— Звони, если буду не на уроках — пообщаемся, мне сильно интересно, как там у юных магов жизнь течет! — мне тут не приходилось кривить душой, я и вправду сгорал от любопытства, да и такой отклик от парнишки мне лег как бальзам на душу. — Бывай, Шутов!

В телефоне зазвучали короткие гудки, я положил его на подоконник и снова выглянул на улицу: Кравченко уже ушел, заседание Штаба продолжалось, и штофы пустели со страшной силой.

— Да чтоб меня! — ругнулся я и взялся за телефон.

Это ж надо — переживаю, как юноша со взором пылким! Большой уже дядька, а — влюбился! И теперь вот дергаюсь — как сказать да что сказать… Тьфу! Стыдоба! Настропалив себя таким образом, я мигом, по памяти набрал номер Вишневецкой на телефоне и стал ждать ответа.

Есть у меня дурацкая привычка — вазюкать пальцем по любой поверхности, вырисовывать разные узоры, пока жду ответа на звонок, или даже — во время разговора. Сейчас, пока в трубке звучали длинные гудки, я рисовал на стекле дурацкого человечка. Еще одна привычка.

— Привет, Пепеляев! — прозвучал звонкий девичий голос. — Давай, я тебе через минуту перезвоню, тут людей много!

— Давай! — сказал я, обрадованный уже тем, что она просто подняла трубку.

В смысле — нажала на кнопку приема. Трубки нынче не поднимают, разве что Тамара Павловна на своем дисковом телефоне. Но главное — что? Главное — не обижается, голос — приветливый.

Пока ждал звонка — пошел собирать вещи: завтра хотел поехать в Мозырь как можно раньше, сразу после школы, ни в коем случае не задерживаясь, без заезда домой. И к идее ремонта у Вишневецкой а я отнесся весьма серьезно, и теперь укладывал в сумку «оливу», в которой можно и в пир, и в мир, и в добрые люди, и на ремонт. А еще — перчатки, кое-какой инструмент, смену белья… Костюм — тот самый, коричневый, запаковал в футляр и повесил тут же, на дверцу шкафа — в «Урсе» для него точно найдется место. Ну, и тросточку тоже поставил рядом — на всякий случай. И лопатку, понятное дело. В сервитут еду, а мозолей всяким опасным дядям я успел оттоптать неимоверное количество, вдруг на меня маги вперемешку с чудищами нападут и надо будет отбиваться…

— ТЫ И ЕСТЬ ЧУДИЩЕ, ИДИОТ! — рявкнул дракон. — ХВАТИТ ЛИЦЕМЕРИТЬ!

Отвечать я не стал — меня Яся спасла, позвонив в этот самый момент:

— Привет! Чего не звонил? Жил свою тройную жизнь? Решил не жениться на мне? Признавайся сразу! — выдала она. — Чес-слово, если скажешь, что решил меня бросить — я тебя убью!

— Э-э-э-й, Вишневецкая! Так нельзя формулировать вопросы! — рассмеялся я, и меня отпустило просто моментально.

— А как можно? А ты приедешь? Если скажешь, что не приедешь, то я сама к тебе приеду, — и тоже рассмеялась.

Нет, ну что за дивчина? Просто дурдом какой-то! Нравится мне до ужаса!

— Приеду, приеду, вещи вот собираю, завтра сразу после школы — к тебе! Краску купила?

— Краску? Не-е-ет, штакетник заказала, завтра привезут. Фронтон ремонтировать будем. Краску сейчас в сети выберу… Ну, это скучные темы всё, и вообще: помнишь, ты там меня хотел спросить о чем-то, когда мы электробус ждали? Я сейчас буду долго-долго добираться домой, так что у меня есть куча времени поговорить, и если ты не побежишь спасать мир прямо сейчас — то у тебя появился шанс задать свои жутко интересные вопросы…

— Не побегу, — заверил ее я. — И никто нас не прервет. На телефон никто не дозвонится, разве что дверь выбьют… Я и в прошлый раз не мир спасать побежал, а пацанов вытащить, которые попутали берега… — я потер переносицу, стараясь пустить мысли в конструктивное русло. — В скверную историю они попали, а пацаны хорошие, я даже не ожидал. А поговорить хотел про магию! Понимаешь, я вроде как и в курсе, но как это работает на самом деле — понятия не имею, и даже не подозреваю о куче нюансов. Я — нулевка, и мне все эти штуки были особо не нужны, а сейчас у меня ребятки один за другим инициируются, и я должен понимать, что с ними будет после этой самой инициации… Вот и сейчас, представляешь — Шутов звонил! Который теперь светлый.

— Ага, — сказала она. — Ну, ты по адресу. Я как бы из магического колледжа и даже курс «Введение в магию» веду у подготовишек. Буду вести, после нового года. Так что — спрашивай.

— Однако, как хорошо все складывается! — вопросов у меня было море. — Мне с тобой вообще невероятно повезло.

Ну да, есть Сеть, где в теории можно найти все, что угодно. Но в Земщине она как бы и есть, и ее как бы нет. Страница текста грузится секунд десять, чтобы кино скачать — нужно часа полтора ждать. Прямо как у нас, году эдак в две тысячи восьмом. И плюс ко всему все запросы на колдовскую тематику, что поступают с земских территорий, похоже, фильтруются и искусственно замедляются. Поисковик выдает статьи очень общие и сжатые, типа приснопамятной википедии или совсем уж выхолощенного научпопа. Точнее — магпопа. Никакой серьезной литературы… Нет, я нарыл кое-чего в библиотеке, по блату, но там книженции были в основном из разряда библиографических редкостей, а тут на расстоянии телефонного звонка находилась живая и практикующая преподавательница магии!

— Только ты не удивляйся и ну думай, что я тупой, ладно? — попросил я. — Я историк, и мне нужна информация из разных источников, вот и…

Она только фыркнула. Я слышал перестук каблучков Вишневецкой — кажется, девушка спускалась по лестнице. Скрипнула и хлопнула дверь — Яся вышла на улицу.

— Так… — собрался с мыслями я. — Вот смотри: этот парнишка, который позвонил мне — Шутов — он, вроде как, инициировался как светлый. Второй парень — Игнатов — показал себя телекинетиком. Это что, он теперь всю жизнь только предметики передвигать сможет? Ну, а после инициации второго порядка — очень большие предметики? А Шутов — ну, зажег он лампочки. Теперь что, на маяке вместо прожектора будет вкалывать? Я видел, что умеют делать маги, видел их разрушительную мощь, но вообще не представляю, как это работает! Чему вы там учите, в колледже вашем, если один светлый, другой темный, третий — огненный, четвертый — телесный или как они там называются, эти электровеники, которые ускоряются до невозможности и бьют кулаками, как отбойные молотки?

— Боевые маги они называются, — откликнулась Яся. — Вопрос понятен. И понятно, почему ты его задаешь. Для широкой публики это не особенно транслируется… Но тебе я расскажу, потому как нет и официального на это запрета. Смотри: если говорить очень грубо, то всю магию, а точнее — делание магии, чародейство как таковое — можно разделить на естественное и академическое. Естественная магия — это то, что ты видел. Это внутренний посыл или, если хочешь, способность человека, эльфа или гнома… Да по большому счету — и орка тоже… Способность на интуитивном уровне управлять потоками энергии определенной… Э-э-э-э… Ну, если проводить параллели с радиоволнами — то определенной частоты. Не важно: телекинез, свет, тьма, вода или воздух — эфир, энергия, мана или саирина, как ты их ни назови — они повсюду. Они — единая субстанция, единая среда. По большому счету магия сродни музыкальному или художественному таланту: сам знаешь, есть люди, которые просто берут в руки карандаш — и рисуют, очень красиво. А другие — первый раз увидев, например, деревянную пастушью свирель, пару раз дунут, пальцами зажмут одну дырочку, другую — и уже льется какая-нибудь узнаваемая мелодия…

— О, да, — сказал я. — Или сразу берет — и классно танцует под музыку. Или поет — ровно в ноты… Завидую таким ребятам черной завистью.

— Во-о-о-т! Это — естественная магия! — вокруг нее звучала какая-то музыка, слышался шум голосов. — Она просыпается в человеке после инициации первого порядка и становится для него так же естественна, как пение или рисование.

— Но можно ведь… — начал я, и тут же был с восторгом перебит.

— Абсолютно верно! И художник, не обладая сильным голосом, может научиться как-никак петь. И певец, изучив композицию и уделив достаточно времени урокам графики, сможет нарисовать натюрморт! Это — магия академическая. Разница лишь в том, что цивильный — то есть неодаренный — в принципе не может оперировать с маной. Нет у него такого инструмента, скажем так… Да и то, механически выполняя кое-какие ритуалы — мелкие пакости типа сглаза или наоборот — добрости вроде поцелуя удачи, при некотором стечении обстоятельств обычный человек утворить может. Правда, во всех этих добростях вреда почти столько же, сколько и пользы, а в гадостях — есть определенная закономерность: они бьют и по тому, на кого направлены, и по тому, кто их устраиват. Но никто об этом, конечно, не задумывается, — тон Яси вдруг изменился, и она сказала: — «Просекко» одну бутылку и черный шоколад, спасибо… Я сяду у окна.