На ринг лезли Сивуха с Лазаревым и еще два каких-то мужика опасного вида.

— Пепеляев, ты охерел? — орал Сивуха. — Ты че, попутал что-то?

— Это ты попутал. Вы все попутали! — я мигом присел и удар длинной деревяшки пришелся по голени одного из незнакомых мужиков.

Палкой по голени — это тошно.

— Дерьмовые ланисты! — я затылком почувствовал движение — и ткнул дрыном назад, и Лазарев тонко завопил, поймав конец моего шеста междудушьем.

Наверху, на балконе, орали от восторга. Кажется, кто-то даже снимал на телефон… Гости из сервитута? Из секундной неуместной задумчивости меня выдернул громкий хруст: Сивуха прыгнул на дрын и сломал его. И получил по башке обломком, который остался у меня в руке. Метровой деревяшкой прилетает в общем-то не слабее, чем двухметровой.

— Ау, ять! Пепеляев, ты охерел! Ты уже труп, понял?

— Йа-а-а? — я даже не знал — злиться мне или удивляться, их уверенность в собственной правоте и безнаказанности меня просто поражала. — Н-на!

Я дал ему по голове второй раз. Может быть — зря. Крепко получилось, не помер бы… Сивуха рухнул на ринг рядом с остальными, и я остался с Лазаревым один на один. И он смог меня удивить — кинулся мне в ноги и опрокинул меня на спину, и принялся дубасить! У меня аж дыхание перехватило, и искры из глаз посыпались, вот тебе и физрук! Дракон молчал — ничем не помогал мне, кроме того, что у меня уже и так было. Честно — я растерялся на пару секунд и как-то упустил момент, когда толстые пальцы Лазарева вцепились мне в шею и начали душить. Я сначала рефлекторно пытался оттолкнуть его правой рукой, упершись ему в грудь, а потом наконец вспомнил чертово айки и, ухватив его за грудки, потянул на себя.

Такого физрук точно не ожидал и подался вниз и вперед, и его мясистый нос оказался как раз напротив моего лица.

— О, ДА-А-А! — сказал дракон и вцепился в него зубами.

— Уй-юй-юй! — заорал Лазарев. — Ай-яй-яй!

Я выплюнул что-то изо рта, пинком сшиб его с себя, вскочил и огляделся.

Совершенно спокойно, перешагивая через травмированного Сивуху и обходя Кацуру, который тер себе отбитые ребра, ко мне двигался тот самый дядечка в рубашке в полосочку. Маг-целитель!

— Достаточно поиграл в героя? — спросил он, приближаясь вплотную. — Ты кто — местный Робин Гуд?

— Не-а, — откликнулся я. — Я — Робинзон Пузо.

— Хохмач? — он вдруг схватил меня за руку и его ладонь засветилась синим, как эти фосфоресцирующие браслетики у спелеологов в американских фильмах. — Лежать, падаль.

А потом удивленно уставился на меня, и ухватил за вторую руку.

— Лежать, я сказал! — его голос уже звучал не так уверено.

— Не работает? — участливо спросил я, а потом врезал ему коленом по яйцам, ладонями — по ушам, а когда он упал — добавил пинка в солнечное сплетение.

И потянулся за телефоном.

— Иван Иванович? Это Пепеляев беспокоит. У меня тут магическое преступление в земщине, да. На меня целитель напал… Откуда я знаю! В рубашке, в полосочку. Ухватил меня за руки и у него ладони засветились. Понятия не имею! Не может говорить, не слышит, у него из ухов кровь течет… Что? Из ушей? И из ушей тоже течет, да. Тут вообще нелегальные подпольные бои и букмекерская контора. Несовершеннолетние в качестве гладиаторов, а? Конечно, во всем признаются!

Я размахнулся и врезал палкой Кацуре поперек рожи, потому что он тоже попытался достать телефон — свой, понятное дело. Кацура рухнул на доски ринга.

— Признаются, говорю! Спорткомплекс «Рассвет», это на военном городке… Да, позвоню Криштопову, пока вы не прибудете…

— ТЕБЕ КОНЕЦ, ПЕПЕЛЯЕВ! — заорал кто-то с балкона.

— Улица Мира, дом три! — выкрикнул в ответ я и продемонстрировал средний палец. — Заходи в любое время, скотина! Или спустись прямо сейчас сюда, если ты мужчина!

Конечно, никто не спустился. Хорошо орать из темноты, да? Особенно хорошо — если в подпитии. Потом главное реально в драку не ввязываться, и можно всему городу триста раз рассказывать, как «я бы его одной левой, вертуху бы ему прописал, урыл бы его…»

Я сильно побил их всех — двух охранников, Лазарева, Сивуху, Кацуру и Стельмаха, а потом сложил кучей на ринге. Черта с два они могли теперь самостоятельно «Рассвет» покинуть, не при таких-то ушибах нижних конечностей. За Стельмахом для этого пришлось сходить наверх и выгрести его из-под стола. А мага-целителя я связал его же одеждой — брюками и ремнем, в рот — полотенце запихал, а на личико — рубашку замотал, черт знает зачем. Чтобы заклинания произнести не мог, наверное. И вышел на улицу Криштопова встречать. Никакого привратника, который слил мне информацию про бой Кузевича, там уже не было. Зато был сам Кузевич. Все разбежались — и бойцы, и зрители, а он — остался.

— Ничего себе вы даете, Георгий Серафимович, — проговорил он.

— Ваня, — вздохнул я. — Скажи честно — за каким бесом тебя сюда принесло?

— Ну-у-у… — он потупился. — Ну, деньги нужны были.

— А? Так вроде у тебя родители не бедствуют? -удивился я.

— На такое просить стыдно, — он шмыгнул разбитым носом.

— На барбершоп какой-нибудь? На пиво? На татуху? — стал выдвигать предположения я.

— Не-е-е… Только не смейтесь и никому не говорите, ладно?

— Слово даю, буду нем, как могила, — мне было жутко интересно.

— У Легенькой день рождения пятого декабря, а она коньки хотела, у нас каток зимой заливают около собора, а я…

— Да ладно! — дурацкая улыбка расплылась на моем лице. — Коньки? Легенькой? Кузе-е-евич, ну, ты гусар, конечно! Молодцом! Нет, правда — красавчик! Но неужели нельзя было по-другому денег заработать? Ну говно же идея, гнилая наскозь, а? Неужели сам не понимаешь?

— А как? — он беспомощно развел руками. — Ко мне Кацура этот подошел после соревнований в сентябре, рассказал, мол, есть вариант двадцатку сшибить за десять минут. Ну, я и подумал — это же если раз в неделю выступать — то можно нормально насобирать, мне осталось-то всего боя три, а если хотя бы разок победить — то два! Откуда бы я еще взял…

— Ага… Значит, сотня денег примерно? Ты как насчет гайки покрутить? — спросил я, наблюдая, как приближается к спорткомплексу целая вереница красно-синих огней.

Стражи порядка ехали хватать и не пущщать, точно.

— Нормально, — пожал плечами Кузевич. — Папе в гараже помогал.

— А к оркам как — без предубеждения?

— Смотря что за орки, — Иван смотрел на меня с удивлением. — Разные они бывают… А что, есть вариант подзаработать?

— Ну, не могу же я оставить тебя без настоящего мужского поступка, потому что разогнал эту дерьмовую контору? А Легенькую — без коньков, верно? Она девчонка что надо, куда ей без коньков-то? Пристрою тебя к Вождю на автосерсвис, м?

— Ого! — сказал Кузевич.

— Ага. Дуй домой, балбес, — хлопнул я его по плечу. — Завтра позвоню тебе…

— А откуда…

— Гос-с-споди, в конце журнала посмотрю!

Парень в последний раз шмыгнул носом и скрылся в ночной тьме.

Милицейские машины тормозили вокруг «Рассвета», запоздало перегораживая подходы и подъезды.

Я не знаю, как Криштопов на пару с Риковичем меня не убили. Сначала милиционер, а потом сыскарь хватали меня за грудки и орали мне в лицо вещи совершенно справедливые и очень злые, а потом успокаивались и начинали рассуждать, дескать, гражданский арест в случае такого свирепого преступления, как применение магии в земщине, да еще и в отношении заведомо несовершеннолетнего — вполне себе обоснован. А с доказательствами, мол, никаких проблем — возмущения в эфире криминалисты из Сыскного зафиксировали, эманации типичны для применения целительских способностей, носитель таковых способностей — вот он, группа лиц, с которой, соответственно, по предварительному сговору все это и совершили — вот она, так что кто молодец? Пепеляев молодец. Хотя и сволочь.

— На сей раз не отвертишься, — хмуро проговорил Рикович. — Грамоту тебе дадим и в прессе пропечатаем. Всё, ты теперь местный супергерой. Поздравляю.