «теории», так сказать, «подкован», а вот практического опыта никакого – девчонки в школе смотрели на него с презрением, отпуская по «адресу» язвительные замечания. И тут поблагодарить маменьку стоило, алкоголичку – оставила его трехлетнего в комнате, и ушла с «кобелями» пьянствовать на кухню. Нажралась с двумя мужиками в мертвецкую, а проводку закоротило. Из огня его сосед вытащил, егерь из заказника – услышал истошные крики ребенка, и не побоялся в огонь броситься, вытянул его из-под кровати, с тлеющих досок уже задохнувшегося, и на воздухе с трудом откачал. Мать с хахалями вытащить уже не успел – те в дыму задохнулись и сгорели до косточек, туда им и дорога, проклятущим.
Но особо удивительно то, что егерь заботиться о малом «погорельце» стал, бабке охотно помогал, которая взяла ребенка к себе. А там через нее опеку над ним оформил, через «признание» фиктивного отцовства (но тут явно еще Хозяин помог). Та с Димкой охотно рассталась, и, получила деньжат немалую сумму - его ведь фактически выкупили у зловредной старухи. И тоже как сгоревшая дочка «подбухивала» частенько, и на него постоянно орала, «выблядком» именуя. Десять лет тому назад старуха померла, когда Димка четвертый класс заканчивал – и парень вздохнул с нескрываемым облегчением, все время боялся, что та его себе обратно потребует - о чем порой всем сельчанам говорила с пьяными слезами.
Егерь и взял его под опеку, в никто из сельчан с ним старался не связываться – нелюдимый был, говорил мало и только на службе по существу, порой даже с Димкой целыми сутками не разговаривал, знаками и жестами меж собой объяснялись, прекрасно понимая друг друга. И морда такая же обгорелая, страшная до жути – танкистом был, воевал еще в Афганистане, да сгорел там его экипаж, а он как-то из пылающей машины выбрался. Но то парень от людей узнал, сам Егерь никогда ему ничего не рассказывал, а водки ни капли в рот не брал. Женщин сторонился, но Димка даром, что малый был, но понял почему, случайно увидев в бане – там у него ничего и не было, шпынек, даже мочился сидя, словно женщина, иначе сам себе штаны обливал. Но это не удивительно, что сгорел «мужской корень», поразительно другое – как Егерь выжил после таких ожогов, у него только голова, окромя лица, и ноги чуть выше щиколотки белыми остались, шлемофон и ботинки спасли, все остальное тело с лицом страшными рубцами покрыто было. Но сердце не выжгло напрочь – подобрал ведь его, такого же горемычного, вытащил из дома вместе с игрушкой. И вот уже семнадцать лет он живет рядом с егерем, пока в школе учился, то с мая по сентябрь в лесу. Последние четыре года постоянно, и здесь, на острове, и ни разу в селе не появился. Да и к чему - друзьями он не обзавелся, девчонки сторонились и фыркали, учителя в школе глаза отводили. Мальчишки поначалу издевались, но стоило к егерю переехать жить, уже не задирали, боялись, и не сколько «отца», а Хозяина, у которого тот в заповеднике своим человеком был…
Машинально посмотрел на браслет, нажал одну из кнопок – на табло загорелось время. Ровно девятнадцать часов, и уже стемнело. Присел прямо на еще зеленую траву, запустил пальцы в землю, мысленно отметив ее теплоту. Ведь переправься с острова, проделай тот же опыт, то сыра-землица будет много холодней, и трава уже пожухшая, как обычно бывает в конце месяца. Но на острове кругом словно начало осени, и листва еще толком не пожелтела. А ведь пять лет тому назад ничего подобного, он все прекрасно помнил – и листва уже облетевшая была, и трава пожухшая. Обычное место, такой же остров в этих озерных краях, от других не отличимый, от Селигера до Валдая, затерянное среди непроходимых лесов и болот.
- Мошка и комары исчезли. Прежде гнус роился, а этим летом схлынул. Хотя на том берегу рожи у всех опухшие…
Димка научился говорить сам с собою, беззвучно, только шевеля губами. И виной тому браслет, который носили все жильцы, и снять его было невозможно. Вернее, легче легкого, только разрезать и стянуть с запястья. Но вот этого делать не стоило, под страхом жуткого наказания. Был в прошлом году один такой строптивец, так плохо кончил – видимо, в усадьбе сигнал получили, и не успел тот протоку переплыть, как его охранники и сцапали. И все – о судьбе ничего неизвестно. Комнату его в тереме обыскали тщательно, а потом ремонт сделали, и в нее Димку вселили. Поначалу было жутко спать, приведение беглеца мерещилось, но сейчас привык как-то, и спал у себя в горенке беспробудно, стоило только голову на подушку положить.
Еще раз посмотрел на браслет – хочешь посмотреть на время, нажми кнопку. В ряд идут четыре разноцветные лампочки, какая загорится, то руки в ноги, если красная – то Хозяин вызывает. Желтая из бани сигнал, кнопка вызова там есть. Синие мерцание – то «экономка» Марина Владимировна, та еще особь, опасней гремучей змеи. К Алексею Борисовичу запросто вхожа, за все хозяйство отвечает, и все ей подчиняться обязаны, а иначе…
