— Прости, что, — говорит Том. Это не вопрос.

— Политика мотеля. У нас только один ключ. Не хочу, чтобы вы его потеряли.

Том делает глубокий вдох.

— Как тебя зовут, сынок?

— Сынок? — Я подавляю смешок. — Успокойся, дедуля.

— Дин, — говорит парень, заправляя за ухо прядь сальных светлых волос.

— Ну, Дин. У меня есть предложение для руководства. Почему бы мотелю не повесить на все ключи свои брелоки. Что-нибудь большое и фирменное. Может быть, голубую ракушку?

Клерк выглядит оскорбленным этим предложением.

— Это было бы некрасиво.

— Безвкусица, — соглашаюсь я с кивком.

Том смотрит в мою сторону с рычанием.

— Мы хотим, чтобы наши клиенты чувствовали себя как дома, — объясняет Дин с торжественной искренностью, которая вызывает недоумение, учитывая его полное отсутствие приветствия при нашем появлении.

— Он хочет, чтобы ты чувствовал себя как дома, — говорю я, подталкивая Тома локтем, получая некоторое удовольствие, несмотря на то, что мне холодно, мокро и болит все тело. — Просто повесь его на брелок.

— Слушай. Я не собираюсь терять ключ, — говорит Том, потянувшись за ним. — А если потеряю, можешь взять с меня плату. Черт возьми, бери вдвое больше.

Дин восхитительно упрям, потому что в очередной раз вырывает ключ из рук Тома.

— Если у вас нет своего брелока, то можете купить его в нашем сувенирном магазине.

Мы с Томом оглядываем крошечное помещение, в котором достаточно места только для стойки администратора, нас и кривой рождественской елки. Вот и все.

— В... сувенирном магазине? — спрашиваю я.

Дин жестом показывает на крутящийся стеллаж на стойке регистрации, такой маленький и пустой, что я не замечала его до сих пор, даже несмотря на наклейку с надписью: «Магазин подарков».

— А! — Я широко улыбаюсь. — Вот же он.

В сувенирном магазине «Голубой преисподней» есть то, что выглядит как подержанный спиннер, пара шариковых ручек, одинокая пачка жвачки и (Эврика!) брелок!

— О, какой выбор, — размышляю я, протягивая руку, чтобы потрогать фетровый огурчик с глазами-пупырышками. — О, этот симпатичный. А этот похож на зубные протезы?

Дин наклоняется вперед.

— На самом деле это и могут быть зубные протезы. Некоторые люди путают это с бюро находок.

Я вовремя отдергиваю руку.

— Слушай, я не собираюсь ничего покупать, — огрызается Том.

О-о-о. Я знаю этот голос. Том вот-вот упрется пятками. В какой-то момент мне все это нравилось, но пора закругляться.

Сзади нас раздается веселое звяканье, и Дин встает, чтобы посмотреть поверх наших голов на новоприбывших.

— Одну минутку, ребята.

— О, значит их ты приветствуешь, — со вздохом говорит Том.

— Том, давай просто купим огурчик, — говорю я. — Это не может стоить больше нескольких долларов. Сколько стоит эта штука, Дин?

— Четырнадцать.

— Четырнадцать долларов? — восклицает Том, его голос поднимается на целую октаву.

— Нет, Том, уверена, что он имел в виду центы. Четырнадцать центов.

Дин качает головой.

— Четырнадцать долларов. Плюс налог.

— Ты издеваешься надо мной? — говорит Том, уже по-настоящему взвинченный. — Это не только неэтично, но и вредит бизнесу. Я уверен, что Бюро по улучшению бизнеса с удовольствием послушало бы о твоем войлочном огурце.

Я открываю рот, но Том останавливает меня взмахом руки.

— Не надо.

С превеликой болью я упускаю возможность пошлой шутки.

— Сэр, если вы не хотите брелок, вам не нужна комната. Я уверен, что эта прекрасная пара позади вас...

— О, ради Бога, — говорит Том, потянувшись в карман.

— Полегче, — говорит Дин, отступая назад. — Спокойно и медленно. Покажите мне свои руки.

Том недоверчиво смотрит на него.

— Что? Это что, захват заложников?

— Откуда мне знать, что у вас там не пистолет?

— Нет, — огрызается Том. — Я достаю гребаный брелок.

Он достает его и протягивает Дину.

Я слегка ахаю, когда вижу брелок, который он протягивает. Это пара маленьких синих игральных кубиков. Я узнаю его, потому что у меня есть красный вариант такого же брелока, хотя мой спрятан в коробке в моей квартире.

— Ты сохранил его, — выдыхаю я.

— Не придавай этому большого значения, — говорит Том, раздраженно добавляя ключ от мотеля к брелоку с кубиками. — Это просто прочный брелок, вот и все.

— Это не так, — говорю я, хотя знаю, что нахожусь на опасной почве, затрагивая эту тему. — Наш брак был прочнее, чем этот брелок, и посмотри, чем это обернулось. Этот огурчик крепче, чем тот брелок, который сломался еще до того, как мы выехали из отеля, и ты ныл всю дорогу, пока я не склеила его для тебя.

— Какой отель? — спрашивает Дин.

Женщина позади нас издает нетерпеливый звук.

— Никакой, — огрызается Том. — Сосредоточься на своем мотеле... нет, даже не на этом. На здании.

— «Белладжио», — говорю я Дину, пока мы оба игнорируем Тома. — Вегас. Там мы поженились.

— Но теперь вы развелись, — говорит Дин.

— Да, развелись. Поэтому так интересно, что он сохранил этот брелок, — говорю я с ухмылкой.

Том хватает меня за руку и тащит к двери.

— Большое спасибо, Дин. Было очень приятно.

— Не за что! — говорит Дин, совершенно искренне.

— Скажи мне правду. Ты спишь с этим брелоком под подушкой? — спрашиваю я с ликованием.

— С каким брелоком? — Он засовывает его в карман. — Нет никакого брелока. Может, у тебя жар? Иди сделай снежного дьявола на улице, чтобы охладиться, и не возвращайся в комнату, пока не будешь готова забыть всю эту историю с брелоком.

Руки Тома снова заняты сумками, поэтому я открываю дверь, пока он маневрирует обоими чемоданами и выходит на улицу.

Я уже собираюсь последовать за ним, когда слышу, как Дин с улыбкой приветствует пару, которая ждала нас позади.

— Вы как раз вовремя, у нас осталась всего пара комнат.

Я мотнула головой в его сторону.

— Пара? Ты же сказал, что у вас только одна?

Он пожимает плечами и подмигивает.

— Что я могу сказать. Я немного романтик.

Том просовывает голову в дверь, явно выражая нетерпение.

— Ты идешь или как?

Я хочу ответить: «Или как».

Хочу сказать ему, что у Дина есть еще одна комната. Что нам повезло, и что если потратим четырнадцать долларов на брелок в виде огурца, то нам не придется спать в одной комнате.

Вместо этого я просто киваю.

— Да. Иду.

ГЛАВА 28

TOM

23 декабря, 23:44

— О, здесь очень мило, — говорит Кэтрин с изрядной долей сарказма, медленно поворачиваясь и осматривая наш номер в мотеле. — Просторный. Новый. Здесь совсем нехолодно! И что мне напоминает этот запах... Ах да. Автобус.

Я только хмыкаю в ответ на ее сарказм и бесцеремонно сваливаю наши чемоданы и сумки в кучу посреди комнаты.

— Как, по-твоему, называется этот цвет краски, — говорит Кэтрин, протягивая руку в перчатке, чтобы потрогать стену, но потом мудро решает, что лучше этого не делать. — Грязный подгузник?

— Определенно что-то грязное, — говорю я, осторожно отодвигая уродливые занавески в цветочек, пока не нахожу старомодный термостат в окне. Включаю обогрев на максимум и протягиваю замерзшие руки к вентиляционному отверстию, надеясь согреться, но получаю лишь сквозняк, пахнущий плесенью.

— Знаешь, что меня всегда удивляет в таких местах? — говорит она, пребывая в удивительно хорошем расположении духа.

— Ты бывала в таких местах достаточно часто, чтобы оправдать «всегда» в этом предложении? — спрашиваю я, сбрасывая с плеч мокрую куртку, поскольку она только усиливает постоянный холод.

Кэтрин игнорирует мой риторический вопрос.

— Вот мне интересно, был ли этот цвет краски таким же отвратительным, когда его впервые нанесли на стену, или изменились стандарты дизайна интерьера за последние сто лет. Или возьмем, к примеру, этот ковер...