Конечно, я понимал всю шаткость этого проекта. Но не в нем было дело. Сейчас важно было поддержать Витьку не абстрактными утешениями, а чем-то конкретным. Пусть оно потом не сбудется! Но ему сейчас надо воспрянуть духом.
И в самом деле, в его взгляде и выражении лица загорелись надежда и работа мысли.
– Э-э… – протянул он, – ты думаешь, сработает?
– Поживем – увидим! Точнее, попробуем.
Витек явно призадумался до стадии «кажется, в этом что-то есть»… Думал, думал, но в финале вздохнул:
– Не, боюсь, не выйдет.
– Почему?
– Да где их искать, этих Глобуса да Таксиста? Я знать не знаю, где они живут. Только там их и встречал. Имен даже толком не знаю! Глобус вроде Виталий… но точно не скажу. Да!
Тут Витьке пришла в голову здравая мысль, которую он тут же и высказал. А именно: он высказал предположение, что торгаши-нелегалы даже нарочно слиняли с рынка, услыхав о шмонах да облавах, связанных с нашумевшим ограблением. Решили, что называется, залечь на дно, а где эти самые днища?.. Неизвестно. Да и надолго ли залегли? Тоже неведомо…
Он еще раз вздохнул.
Я должен был признать разумность этих рассуждений. Однако, в целом, считаю, действовал правильно. Главное – я заставил приятеля соображать и действовать. Он вдруг решительно зашевелился:
– Ладно! Побегу я к Кайзеру, расскажу все как есть. Так, мол, и так… Ну, поймет же он, что это… ну, эксцесс, что ли. Он вообще парень такой, понимающий…
Я спорить не стал, подозревая, правда, что понимание Кайзера очень специфическое. Такие типы из принципа ни копейки не выкинут, с убытком не смирятся. Не то, чтобы из жадности, хотя этот мотив наверняка тоже присутствует, а именно из принципа. Если угодно – из философии. Они считают – иногда смутно сознавая это, а иногда и вполне четко – что судьбе уступать нельзя. Разок махнул рукой на убыток, смирился с ним – пиши пропало. Твоя судьба поймет, что ты лох, тюфяк, чучело огородное. И больших денег, да и вообще большой карьеры тебе не видать. А будешь отгрызать каждую копейку, не отдашь ее никому – значит, деньги и удача сами потекут к тебе… Как-то так.
Тем не менее Витек настроился всерьез. На ходу хаванул бутерброд с сыром, сбегал в умывалку, ополоснул лицо, причесался – и двинул объясняться к коммерческому начальству. А я занялся приготовлением несложной жратвы. Конкретно – вареной картошки с тушенкой. Не то, чтобы я увлекся этим процессом, не тот уровень, чтобы увлекаться: не наука, не философия. Но я постарался сделать все добротно, и успел как раз к тому моменту, когда ввалились голодные Толик с Романом, так что моя стряпня им была как манна небесная. Ну, не скромничая лукаво, скажу, что блюдо получилось неплохим, а соседи мои были ребята не слишком избалованные гурманством.
– Василий! – торжественно провозгласил Толя, – ты кулинарный талант!
– Ага, – в тон откликнулся я. – Надо было в кулинарный техникум идти?..
Эстрадный образ «студент кулинарного техникума», созданный молодым тогда артистом Геннадием Хазановым, был одним из самых популярных юмористических персонажей на телевидении, наряду с многочисленными сценическими масками Аркадия Райкина, комическими старушками Авдотьей Никитичной и Вероникой Маврикиевной, которых изображали мужчины (Борис Владимиров и Вадим Тонков), посетителями вымышленного восточноевропейского кабачка «Тринадцать стульев»… То есть, моя шуточка попала точно в коллективное бессознательное. Была она встречена одобрительным смехом и встречными малоприличными шутками о назначении меня «постоянным дневальным» по комнате.
– Не возражаю, – ухмыльнулся я, – если платить будете. По рублю в день…
Тут к нам заявился деловитый Саша, озвучил расписание за завтра. Все те же История КПСС и «вышка» плюс физика и физкультура. Все это лекционные занятия, одним потоком, кроме физкультуры. Здесь уже будет разбивка по группам.
У составителей расписания хватило ума поставить «физру» последней парой, хотя, конечно, вряд ли это всегда будет возможно… Но в данном случае хорошо. Будем считать, повезло.
Это хорошо, а кое-что странно…
– Слушай, Сан Саныч, – сказал я. – А где же химия?! Наш основной предмет!
Саша понимающе кивнул:
– Вот тут-то и загвоздка! Ну как загвоздка? Так, техническая заминка. Заболел Беззубцев. Только сейчас стало известно. Больничный, говорят, взял, ну и того… Да это не беда, нагоним!
Староста наш убежал по своим делам, а я почему-то зацепился мыслью о занемогшего профессора. Вот, скажи, почему?! Заболел человек и заболел, что здесь такого… Но, видать, я уже так привык сопрягать имя профессора Беззубцева с некими «подводными камнями», что и в этом невинном сообщении мне померещился сложный подтекст. Которого, может, и нет! И я мысленно отмахнулся. Так крышей двинешься.
И завалился на кровать со своим любимым в хорошем смысле Достоевским, в который раз перечитывая первый большой диалог Раскольникова со Свидригайловым. Роман и Толик разбрелись по общаге. Прямо не сказали, но я по некоторым черточкам угадал, что двинули они в поисках романтических знакомств, и я мысленно пожелал им успехов.
Наверное, двух минут не прошло, как ввалился радостный Витек.
– Ну, Базилевс! – торжествующе возопил он, – что я говорил?!
– Ты много что говорил, – я отложил книгу. – Конкретизируй.
И услышал следующее.
По Витькиным словам, Кайзер отнесся к неприятной информации как деловой человек. Прежде всего пригласил пройти, чего раньше не делал. Если Витька и попадал в квартиру, то лишь в прихожую. А тут ему предложили пройти в зал.
– Ну, я тебе скажу!.. – и он зашелся в восхищенном безмолвии, разведя руки.
Жест означал великолепие интерьера, заключавшееся в наличии нескольких музыкальных центров «Акай» и «Тандберг», пышной мягкой мебели и полумрака за плотными гардинами. Хозяин провел подшефного в это царство роскоши, заставил повторить историю, произошедшую на рынке, затем покопался среди множества тетрадок, достал одну, полистал, произнеся:
– Ну что ж. Убытки это часть нашей работы, так?..
Витек поспешил подтвердить, что так, а бизнесмен произвел какие-то подсчеты и объявил, что сумма потерь составляет шестьсот пятьдесят рублей.
Подчиненный на миг потерял дар речи, а босс, оценив огорошенный вид того, рассмеялся:
– Не грусти, Виктор! История, конечно, неприятная, но поправимая. Согласен?
И вновь Витек поспешил согласиться, а хозяин усилил эффект изумления, достав две стограммовые бутылочки виски. У нас такие издавна называли «чарка» или «мерзавчик», чему есть исторические причины… но это своя тема. Хозяин опустошил «мерзавчики» в приземистые широкие стаканы, предложил выпить. Выпили, Витек захмелел… И здесь прозвучало:
– Ну что ж! Утрату, конечно, надо отработать. Можешь считать, что тебе повезло!
Далее Кайзер объяснил, что на днях будет хорошая партия товара:
– Гарантирую, что ты и отработаешь, и себе заработаешь. Ну, спору нет, не будь прокола, заработал бы вдвое-втрое. Ну да что ж поделать! В убытке не останешься, уж это точно. Давай вот что… Сегодня воскресенье? Так! Ты в среду забегай под вечер, там я все детально объясню. А сейчас пошли! Мне по делам надо.
Они вышли, распрощались, и в общагу Витек летел окрыленный, как Икар. Хмель еще немного бродил в нем:
– Ты представляешь? Вот это я понимаю! Вот так надо работать с подчиненными! Соображает он, кто может ему бабки приносить!..
Я восторгов не разделял, ибо уловил в этой истории нечто теневое. И тут «подводные камни», похоже есть… Этот хренов Кайзер, конечно, не все Витьке говорит. Что-то здесь кроется, но что…
Всему приходит конец, кончилось и воскресенье. Оно же легендарное третье сентября. Пришло четвертое. Понедельник.
Лекция по истории вновь оказалась невероятно интересной. Бутусов все-таки был великолепный рассказчик. Я даже не записывал – все и так запоминалось… Межендрины речи, конечно, записывать пришлось, и они не были такие блестящие, тем не менее и это мне было интересно… После обеда – физика. Доцент Аркадин Борис Михайлович. Он оказался огромным грузным дядькой, говорившим ровно, размеренно. Скучновато? Ну не знаю. Впечатление осталось неопределенным.
