Вместо того, как все приличные барышни моего возраста, рвануть во все лопатки, ломая кусты, с диким визгом, распугивая всю живность, какая ни была в округе, в противоположную сторону, ища спасения от неведомой опасности у своих друзей, я кинулась за ним. Правда, тоже с криком:
– Постойте!!! Не убегайте…!!! Да послушайте, вы…!!! – Топот ног удалялся, и, начихав на все правила приличия, я заорала, что было сил: – Остановись же, черт тебя дери!!!
Последняя фраза уж вовсе никуда не годилась для лексикона воспитанной девушки. Но мне было на это наплевать с высокой колокольни! Я каким-то, самой мне неведомым чутьем, понимала, что этот белоголовый мужик знает тайну того, что произошло со мной на горе. И поэтому, я должна его догнать во что бы то ни стало!
Продравшись сквозь заросли караганы, я обнаружила небольшую, едва заметную в траве, больше похожую на звериную, тропу, идущую под прикрытием разросшейся разнообразной растительности. Не раздумывая, я кинулась туда, где скрылся неизвестный. И вскоре оказалась на небольшом пятачке, сплошь затянутым тугими и цепкими побегами хмеля. Дальше был только сплошной скальный массив. И не просто массив, а огромная монолитная, уходящая ввысь, почти совершенно отвесная каменная плита, на которой даже мышу было бы не за что зацепиться, взбреди ему в голову туда полезть. Я растерянно огляделась по сторонам. Человека нигде не было видно. А самое главное, деться отсюда ему было совершенно некуда!
Я еще покрутилась на месте, словно собака, гоняющаяся за собственным хвостом, но не обнаружила ни малейшей лазейки, куда бы человек его комплекции мог спрятаться. От досады я чуть не заревела. И принялась жалобно канючить:
– Ну куда ты делся??? Мне же только поговорить… Мне очень надо…
Будто отвечая на мое слезливое нытье, позади раздались встревоженные голоса моих друзей. Громче всех, конечно, надрывалась Танька. Она орала во весь голос, как совсем недавно это делала я:
– Нюська-а-а-а…!!! Ты где?? Отзовись, зараза такая!!!! Прекрати нас пугать!!! Немедленно откликнись!!!
Я словно побитая собачонка еще покрутилась на месте, даже ногой топнула от досады, и поплелась обратно. А спину мне продолжал холодить чей-то взгляд. И теперь я точно была уверена, что это не ворон и не какая другая зверушка.
Отойдя от этой тупиковой полянки, я откликнулась, пока Татьяна не начала лютовать по-настоящему:
– Да тут я, тут… Иду уже…
А мысли мои метались как заполошные ящерицы, на которых плеснули кипятком. Во что бы то ни стало, мне нужно было увидеть опять этого человека и расспросить его обо всем. Я была не почти, а твердо уверена, что он знает ответы на все интересующие меня вопросы. И поэтому, что…? Мне просто необходимо уговорить ребят остаться здесь еще на ночь. Именно здесь, в этом урочище, а не где-нибудь на склоне горы, как в прошлый раз. О нехорошем не думалось. Я, просто, не чувствовала никакой опасности, которая бы исходила от этого белоголового. К тому же, к моим прежним вопросам, добавилась еще приличная кучка новых. Кто он такой? Откуда здесь взялся? А главное, куда он делся, черт бы его побрал!!
Вылезла из кустов и сразу же наткнулась, словно на вражеские копья, на гневно сверкающий взгляд подруги. Она бегло осмотрела меня с ног до головы. Не заметив никаких видимых увечий, кроме нескольких царапин на щеке, оставленных колючками кустарников, пока я продиралась вслед за скрывшимся человеком, Танька набросилась на меня, с совершенно справедливыми претензиями:
– Что случилось-то!!! Чего орала, как укушенная?! И куда подевалась?! Короб с урюком здесь, тебя нет, и где искать тебя, фиг знает!!! Меня чуть кондрашка не хватила, пока мы тебя искали!!! Тут такое творится, а ты… Нервы бы подруге поберегла!!! Поседеешь тут с вами, блин!! – Выпалив это все единым махом на повышенных тонах, Татьяна несколько угомонилась. Хмуро глянула на мою, немного взбудораженную, и совершенно не раскаявшуюся физиономию, и, позабыв о своей вновь возникшей из-за меня седины, с любопытством спросила: – Чего случилось-то?
Я, быстро прикинув в уме, что без подробного и красочного повествования о моей встрече с неизвестным мне ни за какие коврижки не удастся друзей уговорить остаться здесь на ночевку, решила им рассказать о своей неожиданной встрече. К тому же, я прекрасно знала, что Танька была охоча до всяких тайн. Да чего уж там! Отбросив всякую деликатность, можно было смело сказать, что подруга была любопытной, как мартышка. И, разумеется, я рассказала все. Конечно, Татьяна тут же захотела обследовать место, где я в последний раз видела того человека. На мои настойчивые заверения, что там не было никаких пещер, лазов и тому подобных укрытий, она только махнула рукой.
– А…! Наверняка ты пропустила что-то! – И поспешно добавила, не желая меня обидеть: – Не мудрено! Там, скорее всего, такие заросли, что сам черт ногу сломит! Давай, веди, показывай! – И она радостно мне подмигнула, выдав лихую улыбку.
Вообще, было сложно не заметить, что в последние несколько часов подруга расцвела и похорошела так, что я с трудом в ней узнавала ту, вечно ворчащую и опровергающую любые истины, какие ни на есть, подвергая всё и вся сомнениям, девчонку. Она, словно гусеница, выбравшаяся из своего плотного скучно-коричневого кокона, расправила радужные крылышки, засверкавшие на солнце всеми цветами радуги. Да и характер стал какой-то легкий, покладистый, словно у птички, радостно порхающей в ясном синем небе, и счастливо щебечущей в его лучах. Причина подобной метаморфозы, произошедшей с подругой, тоже топталась рядом, с некоторым удивлением взирая на нас. И конечно, Юрка тоже высказал свое мнение:
– Девчата, а может не надо? Раз человек скрылся, значит, он избегает любого общения. Так и не стоит навязываться…
Его неуверенный лепет мгновенно был сметен, словно хлебные крошки со стола рукой добросовестной хозяйки, Татьяниной логикой:
– Глупости!!! А вдруг, ему помощь нужна или еще что, а он, думает, что совсем одинок, стесняется попросить посторонних людей. Одичал совсем человек… А наше задача ему оказать всяческую поддержку и помощь!
Юрка хмыкнул:
– А если он в этом не нуждается?
Подруга непонимающе уставилась на Юрка:
– В чем не нуждается?
Тот пожал плечами, и с усмешкой проговорил:
– Ни в чем… Ни в чем он не нуждается. Ни в поддержке, ни в помощи… А мы тут со своими…
Договорить он не успел. Татьяна решительно возразила:
– Ерунда!!! Любой человек нуждается в этом!!! Иначе, зачем бы он показывался на глаза Нюське, а потом убегал?
Мы вместе с Юрком с недоумением уставились на подругу. И я, не выдержав долгой паузы, спросила:
– И зачем, по-твоему…?
Танька глянула на нас, словно на двух неразумных деток, и ответила, снисходительно покачав головой:
– Как это, зачем? Стесняется человек, разве не ясно? Характер робкий, вот и сбежал. – И уже обращаясь ко мне: – Чего стоишь? Веди…!
Я про себя только усмехнулась. Вряд ли «робкий» человек мог бы жить в такой глуши один, а уж про «стесняется» там и разговору не было. Вспомнила одну фразу, которую с насмешкой иногда говорила моя бабуля, обращаясь к деду: «Если женщина тебя решила осчастливить, смирись…» Поэтому, затевать теперь спор с подругой, когда я сама хотела убедить друзей остаться здесь на ночевку, посчитала неправильным. Какая разница, что послужит для этого побуждающим фактором, любопытство или стремление осчастливить человека собственной помощью? Главное – результат! И покорно пошла впереди, показывая дорогу, опять продираясь сквозь густые заросли кустарника. Татьяна радостно гукнула, предчувствуя очередное приключение, и задорно крикнула Юрке:
– Не отставай! А то заблудишься!!
Тот беспрекословно полез следом за нами.
Хорошо зная независимый характер друга, я могла с уверенностью сказать, что долго он под командирским оком подруги не выдержит. И Танькино счастье может исчезнуть так же внезапно, как и появилось. А кому потом придется вытирать ей слезы? Правильно, мне! А еще будет нужно вести бесконечные душеспасительные беседы, чего я, честно признаться, на дух не переносила. Поэтому, отметила галочкой у себя в голове, что обязательно нужно поговорить с Татьяной на эту тему, пока не стало слишком поздно. Другими словами, пока терпение у Юрка не лопнуло.
