Название: «Экстренный контакт», Лорен Лэйн, Энтони ЛеДонн
Вне серии.
Переводчик: Светлана П.
Редактор: Виктория П.
Вычитка: Екатерина Л.
Обложка: Татьяна С.
ГЛАВА 1
КЭТРИН
23 декабря, 11:06
Я просто скажу об этом прямо:
Гринча неправильно поняли.
Прежде чем вы наброситесь на меня, я не стану утверждать, что вся эта история со взломом и проникновением в дом не была чем-то из ряда вон выходящим. Или что запихивание чьей-то рождественской елки в дымоход в костюме Санты — это не то, что нужно разбирать на сеансе психотерапии.
Я также не могу притвориться, что понимаю уровень детских дразнилок, которые, должно быть, были вызваны тем, что он волосатый и зеленый.
Хотя, надо отметить, что юная Кэтрин (это я), определенно затронула эту тему поверхностно. Представьте, если хотите, агрессивный, нескладный скачок роста. Затем добавьте к этому кистозную угревую сыпь, которая появилась задолго до того, как у сверстников появился первый прыщ.
А в довершение ко всему — неумолимый ореол темных кудрей и отец-одиночка, который не знал о существовании разглаживающих средств и тем более о том, как научить свою одиннадцатилетнюю дочь ими пользоваться.
Если вы думаете, что, возможно, большую часть средней школы я провела, сидя в одиночестве за обеденным столом, то вы совершенно правы. Хотя, гипотетически, допускаю, что моя не популярность могла быть вызвана тем, что я всегда была всезнайкой. По крайней мере, такова была позиция миссис Кабрера во время родительских собраний.
Но вернемся к Гринчу. Скажу лишь следующее: когда он утверждает, что праздничный сезон — это ад для нервов? Я полностью солидарна с волосатым зеленым парнем.
— Извините. Извините... Пройдите направо, пройдите налево, дайте пройти, пожалуйста! — говорю я совершенно милым голосом. Или, по крайней мере, думаю, что мой тон дружелюбный. Мое определение приятного не всегда совпадает с представлением других людей. Еще одна интересная новость, впервые озвученная на родительском собрании, но с тех пор я слышала это довольно много раз, благодаря табелям успеваемости. Собеседованиям при приеме на работу.
Бывшему мужу.
Последнее задело больше всего. Потому что мне было не все равно.
Я снова сбилась с пути.
Все, что мне хочется сказать, это то, что способы разъезда встречных транспортных потоков — это стандартные правила дорожного движения. Пятая авеню в рождественские дни не менее оживленная, чем любая другая автомагистраль между штатами. Так почему не должны применяться те же правила?
Если вы хотите пройтись мимо сверкающих витрин? Это ваше право. Но делайте это по правой стороне тротуара, а левую оставьте свободной для людей, которым есть куда спешить.
По моему это очень разумно.
Но с годами я поняла одну вещь. Рождество — это не про разум. Туристы, которые сейчас загромождают наши тротуары, приехали в город за «впечатлениями». В кавычках.
Я пытаюсь пройти мимо, но мне преграждает путь семья, идущая вчетвером в ряд (еще один мой манхэттенский мозоль, но об этикете на тротуаре поговорим отдельно).
Женщина в зеленом свитере с пришитыми спереди колокольчиками поворачивается и окидывает меня взглядом, в котором одновременно читается и язвительность, и недоверие.
— Полегче, леди. Это же Рождество.
— О, неужели? Рождество? А я не была уверена. — Я жестом указываю на витрину со снегогенератором и танцующими эльфами.
Она закатывает глаза и отворачивается, но не делает никаких попыток отойти в сторону, чтобы я могла пройти.
Я работаю на Пятой авеню уже более десяти лет, так что не сказать, что новичок в этом скоплении людей. Но декабрь? Это особый вид ада. Одна только музыка могла бы побудить меня к прогулу. В этом году компания «Тиффани», помимо привычных стандартных композиций, льющихся из каждой вращающейся двери, сделала еще один шаг вперед, включив ремикс-версию «Серебряных колокольчиков» на повторе.
Я знаю об этом не потому, что время от времени балую себя маленькой голубой коробочкой, а потому, что мой офис находится прямо рядом с их флагманским магазином.
Ничто так не напоминает о том, что ты одинок, как прогулка мимо магазина, в витрине которого ежедневно и круглосуточно выставлены обручальные кольца.
Мой телефон пикает, и я облегченно вздыхаю, когда вижу на экране имя. Наконец-то. Кто-то, кто заслуживает моего гнева.
— Ну, привет, Джерри. — Мой голос звучит приторно сладко, и по тому, как он приостановился, пережевывая то, что ел, я понимаю, что застала его врасплох.
— Кэтрин?
Я закатываю глаза.
— Почему у тебя такой растерянный голос, Джерри? Ты же сам мне позвонил.
— Да, это Кэтрин, хорошо, — бормочет он, продолжая жевать. — Слушай. У меня всего несколько минут, прежде чем Джейми утащит меня в Коннектикут, чтобы провести праздники со своей семьей, но я хотел кое-что обсудить с тобой.
— Да? — говорю с притворным любопытством, как будто не знаю, что именно он собирается предложить. Я ждала именно этого звонка уже несколько недель.
Джерри Додж — мой коллега-юрист, хотя и в другой фирме. И вообще-то довольно приличный парень, насколько это возможно в отношении юриста. Как человек, он мне нравится. Но Джерри как адвокат? Не знаю. Если бы мне нужен был обвинитель с зубами, он бы точно не попал в мой короткий список. А вот в качестве адвоката противоположной стороны он просто мечта.
— По поводу этого дела Холлингера... — говорит Джерри.
— Ага... — говорю, беря крошечный красный стаканчик с подноса, который улыбающийся бариста «Старбакса» протягивает прохожим, предлагая образцы. Вообще говоря, я считаю, что подобная праздничная тематическая ерунда в сетевых магазинах — это все, что не так с миром, но я не настолько возвышена в своих принципах, чтобы отказываться от бесплатного кофеина.
Слишком поздно я понимаю, что в маленьком стакане больше взбитых сливок и посыпки, чем кофе. Но для полной объективности соглашусь, что шоколадно-мятный вкус не так уж ужасен, как я всегда себе представляла.
Я пробираюсь сквозь медленно движущуюся толпу, уделяя Джерри лишь половину своего внимания, в ожидании волшебной фразы, которая, как я знаю, должна прозвучать, потому что она всегда звучит.
— ...так что можем сэкономить время и головную боль, если договоримся о признании вины...
Вот она.
Некоторые из моих коллег называют его Джерри Доджер1 — не столько потому, что его фамилия Додж, сколько потому, что этот человек попытается уклониться от суда в десяти случаях из десяти.
— Джерри, — перебиваю я. — Да, ладно. Я не соглашаюсь на неорганические бананы в своих смузи. Почему ты думаешь, что буду советовать своему клиенту не согласиться на то, что, как мы оба знаем, будет вердиктом в мою пользу?
Он издает недовольный звук.
— Ты думаешь, что все твои дела — беспроигрышный вариант.
Джерри повезло, что я пытаюсь запихнуть в рот последнюю порцию взбитых сливок из «Старбакса», потому что это мешает мне заметить, что каждый раз, когда мы с ним сталкивались лицом к лицу в зале суда, дела решались в мою пользу.
— Ну же, Кэтрин, — уговаривает он. — Подумай о своем клиенте. Подумай о справедливости.
Я сминаю в кулаке мини-стаканчик и бросаю его в мусорное ведро.
— Хочешь поговорить о справедливости, Доджер? — спрашиваю я, намеренно произнося это прозвище. — Как насчет того, чтобы, пока будешь в Коннектикуте с родственниками, попросить у Санты пару яиц и хоть раз попытаться побороться за своего клиента.
Джерри устало и покорно вздыхает.
