Воспринимать реальность мальчишка начал только после того, как опустели и контейнер, и одноразовый стакан. Впрочем, Олег к тому моменту едва успел ковырнуть свою порцию и под жадным взглядом без лишних вопросов выделил Сане нетронутую половину, после чего провел в блаженной тишине еще целых две минуты.

– Спасибо, – спохватился разомлевший мальчишка, но сползать по спинке мягкого кресла не перестал. – Может, вам еще с чем помочь?

Олег опустил глаза. С остатками гуляша ему помощь точно не требовалась, а припахивать осоловевшего от сытости мальчишку к уборке не поднималась рука. Да и не так уж она нужна, эта уборка. Разве что завтра, после поэтического вечера Мирославы Лесной – там могло приключиться такое, к чему был не готов даже мертвец. Во всяком случае, присутствовать при столь знаменательном событии Олег здраво опасался. В его планы входило организованное отступление в квартиру и отличные, массивные наушники с активным шумоподавлением.

– Расскажи-ка лучше про Мотьку, – вздохнул Олег и, пользуясь отсутствием посетителей, не без опаски снял наушники.

Они, конечно, были прекрасны, но никакое активное шумоподавление не могло компенсировать взопревшие уши – на которые, конечно же, Саня немедленно и уставился: сперва с любопытством, потом – с разочарованием. Уши как уши. Ни эльфийской остроконечности, ни мохнатой оттопыренности. Даже мочки не проколоты, что еще могло сойти за какой-никакой эпатаж. Но Олег никогда и не был к нему склонен.

– Про Мотьку, – с нажимом напомнил таласым, не без труда подавив иррациональное желание почесать левое ухо, чем-то особенно заинтересовавшее Саню.

– А чего – про Мотьку? – нахохлился мальчишка. Желанием разговаривать об обидчике он явно не горел, но Олег хотел знать, к чему готовиться.

– Ты сказал, что у него «банда», – припомнил таласым, жестом обозначив кавычки. – Твой одноклассник?

Гонять десятилеток ему уже приходилось, и в восторге не остался никто.

– Не, он старше на два года, – буркнул Саня, – а то я бы ему… – Тут он наконец вспомнил про «сказки» и настороженно воззрился на Олега: – А я ведь, получается, ну…

Задать очередной неудобный вопрос ему помешал стук в дверь. Звук был приглушенный, стучали вежливо и ненавязчиво, но Саня осекся и обернулся с такой смесью досады и благоговения на лице, что Олег сам поддался любопытству и пошел открывать, чего за ним отродясь не водилось. Свои зашли бы сами, а чужаков таласым не жаловал – особенно таких, которых не останавливала иллюзорная табличка, предупреждавшая об отсутствии свободных мест.

– Екатерина Степановна? – вырвалось у Олега вместо приветствия.

На целую «Степановну» Екатерина не тянула. Тонкая до полупрозрачности светловолосая женщина с узким усталым лицом – если бы не наметившиеся между бровями морщинки, это была бы стопроцентная «Катя», а то и вовсе «Катька». Но что-то во взгляде и манере держаться заставляло вспомнить все положенные случаю политесы.

– Ну мам! – с досадой взвыл у него за спиной Саня.

Чем еще мог похвастаться Саня, так это прекрасным иммунитетом к тому педагогическому шарму, который всегда окружал опытных работников сферы образования. У Олега такого не было.

Поэтому первым делом отчего-то припомнились все слова, которые в присутствии ребенка говорить не стоило (хотя отчего-то именно в его присутствии они так и просились на язык!), и еда из доставки. И контейнеры, контейнеры они не убрали!

– Добрый день, – хорошо поставленным командирским голосом произнесла Екатерина Степановна, то ли не заметив, сколь сокрушительное впечатление произвела, то ли просто не придав этому значения. Тон был нейтральный, умеренно вежливый, но и в нем Олегу мерещилась настороженность, а то и легкая угроза. Мать пришла проверить, не нужно ли защитить ребенка от подозрительного чужака. – А вы, должно быть…

Вопросительный взгляд она адресовала Сане, но таласым вдруг вспомнил, что так и не соизволил представиться.

– Олег, – поспешно отозвался он, не дожидаясь, когда Саня напомнит ему об этой оплошности. Екатерина Степановна продолжала выжидательно молчать, и после неловкой паузы таласым догадался добавить: – Владимирович. Владелец коворкинга.

Екатерина Степановна обвела взглядом нарочито брутальную лофтовую обстановку, чуть задержалась на поникшем суккуленте на окне и сдержанно кивнула. Олег не сомневался, что контейнеры от ее внимания тоже не ускользнули.

– А я теперь умею столы собирать! – ничуть не помог Саня. – Дядя Олег научил! Может, я еще останусь, тут бы… – на этом этапе детская фантазия несколько сбойнула: больше в коворкинге чинить было нечего, а про мытье полов (или еще какую магию) маме лучше было не рассказывать, чтобы не продолжить в том же духе дома.

– Ты должен был дожидаться в школе, – таким же сдержанным, но неуловимо угрожающим тоном напомнила ему Екатерина Степановна. – Как тебя отпустили из дневного лагеря?

Саня насупился, не столько впечатлившись ее вокальными талантами, сколько не желая рассказывать про Мотьку – который, должно быть, и спугнул мальчишку, вынудив бежать из школы.

– Я уже взрослый, – буркнул он и шмыгнул носом, – могу сам уходить!

Екатерина Степановна коротко выдохнула и педагогично помолчала несколько секунд. Олег почти наяву слышал, как она мысленно считает до десяти.

– Может быть, чаю? – осторожно предложил таласым, чувствуя, как сам себе затягивает удавку на шее.

Женщина подняла глаза – акварельно-светлые, как июньское небо. Вежливый отказ Олег считал еще до того, как она успела хоть что-то сказать, и обреченно подумал, что ему, кажется, тут больше всех надо.

Это же чужачка. Лишенная дара, лишенная власти. Да что она значила? Тот же Саня наверняка первым наплевал бы с высокой колокольни, вздумай она запретить ему ходить в коворкинг! Тут же магия, уши и отвертки, да еще и кормят пересоленной покупной едой, – да какой мальчишка устоит?!

Словом, логика выступала за то, чтобы извиниться перед этой женщиной за беспокойство, вручить ей отпрыска и со спокойной душой забыть о нем аж до завтра. Возможно, даже выспаться. А завтра расспросить как следует о Мотьке и, пожалуй, напитать мальчишку лишней силой из алатыря в подвале. А там уж Саня сам разберется с обидчиками… как-нибудь.

Логика обещала легкое решение всех проблем. В тот момент Олег ненавидел логику и немножко – себя.

– Саня упоминал, что хотел бы найти подработку на лето, – сказал таласым и постарался изобразить вежливую улыбку. Судя по всему, вышло не очень. – Насколько я понимаю, это следует обсудить с вами?

– Подработку? – Екатерина Степановна едва заметно нахмурилась, и Саня немедленно взвыл:

– Ну мам! Я же могу! Зачем только на этот дурацкий лагерь тратиться!..

– Мне нужен помощник, – сказал Олег. Даже не то чтобы соврал – скорее, покривил душой: в коворкинге он бы и сам со всем справился. Но вот с теми проблемами, которые требовали переступить через порог, было сложнее. – Ничего сложного: подавать инструменты, следить за чистотой… кактус вот поливать. С посетителями я работаю сам.

Екатерина Степановна непреклонно покачала головой и осталась стоять, не проявляя никакого интереса к чаю.

– Сане еще нет четырнадцати. На каникулах ему нужно отдыхать.

– Да какой там отдых в этом лагере, вечно только читать заставляют какую-то скучищу! – тут же высказался Саня. – Я лучше тут…

– Нет, – твердо повторила женщина. – Собирайся. Пойдем домой.

В ее тоне было что-то такое, что Олег едва остановился, чтобы не собрать ноутбук и не залезть обратно в квартиру. Возможно, предварительно извинившись. Сани хватило на еще одно «ну мам», но и это прозвучало уже не возмущенно, а обреченно. Екатерина Степановна ограничилась тем, что бросила на отпрыска один выразительный взгляд, и второго «ну мам» не последовало.

– Спасибо, что присмотрели за ним, – сдержанно произнесла она, и Олегу примерещилось так и не произнесенное «и заранее спасибо, что больше не будете его сюда пускать».