– Понимаю. Ваш разум требует новых аргументов в пользу того, что сейчас на дворе две тысячи двести семнадцатый год? – со снисходительной улыбкой поинтересовался врач.

– Да, наверное, – не стала отпираться я.

– Это очень просто – вам достаточно выглянуть в окно. Если и этого покажется недостаточно, медсестра принесёт свой персональный инфоджет и ответит на ваши вопросы, но полагаю, что лучше будет, если мы свяжемся с центром адаптации инопланетных гостей и передадим вас под их попечение. Поймите правильно, мы вас ни в коем случае не выгоняем, но будет лучше, если дальше вами займутся профессионалы. Это больница, а не учебный центр. Мы не можем в полной мере дать вам те знания, которые помогут адаптироваться в новой для вас реальности, – тактично уговаривал меня доктор Вайлер, но я не спешила ему отвечать.

Для начала я решила воспользоваться дельным советом мужчины и подошла к большому панорамному окну. Отодвинув занавеску, я, затаив дыхание, рассматривала необычный городской пейзаж.

Палата, в которой я в данный момент пребывала, была расположена достаточно высоко, чтобы хотя бы частично оценить те перемены, которые я умудрилась проспать. К моей огромной радости, внизу было достаточно чисто и зелено. Здания были высокими, но не небоскрёбами, и стояли они достаточно далеко друг от друга, а между строениями почти всё место занимали парки, детские площадки, дворы. Приятно осознавать, что через два века люди стали бережнее относиться к природе.

Внизу по широким каменным тропинкам ходили люди, но привычных автомобильных дорог, парковок и машин не наблюдалось, как не было и шума, создаваемого ими. Роль транспорта, насколько я поняла, выполняли какие-то летающие капсулы. Они были разного размера и разной формы, но если присмотреться, то в тех, которые были побольше, можно было рассмотреть людей, сидящих в креслах. Летающие машины двигались бесшумно и не оставляли характерного дымного следа выхлопных газов.

– Так что вы на это скажете, Юлия Анатольевна? – отвлёк меня от созерцания голос доктора Вайлера.

– Это просто невероятно! – восторженно выдохнула я, стараясь унять эмоции.

– Да, наверное, но я не об этом. Вы согласны сегодня переместиться в реабилитационный центр? Я ничуть не против того, чтобы вы ещё погостили у нас, но это будет неудобно и бесполезно. Ваше физическое состояние восстановлено до идеальной возрастной нормы. Как бы то ни было, но сейчас вы молодая и здоровая женщина и должны найти своё место в нашем обществе, а наша клиника в этом вам не помощник, – уговаривал меня врач.

– Что? А, да. Конечно, я не против, – неохотно отвернулась я от окна, уделяя внимание своему собеседнику.

– Вот и чудненько! Я свяжусь с Питером Локом, чтобы он забрал вас. Думаю, бюрократические заморочки займут некоторое время, а пока отдыхайте. Скоро роботы начнут разносить полдник. Надеюсь, их вид вас не напугает? – спросил меня мужчина.

– Нет, я не собираюсь паниковать или биться в истерике. Пусть всё это несколько неожиданно, но я жива, а это уже само по себе невероятно и прекрасно, – с искренней улыбкой, ответила я.

– Вот и чудненько, – сказал Вайлер и уже направился к выходу, когда я его окликнула.

– Кстати, доктор, почему вы сказали, что слишком стары в то время, как меня назвали молодой женщиной? Мне кажется, мы примерно одного возраста, – я решила уточнить зацепившее меня несоответствие.

– Ну, в вашем случае вопрос возраста весьма относителен. С одной стороны с даты вашего рождения прошло двести двадцать девять лет, а с другой, ваши организм и сознание ещё молоды. Вам ведь было всего тридцать пять лет, когда с вами случилась та болезнь. Мне же восемьдесят четыре года, поэтому мой опыт значительно больше, – в очередной раз шокировал меня врач.

– Вы выглядите очень молодо, – растерянно отозвалась я.

– Да, примерно сто лет назад был сделан прорыв в технологии омоложения организма. Срок жизни людей увеличился до ста двадцати лет. Кроме того, улучшилось качество этой самой жизни, но об этом вы узнаете позже, а пока можете принять душ и оценить все прелести научного прогресса. Вам мы уже провели одну из реновационных процедур. Всего доброго, Юлия Анатольевна. Мне было приятно и интересно познакомиться с вами, – вежливо улыбнулся мне медик.

– Взаимно, доктор Вайлер, – ответила я и уже хотела протянуть ладонь мужчине, но замерла на полпути и убрала ладонь за спину.

Да уж, придётся менять свои привычки.

Юлия Новикова

Два месяца спустя

– Сегодня у нас великий день! – произнесла я вслух, рассматривая себя в зеркале.

Отражение меня определённо радовало. Благодаря современным технологиям тело основательно омолодили, и теперь я выглядела так же, как в свои далёкие двадцать лет. За исключением того, что раньше мне ужасно не нравился родной золотисто-пшеничный цвет волос и с шестнадцати лет я ударилась в эксперименты, сделав короткую стрижку и перекрашиваясь то в радикально чёрный, то ядовито красный. Сейчас же я находила особый шик в своих светло-русых длинных волосах.

Правда, чтобы привести эту отросшую и спутанную гриву в божеский вид, мне пришлось изрядно потрудиться. Кто-то из обслуживающего персонала больницы неровно остриг отросшие пряди примерно по пояс. К счастью, изобретения современной косметологии оказались не менее впечатляющими, чем инновации в медицине, поэтому к моменту выписки из больницы я выглядела уже человеком, а не чучелом с валенком вместо волос.

Встречал меня лично глава реабилитационного центра «Елюзен» Питер Лок. Это был молодой на вид мужчина с хитрыми бегающими глазками. Он с жадным интересом осмотрел меня с ног до головы, рассыпался в ненужных комплиментах, а потом мы полетели на одной из тех капсул, которые я видела ранее из окна больницы. Назывались чудо-машины аэролями, но это я узнала позже, а тогда только и могла, что с любопытством рассматривать виды на ухоженный индустриальный город.

Потом мы прибыли в центр и началась учёба. За последние два месяца было всякое. Несмотря на обновление клеток, мой разум не слишком-то охотно стремился вмещать в себя новые знания. Радовало только то, что не пришлось зазубривать новый язык, на котором теперь говорят на всей планете и за её пределами. Это умение мне вживили с помощью хитроумного чипа. К сожалению, другие науки познать подобным способом было невозможно.

Где-то в конце первой недели после пробуждения у меня случился небольшой нервный срыв. Трудно было принять всё то, что свалилось на меня, но я быстро успокоилась, напомнив себе о том, что мало кому даётся такой шанс на новую жизнь, и нет никакой веской причины биться в истерике при первых же сложностях.

На руке завибрировал мой аук – современный аналог смартфона, банковской карточки и удостоверения личности в одном приборе. Правда у меня он пока работает только в качестве телефона, ведь вопрос с моими документами и гражданским статусом ещё пока не решён, а следовательно, и собственных финансов я пока не имею, но сегодня это недоразумение должно разрешиться.

– Юли́, ты готова? Я уже поднимаюсь к тебе на лифте, – вещал мне улыбчивый и болтливый куратор, которого приставили ко мне в центре.

Почему-то выговаривать моё полное имя на современном диалекте не получалось, поэтому я почти сразу смирилась с тем, что из Юлии превратилась в Юли́. Мне даже нравилось – это придавало обычному имени какого-то французского шарма. Хотя всё это глупости, конечно.

Леону – моему тьютору – пару месяцев назад исполнилось двадцать пять лет. Он считался совсем зелёным юнцом, ведь в современном мире, имея в запасе почти сотню лет, люди не слишком-то спешили взрослеть, но Лео был целеустремлённым парнем и, несмотря на возраст, уже получил диплом специалиста по социальной адаптации и считался ценным сотрудником реабилитационного центра. Вот только мне было важно не это, а тот неуёмный оптимизм и усердие, которыми меня заражал куратор.