Дети покорно слазят со стульев и плетутся к выходу. Когда проходят мимо хозяина дома с наигранной тяжестью, синхронно вздыхают. Я лишь закатываю глаза, но на мужчину они производят нужный эффект: поравнявшись с ним, мерзавец хватает меня за руку чуть выше локтя.

– Не ругай их. – тихо произносит, точнее, приказывает. И уже чуть мягче добавляет: – всё ведь обошлось.

Да что он о себе возомнил?! Какое право имеет вмешиваться в нашу жизнь. Он никто! Ну ладно, этот гад – отец моих детей, только он об этом не знает. Значит, и права не имеет тут что-то требовать.

– Я вам, конечно, благодарна, но я сама разберусь со своими детьми.

Мужчина недовольно поджимает губы, пытается взглядом просверлить во мне дырку, а его пальцы сильнее сжимаются на моей руке. Дурной мозг так не вовремя подкидывает картину из прошлого, как однажды эти пальцы уже сжимали меня, точнее мои ягодицы, оставляя на них следы своего нетерпения.

– Отпустите меня, – шиплю разгневанной кошкой, из последних сил сдерживаюсь, чтобы не заехать по наглой роже, отомстить за прошлое.

– Может, встретимся как-нибудь?

На губах появляется такая знакомая улыбка, из-за которой я прошлый раз окончательно и сдалась. Но что взять с восемнадцатилетней дурочки? Сейчас я стала старше и умнее.

– Нет. Я замужем.

– У тебя никого нет. Варя успела рассказать.

Сколько раз объясняла детям, что нельзя болтать с незнакомыми людьми и тем более всё им выкладывать. Они слушаются, но порой случаются такие сбои. И какого лешего в этот раз он случился именно на этом мужчине?!

– Ну так что?

– Ответ не измениться. Лучше отпусти меня, пока не пожалел.

Хозяин дома слегка прищуривается, вглядывается в моё лицо, скользит ниже. Глазами ощупывает мою фигуру, а у меня свободная рука так и чешется, чтобы залепить пощёчину.

– Мы раньше не встречались? – интересуется с подозрением, чем моментально охлаждает мой пыл.

– Не думаю.

Отвечаю холодно, глядя прямо в синие, как лазурные воды океана, глаза. Между нами повисает тишина, кажется, будто воздух вокруг искрит. Совсем как в прошлый раз. Тогда тоже всё вокруг нас полыхало. И мы с огромным желанием горели в этом пламени.

– Ну да, – усмехается мужчина, разрывая между нами зрительный контакт, – такую горячую штучку я бы запомнил.

Наглец! Мерзавец! Ладонь снова зачесалась в желание стереть эту самодовольную ухмылку.

Неожиданный грохот, а затем и звук разбитого стекла останавливают меня. Дёргаю руку, вырываясь из захвата, хотя меня больше никто не держит. Мы одновременно бросаемся в коридор, где Чертята с невинными личиками смотрят на нас.

– Мам, я совсем не знаю, как это вышло. – Варя активно захлопала длинными ресничками, и голос такой милый-милый.

Перевожу взгляд на Ваню, но тот лишь пожимает плечами и руки за спиной прячет. Дети целы – можно и выдохнуть. Осматриваюсь в поисках разгрома и замечаю в углу гору осколков.

– Вот же… Простите, я возмещу вам ущерб.

– Это была эксклюзивная работа от одного японского художника.

Мне уже не нравится, как это звучит – слишком дорого.

– Сколько? – голос предательски дрогнул.

– Тридцать тысяч долларов. Могу представить документы на неё.

Очуметь. Тридцать тысяч долларов – это же стоимость квартиры в моём родном городе. Которой у меня больше нет. Так же, как нет таких денег. И кредит мне никто не даст, потому что и без него на мне куча долгов, а работу я до сих пор не нашла.

Подавляю в себе стон отчаяния. Прикрываю глаза, считаю до десяти, чтобы успокоиться и придумать, как можно договориться с этим мужчиной.

– Но мы можем договориться.

– Как?

Мне не нравится надежда в собственном голосе, но ничего не могу с собой поделать, сейчас я согласна на любые условия.

– Тебе всего лишь надо сказать мне «да».

Ну да. Чего ещё можно было ждать от этого гада?

– Я найду деньги.

Заявляю со всей уверенностью, хотя не представляю, откуда возьму такую сумму. Беру Чертят за руки, спешу покинуть эту квартиру.

– У тебя месяц, потом будем разговаривать по-другому. – летит мне в спину. Оборачиваюсь, не веря: он серьёзно угрожает мне?! – Кстати, у меня здесь камера, – показывает куда-то в угол потолка, – до встречи, детка.

Резко разворачиваюсь и буксиром тащу детей к лифту. Лучше нам как можно быстрее убраться отсюда, иначе я совершу преступление в состоянии аффекта.

– Мамочка, ты сильно на нас злишься?

– Нет, Чертятки, но я сильно испугалась за вас. Нельзя убегать из садика.

– Даже если играем в прятки?

– Тем более, когда играете в прятки. А вдруг я вас не смогу найти? Пообещайте, что больше не будете так делать.

Выжидательно смотрю на чертят. Услышав синхронное «обещаю» наклоняюсь и целую малышню в носики. Выдыхаю. Дети рядом, они в порядке, а с остальным справлюсь. Мне не привыкать.

– Данька! Пляши!

Звонок подруги застаёт меня в машине, когда мы едем обратно домой.

– Не могу, в моих руках руль, так что плясать сейчас не очень безопасно для окружающих.

– Я нашла тебе отличную работу с шикарнейшей зарплатой.

– Юристом?

– Не совсем, – заминка подруги остужает, но, с другой стороны, сейчас не время воротить нос, – секретарём генерального. Данечка, не отказывайся. Тебя ждёт шикарная зарплата, которую не предложит ни одна юридическая конура. И босс-лапочка.

– Ань, я перезвоню, когда буду дома. Мне нужно подумать.

Чтобы лучше думалось, подруга скидывает СМС с условиями работы.

Перечитываю сообщение несколько раз. Я буду идиоткой, если откажусь. С такой зарплатой я быстро расплачусь с долгами, а там уже можно будет искать работу по специальности.

– Я согласна, – сразу перезваниваю Ане, не давая себе возможность передумать.

– Уи-и-и! Я так рада, Дань. Так, завтра в девять тебя жду на оформление.

– А собеседование?

– Считай, я его уже провела, а генеральному всё равно. Главное, чтобы исполнительным был, и здесь у меня сомнений нет. Ты же умничка, справишься!

Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но мне только остаётся, что довериться подруге.

Утро выдаётся суматошным, хотя с появлением в моей жизни Чертят мне не привыкать. Они до последнего проверяют мою выдержку, а потом превращаются в послушных ангелочков и делают вид, что изначально так и было. В садик немного опаздываем, но сегодня воспитательница не пытается читать нотации, лишь всем своим видом показывает своё недовольство. Может, если сложится всё на новой работе, я смогу детей перевести в другой садик. Какой-нибудь частный, где будут адекватный, вежливый персонал, а не грубиянка, любящая поучить всех.

Аня меня встречает на парковке.

– Всех будущих сотрудников так встречаешь? Где хлеб с солью, тогда и красная дорожка?

– За остальных я не переживаю, если они вдруг сбегут.

– Да не собиралась я сбегать! – обиженно бурчу.

Анька делает вид, что верит мне. Самое ужасное: она права. Если бы не долги и как вишенка на торте, вчерашняя разбитая фигня в стоимость квартиры – в жизни не согласилась бы.

Подруга быстро меня оформляет, проводит экспресс-экскурсию по офису и, наконец, показывает моё рабочее место. Просторное, красивое. Всё в бело-серых тонах, но при этом как-то уютно.

– Так, генерального зовут Демьян Борисович. Его пока что нет, но он предупреждён о твоём приходе.

– И что мне делать? А где предыдущий секретарь? Может, она введёт меня в курс дела?

Подруга как-то подозрительно поджимает губы и отводит взгляд.

– Аня-я, – угрожающе тяну её имя, ох, чувствую своими нижними девяносто, какую-то подставу, она мне приготовила, – чистосердечное признание облегчает наказание.

– Сбежала.

– Почему? Ты же говорила, что босс – лапочка.

– Так и есть! Красавец и лапочка, но даже у таких иногда терпение заканчивается.

– Подробности, Ань, мне нужны подробности.