«Приглашенные» собрались на даче за полчаса до назначенного времени и теперь ждали, когда приедут следователи. Все выглядели сумрачными, подавленными. Странно было бы наблюдать со стороны за этими людьми, прекрасно знающими друг друга и тем не менее старательно прячущими друг от друга глаза. По гостиной словно бродила незримая тень Даракчиева.

При воспоминании о покойном Коста Даргов подумал о том, что Даракчиев, несмотря на все свои недостатки, был борцом, стратегом, он умел противостоять опасности. Значит, тот, кто задался целью присвоить себе наследство покойного, должен прежде всего обладать качествами Жоржа. Или хотя бы имитировать эти качества. Особенно сейчас, когда опасность близка.

Коста встал, сунул руки в карманы, прокашлялся. Привалившись плечом к мраморному камину, сказал громко:

– Эй вы! Вам говорю! – Он ткнул пальцем в сторону Мими и Лени. – Ну-ка валяйте отсюда во двор!

– Почему? – растерянно спросила Мими. – Ведь нам сказали, чтобы мы…

– Почему, почему! Потому что нам здесь надо серьезно поговорить. Когда будет можно, вас позовут!

Девушки посмотрели друг на друга, колеблясь, потом подчинились. После их ухода встала и Зинаида Даракчиева.

– Я, пожалуй, пойду с ними, – сказала она. – Говорить мне с вами не о чем.

– А по-моему, ты должна остаться, – остановил ее Даргов. – Пока был жив Георгий, ты нюхала розы, теперь потрогай-ка шипы.

Несколько секунд вдова размышляла. Потом церемонно опустилась в кресло.

– Поговорим по душам, друзья-приятели, мы же знаем друг друга тыщу лет. Правда, бай Атанас – новый человек в компании, но он тоже заинтересован в разговоре. Не к добру нас собирают здесь! Не знаю, что именно надумали наши сыщики, но великосветскою обеда с омарами и шампанским не предвидится. Скорее всею, нас начнут снова допрашивать. Их цель – прижать к стенке, вынудить разговориться.

– Я думаю, – глухо сказал Паликаров, – нас заставят восстановить события той пятницы. А сами будут наблюдать, как мы себя ведем.

– Даже если и так! Каковы бы ни были их приемы, цель все та же. Потому хочу предупредить: не болтайте. Тот, кто отравил, пусть молчит. А кто не виноват – тем более пусть молчит. Теперь внесем ясность кое по каким вопросам. Каждый из нас давал показания, и каждый, понятное дело, в чем-то лгал. Главное теперь для нас – держаться старых показаний. Положение ясное: умно или глупо мы лгали, но до сих пор они не нашли убийцу. Собрав нас вместе, постараются наверстать упущенное. Значит, каждый стой на своем – и они останутся с носом. Но только о консорциуме ни звука. Поймите, убийство не имеет ничего общего с нашим бизнесом. А главное, – Коста поднял вверх руку, – не бойтесь милиции. Уж если кого вам и надо бояться, так это меня, Косту Даргова. Жизнь и судьба каждого из вас – здесь! – Он показал кулак. – Слушайтесь моих советов, и я вытащу вас. Но если начнете своевольничать…

Даргов не успел закончить. От ворот к даче шагали Геренский, Смилов и еще двое, все в штатском.

Позвали из сада девушек, и Геренский рассказал всем о предстоящем эксперименте.

– Итак, от вас требуется только одно – повторить те действия, которые вы совершали тогда, повторить до шага, до секунды. И должен вас серьезно предупредить: любая попытка отойти от этой задачи будет расценена как желание ввести в заблуждение следствие, дать ложные показания. Поняли? Протокол и секундомер пусть никого не смущают, старайтесь держаться так, будто нас здесь вообще нет. Товарищ капитан, прошу…

Смилов обвел всю компанию взглядом, затем сказал:

– Восстанавливать все события того вечера нет необходимости. Нас интересуют всего лишь несколько минут до смерти Георгия Даракчиева. Действовать будете так: все по очереди заходят в гостиную и как бы насыпают в чашу Даракчиева яд. За исключением Тотевой и Данчевой.

– А разве я не исключение! – сказал Коста Даргов. – Все знают, что в ту пятницу…

– Вас, Даргов, просим сыграть роль Даракчиева. Говорят, вы доподлинно знали все его привычки, манеры, пристрастия. Думаю, вы вполне подходите для этой роли. Или возражаете?

– А почему? – засмеялся Даргов. – Принимаю с удовольствием. Роль подходящая.

– А зачем здесь я, товарищ Смилов? – спросила Даракчиева.

– Увы, неприятная обязанность. Во-первых, вы хозяйка дачи. Во-вторых, вы знали покойного лучше других и будете полезны нам по некоторым вопросам, которые неминуемо возникнут… Полагаю, теперь всем все ясно? Тогда начнем.

Геренский посмотрел на свои часы, кивнул хронометристу, и Смилов обратился к Косте:

– Поскольку, Даргов, вы играете роль хозяина, позаботьтесь о рюмках.

Даргов осмотрелся, сосчитал присутствующих, вытащил из буфета и поставил на стол семь рюмок.

– Пожалуйста, налейте в рюмки воду, – сказал Смилов.

– Если уж собираетесь восстанавливать все, возьмите коньяк, – сказала вдова.

– Хорошо, пусть будет коньяк.

– А одна рюмка отличалась от других, – вставила Мими.

– Совершенно верно. – Смилов убрал рюмку, повернулся к Даракчиевой. – Что можно взять?

– В буфете, на средней полке, вишневый сервиз. Коста знает. Пусть возьмет любой фужер.

Даргов поднялся на цыпочки, достал крайний фужер, разлил коньяк.

– Займем свои места, – сказал Смилов. – Тотева, Данчева и Паликаров идут в беседку. Даргова подымается наверх, в спальню. Жилков направляется к воротам. А вы, Средков, пройдите в кабинет. В гостиной остается только Даргов.

Когда все разошлись, хозяйка дачи обратилась к Геренскому:

– И все-таки прошу вас, товарищ подполковник, сделайте исключение, увольте меня от этого испытания. Георгий был моим мужем. И отцом моего сына.

– Зина права, скачал Коста Даргов. – Освободите ее, товарищ Геренский. И без нее обойдемся.

Они попрощались. Когда Даракчиева была уже в дверях, Смилов окликнул ее и попросил:

– Будьте добры, уходя, нажмите кнопку звонка у ворот. – Он повернулся к Даргову: – Действуйте не слишком медленно, но и не торопитесь. Чувствуйте себя хозяином дачи…

Задребезжал звонок.

– Вы только что налили коньяк, Даргов, – сказал капитан. – Звонок для вас неожиданный. Действуйте! Засекаем время с момента, когда вы покидаете гостиную. Нам нужно знать, сколько вы здесь отсутствовали.

На встречу почтальона, на выяснение отношений с Паликаровым и, наконец, на любезный разговор с девушками Коста потратил четыре минуты сорок две секунды.

– Сейчас поработаем с вами, Паликаров, – сказал Смилов. – Задача такова. От места, где состоялся ваш разговор с Даракчиевым, направляйтесь к даче. Когда войдете сюда, в гостиную, остановитесь и сосчитайте про себя до десяти. Потом приблизьтесь к столу, подержите руку над фужером и идите в кабинет звать таможенника.

– Я не согласен, – глухо сказал Паликаров. – Все было наоборот.

– С чем не согласны? – спросил Смилов. Что значит наоборот? Хотите сказать, что сначала позвали таможенника, а уж потом насыпали…

– Нет! Нет! Не хочу! – замотал головой Паликаров, срываясь на крик. – Я не насыпал никакого яда! Не заставляйте меня силой! Я протестую! У меня нервы расшатаны…

– Товарищ капитан, насчет нервов подозреваемый Паликаров прав – они у него расшатаны, – спокойно сказал подполковник. – Так и запишем в протоколе. И добавим, что гражданин Паликаров отказался участвовать в следственном эксперименте…

Довод подействовал: Паликаров позволил Смилову увести себя из гостиной. Дожидаясь их, Геренский искоса поглядывал на сидящего у стола Даргова. Тот беззаботно щурился на низкое солнце и пытался что-то насвистывать.

Прошло полторы минуты. В дверях гостиной появились Паликаров, Смилов и хронометрист.

– Считайте про себя до десяти. До десяти, но медленно, – напомнил капитан. Это была идея Геренского. Если убийца Паликаров, рассуждал подполковник, ему нужно какое-то время, чтобы окинуть взглядом гостиную, убедиться, что никого нет, и принять окончательное решение.