При этих словах он несильно схватил Серёжу за плечо и опять-таки довольно строго заглянул ему прямо в глаза.

– А всё то же поколение, которое называют мусором и всячески унижают. А теперь, что теперь за люди? Да они не видели ни холода, ни голода, ни горя, ни беды. Я посмотрю, если доживу, как они будут нам пенсии платить и гарантировать нашу безопасность. Да они разбегутся при первом же глобальном катаклизме или стихийном бедствии, не зная, что делать и как поступить. – Он сделал ещё глоток пива, предложенного Виталиком. – Да они даже элементарный костёр в лесу развести не умеют, поколение потребителей и плодожорок, – раздосадованно закончил Виктор.

Он притих, но на свою беду Валентин встрял в разговор:

– Так, хорошо, Виктор. А вот ответь мне, пожалуйста, почему же в России и на постсоветском пространстве так много коррупции и как её побороть? Ведь она, по сути, и есть главная проблема, все беды от неё.

Виктор улыбнулся:

– А я тебе отвечу, дорогой. Я тебе отвечу и расскажу, откуда она взялась и как её побороть. – И он снова начал: – Породилась она на обломках революции, которая приключилась с нами в начале девяностых. Как вы помните, при СССР мы коррупцию победили, достигли такого уровня стабильности и безопасности, какой примерно сейчас здесь, на Западе. Но, повторяю, революция сделала своё дело, откинув нас в развитии на многие десятилетия назад. И люди здесь совершенно ни при чём, надо радоваться, что такую всемирную катастрофу, как развал Союза, мы прошли сравнительно без крови. А сегодняшняя коррупция – это отголосок той самой революции. И нужно, чтобы прошло время. А пока надо давать хорошее образование детям, дружить со всеми, обмениваться опытом, глобализироваться с помощью интернета. И вы не заметите, как всё со временем встанет на свои места, поверьте мне, друзья. Наш постсоветский мир – это как человек, переживший страшную болезнь и получивший множество последствий этой болезни, но он выжил и, как любой организм, идёт на поправку.

Серёжа после таких странных слов закрыл глаза и прикинулся, что спит, лишь бы Виктор его не трогал. А Виталик внимательно выслушал и за неимением чего сказать, как всегда, ляпнул первое, что взбрело ему в голову:

– Да болтовня и сопли всё эти твои культура и образование. Сталина на них нету. Распустились. Ракетами по ним шандарахнуть, и дело с концом. Правду я говорю, Серёжа? – на весь салон заорал Виталик.

В очередной раз открылись два глаза, и голос из дублёнки пролепетал:

– Да уж.

– Не надо никакого Сталина или ракет, – перебил их Виктор. – Первое, нужно вбить в молодые умы, что коррупция – это зло, большое зло, и вы даже не заметите, как всё наладится и коррупция начнёт отступать. Второе, подобно тому как здесь, – и он махнул рукой в сторону панорамы за окном, – в Англии, сделать систему решения проблем онлайн, чтобы человек мог с помощью телефона или компьютера, не обращаясь к чиновнику или госслужащему, решать свои проблемы. И третье, на мой взгляд, самое главное, – создать реально защищённую социальную среду для госработников с достойным жалованьем и гарантиями, чтобы навсегда отбить охоту брать взятки. А если уж поймают, то внести взяточника в такие чёрные списки, чтобы выше дворника в местном ЖКХ он не поднялся.

– Да к стенке всех этих козлов поставить, и всё, – по-прежнему ратовал за силовой метод борьбы с коррупцией Виталик. И снова как заорёт: – Я прав, Серёжа?

А Серёжа, тёртый калач, приметив, что Виталик уже хорошо подшофе, а с подвыпившим Виталиком лучше не спорить, лишь снова тихо ответил:

– Да уж, точно козлы.

Виктор с Виталиком допили пиво, было слышно, как звякнула сжатая пустая баночка, и весёлый наш диалог продолжился.

– Ну ты посмотри, сколько бед и зла натворили эти горе-политики, – произнёс Виктор. – Неизвестно, справятся ли наши люди когда-нибудь с последствиями такого варварства?

Наконец и я, доселе молчавший, вмешался в разговор. Спрашиваю:

– И что же они натворили?

– Пооткрывали границы и дали возможность молодым и умным людям покинуть страну, даже не пытаясь как-то заинтересовать их, привлечь чем-нибудь полезным, работой там или зарплатой. Не предложили достойной альтернативы. В Англии границы уже давно открыты, но что-то я не видел и не слышал, чтобы англичане так массово покидали страну, а у нас границы открыли, и делайте, что хотите, только пусть Евросоюз помогает финансово. И только вдумайтесь, организацию такого массового бега из страны наши политики умудрились записать себе в достижение. Открыто гордятся, что избавили страну от молодых и умных людей, оставшись с пенсионерами и бюджетниками. Разрушили свою же экономику своими же руками, живут теперь за счёт подачек и дотаций. И поверьте мне, – возвысил голос Виктор, важно подняв указательный палец и тряся им, – такая губительная политика приведёт наши с вами государства к краю бездны, к неизбежному краху и хаосу лет эдак через сорок, – он повертел растопыренными пальцами, прищурил один глаз и тихо добавил: – пятьдесят.

И снова попытался умничать Виталик:

– Да я и говорю, одну ракету по ним запустить, и всё, ещё одна пустыня Сахара на карте готова.

Серёжа на сей раз проявил инициативу, дабы угодить Виталику, и, полностью вылезя из дублёнки, важно сказал:

– Да-да, Сахара.

Виктор с удивлением посмотрел на одного по левую руку от себя, потом на другого – по правую, усмехнулся, но промолчал.

Минутную тишину, создавшуюся в салоне, нарушил Валентин:

– Так мне кажется, что из любого государства, что победней, только открой границы, все тут же побегут. И не нужно отсталую африканскую страну ставить в пример, те же россияне, я думаю, массово начали бы эмигрировать.

Когда речь зашла о России, Виктор заметно оживился, пятернёй поправил жиденькие седые волосики, выпятил грудь колесом и гордо начал:

– Ну нет, дорогой друг. Русских так просто, за коврижки не купишь. Не те люди, не тот народ. – Секунду поразмыслил и продолжил: – Не все, конечно, нашлось бы и там разной публики, но в большинстве своём это великий народ с богатейшей историей и природными богатствами, не к лицу им бегать. А что до того, что там сейчас творится, так это всё временные проблемы, я надеюсь. – И уже с лёгкой грустью добавил: – Всё у них получится, дайте им только время и не мешайте развиваться. – И задумчиво повторил: – Дайте им только время… – А затем снова на его лице засияла улыбка, и он радостно заявил: – Да лет через сорок весь мир к ним за ископаемыми и водой сам прибежит. Зачем им куда-то бежать?

Виталик снова вставил свой нелепый комментарий:

– Хорошо, что я русский. Может, и мне водички перепадёт. Ха-ха-ха.

Не отстал и попугай Сергейсс, снова запрятавшись в дублёнку, он невнятно промямлил:

– И я.

Виктор радостно повернулся к Виталику и удивлённо спросил:

– Правда, что ли, русский?

Пришлось встрять мне и прояснить ситуацию:

– Не слушай ты этого пустомелю, он тебе сейчас наговорит, только слушай.

Виталик обиделся, что его назвали пустомелей, и ехидно процедил:

– Ну да, куда уж нам, мы университетов не кончали, мы тёмные люди, а тут, – и он несильно ударил в подголовник моего сиденья кулаком: – профессура собралась. Все на умняке, и послать некого.

Серёжа снова в знак поддержки:

– Ох уж эта профессура.

– Да помолчи ты, раскудахтался как петух, – заорал на него Виталик.

И Серёжа стих, углубившись в раздумья о том, что он плохого сделал.

Так как была затронута тема России, Виктор, будучи в ударе, продолжал:

– Вот говорят, что умираем мы все одинаково. А вот и нет, друзья. Русские даже умирают как-то особенно, как герои, патриоты. – Он положил руку Валентину на плечо и продолжил: – Вот Россия воюет в Сирии. А посмотри, как умирают молодые пацаны. Аж плакать хочется, гордость распирает за них, вызывают огонь на себя, не трусят, не сдаются в плен. А почему? Я вас спрашиваю почему? – И он снова, уже нечаянно глянул на Серёжу.