– Анатоль, как ты можешь? – она отказывалась верить тому, что слышала.

– Скажи, что ты не спала с ними. Скажи! – она молчала. – Вот видишь! Я же не виноват, что у меня нет того, чем женщина себе покупает свободу. Сделай это ради меня!

Глава 3. Анатоль

Их беседу прервал официант. Принесли обед. Анатоль с каким-то брезгливым видом посмотрел на еду.

– А где чтобы отметить встречу? – спросил он у Мелиссы. – Принеси-ка нам бутылку красного, а лучше водки, – отдал приказание официанту.

– Этого не было в заказе. Я не могу, – ответил тот и вопросительно посмотрел на девушку.

– Анатоль, у тебя запрет на алкоголь, это раз, и я не пью, это два. – произнесла Мелисса спокойно. Она отпустила официанта. – Давай обедать.

– Я не буду есть эту блевотину, – неожиданно закричал Анатоль. Его всего затрясло. Он резким движением сбросил со стола тарелки.

Они с грохотом полетели, покрывая пол супом, овощами, мясом. Анатоль крушил всё вокруг. Он с ожесточением топтал еду, крича, что он не будет это есть. Его речь была щедро приправлена ненормативной лексикой.

Мелисса прижалась к стене, зажимая уши и даже не пытаясь остановить бурный и насыщенный поток оскорблений.

– Что же ты не вызываешь охрану? Давай! Ты же у нас теперь босиха. Сестра – босиха, а брат – босяк, – и он захохотал страшным удушающим смехом, который переходил в кашель. Лицо Анатоля становилось бордовым. Он постепенно опускался на колени, хрипел.

Мелисса в панике нажала на кнопку вызова.

Охрана появилась мгновенно, а следом и санитары с носилками. Брата уложили, спеленали и вывезли.

Девушка почувствовала, как силы её покидают её. Анкр подоспел вовремя. Он подхватил измождённую подопечную. Она обняла его за шею, уткнулась в грудь и горько зарыдала, обвиняя себя в нездоровье Анатоля:

– Анкр, миленький, давай переведём его в другую резервацию, к Грегуару. Ну, пожалуйста. Здесь ужасные условия. Он погибнет здесь.

Поверенный пытался объяснить ей, что Анатоль сам виноват в своём безумии. Но она не хотела это слышать. Брата было жалко. Девушка верила, что только любовью и терпением можно вытащить брата из того болота, в которое его затянуло.

– Я попробую, я всё равно попробую. – бормотала она.

– Не думаю, что близнецы это позволят, – смущённо пробормотал Анкр. –Ты же знаешь, Кристофер и так был против твоего визита в резервацию. Если бы не Тесса…

– За что он его так ненавидит? – Мелисса подняла на него свои голубые глаза, в которых стояли слёзы. – Он же его совсем не знает…

Они вышли из здания. Сюда, в самую дальнюю резервацию, их привёз поезд. Здесь не было других дорог, кроме железной, воздушной да водной. Расположенная на крутом берегу, она прятала в себе самых опасных, безнадёжных и буйных. С одной стороны располагались зыбучие пески и солёное озеро. Ещё никому не удавалось пройти мимо них и не увязнуть. Именно здесь паслось стадо чудом сохранившихся диких верблюдов. С другой – крутые горы и глубокие ущелья.

До прихода поезда времени оставалось достаточно, и поверенный со своей подопечной решили заглянуть в стоящий на пригорке храм.

Его купол ярко сверкал на фоне чистого голубого неба. Солнечные лучи, проходя сквозь витражи, оставляли на земле разноцветные яркие кляксы.

Девушка взялась за массивную деревянную ручку и потянула на себя. Дверь легко поддалась и впустила их внутрь.

Откуда-то из глубины доносилось пение хора мальчиков. Звонкие высокие голоса заполняли пространство. Мелисса не была верующей. Она молча пошла по правой стороне, рассматривая картины из жизни Христа и святых, имён которых она не знала.

Анкр же встал в проходе, ведущем к алтарю, перекрестился, пробормотав слова молитвы, а потом прошёл вперёд, остановился напротив одной из икон и задумался.

Народу было немного. В храме стояла та особенная атмосфера, которая присуща местам культа. Одни тихо переговаривались, другие ставили свечи. Пахло ладаном и цветами. Сквозь ажурную решётку, отделяющую место проведения службы от боковых проходов, Мелисса посмотрела на кафедру, покрытую белой дорожкой с изящной вышивкой. Рядом у подножья стояла огромная бирюзовая ваза в китайском стиле с пышным букетом из белых и розовых лилий.

Внезапно девушка почувствовала потребность поговорить с богом. Она никогда этого не делала, но сейчас… Мелисса обернулась. Как это делается? Где? Она не знала. Размышляя, она подошла к иконе, на которой была изображена молодая женщина со златокудрым ребёнком на руках.

«Прости меня, грешную, – мысленно начала свой монолог девушка, – я никогда тебя ни о чём не просила. Вот ты держишь этого мальчика на руках. Ты защищаешь его. Ты любишь его. Помоги же и мне. Я люблю своего брата. Я вижу, как ему тяжело. Я знаю, как ему сложно. Помоги ему вынести это наказание. Подскажи, как мне быть? Я боюсь совершить ошибку. Я боюсь ему навредить…»

Девушке показалось, что женщина с иконы смотрит на неё так, словно что-то хочет сказать и не может.

Мелисса стояла и смотрела. А в голове мелькали сцены из детства. Она пыталась найти оправдание брату, но оно, почему-то, не находилось. Зато в голове звучали слова Джека, сказанные им ещё тогда, когда она была рабыней: «Пытаясь на себя взять его ответственность, ты оказываешь ему медвежью услугу. Каждый должен нести наказание, которое заслужил».

Тогда она спросила его: «Скажи, за что я несу наказание? Я не брала в долг, не проигрывала деньги в казино».

«Твоя вина в том, – продолжал поучать молодой человек, – что ты изначально вытаскивала брата из беды, оберегала от наказаний. Ты не давала ему самому отвечать за свои грехи. Анатоль знал, что ты по его долгам всегда сможешь ответить».

«Господи, помоги моему брату, образумь его, – с этими словами девушка направилась к рядам, где на стульях сидели такие же просители, как и она. Здесь были и старые, и молодые, и женщины, и мужчины. Всех этих людей связывало одно: их родственники содержались в этой резервации. – Сколько просителей, – вздохнула Мелисса, – и я одна из них. Разве может он услышать и исполнить все просьбы, как бы милостив и могуч он ни был».

Сколько провела времени в церкви, девушка не знала. Её мысли крутились то около брата, то возвращались к новой должности.

Вот такая, печальная и задумчивая она возвращалась к себе. Вернее, в своё новое жильё. Их с Анатолей маленький домик остался в городе детства. Сейчас же она жила в столице, там, где находилось руководство компанией.

Наши дни

– Что вы хотите этим сказать? – Мелисса нахмурилась. – Да, мой брат находится в резервации. Но вы хорошо знаете, что его никто не лишал права наследства. Даже если он и не сможет вступить в права, его дети будут иметь право наравне с моими.

– Ваш брат в тяжёлом состоянии, – продолжила женщина. – Даже если он выкарабкается, вряд ли у него будут наследники. А это значит, что четвёртая ветвь может остаться без преемников.

– Послушайте, – перебила её Мелисса. – К чему сейчас весь этот разговор?

– А к тому, – вмешался пожилой акционер, – что хотите вы или нет, но вам пора начинать задумываться о продлении рода. Большие деньги и ваш пост – это ещё и огромная ответственность.

– Вам не кажется, что вы лезете не в свои дела? – Мелисса нахмурилась. – Пока что я – руководитель направления.

– Акционеры обеспокоены, – снова вступила в беседу женщина, – что вы встречались с Тернионом. Если вы выйдете за него замуж, вам придётся уступить свои акции в обмен на пожизненную ренту.

– Это почему ещё? – девушка резким движением откинула чёлку со лба.

– Потому что он – наш конкурент. Либо ему придётся отказаться от своей доли в своей компании. Согласно антимонопольному законодательству, слияние компаний посредством брака у нас в стране запрещено.

– Вы хотите сказать, что я должна немедленно выйти замуж за одного из наших акционеров? Так вас следует понимать?