– Виктор, – словно через ватную подушку до меня доносится её голос. – Вы проиграли. Будешь отыгрываться или пойдём подписывать контракт?

– Отыгрываться, – мой голос выдал себя. Я кашлянул, словно першило в горле.

Она засмеялась, но никак не прокомментировала. Она начала первой. Разбила шары  передала право удара мне.

Я склонился. Жар прилил к голове. Мне ужасно захотелось, чтобы она подошла ко мне, провела рукой по ягодице, а потом развернула и положила ладонь на опухший орган. Она и правда сделала несколько шагов в моём направлении. Но только до столика, где стоял стакан с газированным напитком.

Мне вспомнилось недавнее прошлое. Мы с партнёром пошли в биллиардный клуб. Заказали виски. Обмывали сделку. Последнюю мою сделку. Моя супруга пошла с нами. Она всегда меня сопровождала на мероприятиях: нежная, хрупкая, невинная. Рядом с ней я сам себе казался мачо.

– Контракт уже подписали? – спросила она, целуя меня.

– Подписали. – улыбнулся я. Сыграли партию. Я выиграл. Настроение было отличное.

– Могу почитать?

– Читай! – я указал на портфель, который лежал на диванчике.

– Вау, ты у меня крутой! – радостно воскликнула она.

Тут же заказали ужин: глазированные рёбрышки. Как сейчас помню: от них поднимался ароматный дымок. Мы поднимаем бокалы: за сотрудничество. Меня качнуло. Я до сих пор пытаюсь понять: мне что-то подмешали или действительно прыгнуло давление. Рука дрогнула. Стакан упал, жидкость полилась. Когда я успел задеть тарелку, я не знаю. В общем, контракт оказался заляпанным.

– Не беда, – говорит напарник. – Сейчас распечатаем второй экземпляр, а утром заверим.

Моя супруга часто исполняла роль секретаря. Она и распечатала новый экземпляр. Понятно, что я уже его не перечитывал. Приехал к нотариусу, там уже партнёр меня ждал. Мы все засвидетельствовали. Номер на договоре нам поставили тот же самый. И разошлись. Первые месяцы мы сотрудничали успешно. Прибыль текла рекой. Потом меня подвёл первый поставщик. Я сообщил партнёру о задержке платежа.

– Хорошо, понял, – ответил он, но через три дня прилетела первая штрафная санкция. С этого момента я работал на штрафы, которые увеличивались по нарастающей. Я ещё сам не верил, что мне грозит банкротство. Чтобы хоть как-то спасти свой бизнес, я всё переписал на супругу и развёлся с ней.

– Эй, Виктор, ты играешь или сдаёшься? – хозяйка смотрела на меня, всё так же опершись на кий. Она оставалась в тени.

– Играю, – я со злостью ударил по шару. Видно, удача решила меня оставить. Я опять проиграл. – Ещё хочу отыграться. – рвано выдохнул я.

– Отыграешься, – в голосе хозяйки звучала ирония. – Может быть, но не сейчас. Пойдём, контракт подпишешь и в карцер. Уже поздно. Мне домой пора.

– В карцер? – Я нахмурился. – Я же персоналку подпишу…

– А кто сказал, что я тебя освобождаю от наказания. Посидишь в карцере, подумаешь. Завтра придёт за тобой наставник.

– Это не карцер, это вип-капсула. – сказал я.

– Знаешь, в чём заключается самое страшное наказание для человека?

– В боли? – спросил я. – Когда истязают?

– Нет, самое страшное наказание не в истязании, а в лишении общения с себе подобными. Когда хочется сказать, да некому. От этого даже с ума сходят.

Она убрала на место кий, захватила с собой стакан, из которого пила, и вышла из комнаты. Я поплёлся следом. К моему удивлению, юрист вернулся и сидел за столом.

Мне подали бумажный вариант договора, сказали прочитать и подписать. Я читать не стал. К чему, если я не могу изменить условия договора. Поставил размашистую подпись.

– Вот и молодец, – похвалила меня хозяйка. – Видишь, а ты говорил, что не получится, – это она уже обратилась к юристу. – Всё получилось. Ну чего смотришь? Знаешь, что ты подписал? – это уже мне. – Первый месяц ты на меня работаешь бесплатно, списываю только твоё содержание, последующее время – расценки средние. Ну и секс-услуги: обслуживать всех, на кого я тебе укажу. Завтра наставник тебе расскажет, как ухаживать за женщинами, что мы любим, как нас возбуждать.

– Ты же говорила…

– Не ты, а вы, штрафное очко. Что я говорила, того уже не помню. Бумага – единственный свидетель твоего согласия. – и она рассмеялась мне прямо в лицо.

– С-с-сука! – заорал в и кинулся на неё.

Но меня скрутили моментально. Бойцы из первого сектора ворвались в кабинет, заломили мне руки и уложили грудью на стол.

– С-с-сука! – орал я и извивался.

– Виктор, а тебя жизнь ничему не учит, – услышал я насмешливый голос хозяйки. – Не подписывать не читая. В карцер его.

– Убью! С-сука! – я почувствовал, как игла воткнулась мне в предплечье. А дальше было забытье.

Просыпаться не хотелось. Здесь, в карцере, ты не знаешь, какое время суток. Ложишься – свет становится приглушённым. Просыпаешься – ярче, но глаза не режет.

Во рту было сухо, словно я песка наелся. Хотелось пить. Язык опух. Я встал, покачиваясь от слабости, подошёл к столу. Упёрся руками, постоял немного. Хотелось пить. Обернулся в поисках значка: «Туалет». Но индикатора нигде не было. Я подошёл к двери и заколотил кулаками: «Открывайте!»

«Раб триста семь дробь девяносто пять, что хотите?» – послышалось из динамиков.

«Пить хочу, – выплюнул я и со злостью ударил по двери. – И в туалет».

«Значок туалета активирован, вода подана. Ложитесь спать. Утром у вас встреча с наставником», – диспетчер отключился.

В тот же момент я увидел, как на стене появился знак фонтанчика. Я приложил чип. Панель отъехала, уступая дорогу выдвижному кранику. Я подумал, что надо запомнить, где вода.

Вначале сон не шёл. Сердце отстукивало где-то в горле. Как я мог? Ладно, тот контракт я не перечитывал, потому что даже представить не мог, что моя же жена заменит в нём страницы. А этот? Хозяйка так красиво пела, что я размяк? Или биллиард был отвлекающим манёвром. Ах да, ещё юрист, который обязательно меня вытащит из этого дерьма.

Я, взрослый мужчина, вдруг заплакал. Я плакал от обиды и от бессилия. Как мне хотелось отмотать назад время как киноплёнку.

Я закрыл глаза. Сон смежил мне веки. Мне снилась хозяйка. Биллиард. Она готовится сделать удар. Я подхожу к ней сзади. Надавливаю рукой на шею, вынуждая сильнее прогнуться. Другой рукой я глажу по голой ягодице. Вхожу в неё пальцем. Она течёт.

– Течёшь, сука! – ору я и со всей силы бью её по ягодице. Она скулит, но не уходит, а оттопыривает попу ещё сильнее. – Нравится, когда бьют, вот тебе её, – и я наношу ещё один удар. Она резко выпрямляется, поворачивается, и я вижу, что это не хозяйка, а моя бывшая. Она хохочет мне прямо в лицо:

– Круто мы с ней тебя! Теперь ты будешь нас обоих обслуживать. А теперь на колени, раб! Поработай языком! На колени вставай!

Она давит мне на плечи. Я хочу вырваться, но не могу.

– Вставай, – кричит она голосом командира бойцов первого сектора. Меня начинают трясти.

Я сопротивляюсь, пытаюсь защититься. Вдруг на меня льётся дождь…

Я подскочил. Я по-прежнему был в карцере.

– Ну ты даёшь. С кем дрался-то? – передо мной стоит боец первого сектора. – Умывайся. Сейчас принесут завтрак, а потом видеоконференция с Тессой.

– Мне не о чём с ней говорить, – пробурчал я.

– Ты вчера что учудил, что тебя опять в отключку?

– Обманула меня как пацана, обвела вокруг пальца, – пробормотал я.

– Тесса? Не верю. Расскажешь?

Я мотнул головой и пошёл в душевую кабину.

Чистая одежда уже лежала там. Я встал под воду. Мне было всё равно, сколько насчитают, поэтому стоял, пока не замёрз. Да и замёрз потому, что воду перестали подавать. Вытерся, оделся.

Завтрак ждал на столе: овсянка, хлеб с маслом, банан и чай с сахаром. Не разносолы. Овсянку я не ел никогда. Моя её готовила на воде, без соли и масла. Ужасная гадость, я вам скажу. Тарелку с кашей я отодвинул, а вот хлеб с маслом съел и запил чаем. Потом принялся за банан.