Всю неделю я грузилась и впадала из крайности в крайность. В итоге я настолько устала об этом думать, что когда выходила в понедельник в школу, мне было совершенно все равно.
Макс всю дорогу до школы болтал о всяких мелочах, пытался меня развеселить, будто чувствуя как я напряжена и натянута. Отвечала соседу односложно, больше прибывая в мыслях, моделируя и представляя, как все сейчас будет происходить.
Мы приехали на парковку, заглушили машину.
— Макс, ты не против, если я вперед тебя пойду, мне…надо.
— Думаешь, так будет лучше? — спросил с сомнением в голосе.
— Так будет правильней, — ответила, пялясь в одну точку и будто прибывая не здесь.
— Ну, если ты так считаешь… — протянул Горский.
Наполнив легкие до отказа, я сделала рывок и оказалась на улице. Молча закрыла дверь машины и огляделась бесстрастным взглядом.
Так странно, у всех жизнь идет своим чередом, школьники общаются и флиртуют, выясняют отношения и спорят, а я внутри будто замерла. Не понимаю, зачем я тут, в чем смысл моего существования?
Эта ситуация позволила мне задуматься, заглянуть по наставлению мамы вглубь себя. Позволила задать себе вопросы, а чего я хочу от жизни и действительно ли место Леши рядом со мной?
И вдруг как вспышка, пришло понимание, что я не та, кто будет тянуть парня за собой, он должен сам хотеть быть в отношениях, сам преодолевать сложности и соблазны. Я поняла, что хочу быть осознанным выбором, а не той, которая сама сделала первый шаг, а мой парень просто принял условия игры, особо не прикладывая усилий.
Я шла по территории школы с расправленными плечами и высоко поднятой головой, и показывала всем своим видом, что перешагнула, что ситуация меня не коснулась, что я неуязвима.
Если покажу слабость, они все продолжат давить, не знаю как, но была в этом уверена.
Я подошла к компании своих одноклассников и привычно со всеми поздоровалась. Ребята были рады меня видеть, и никто ничего лишнего мне не сказал, все вели себя как обычно.
Сбоку я заметила Леру, а она меня. В ее взгляде я увидела сочувствие и понимание. Кивком головы указала ей вбок, и мы отошли на приличное расстояние, чтобы поговорить. Обсудить, так сказать, тот вечер.
— Прости, Маш, — начала она.
— Не пойму, тебе есть, за что извиняться?
— Когда вы с Максом уехали, Тихомиров спустился буквально через десять минут вслед за вами, но у него был такой вид, что все всё прекрасно поняли, чем он занимался наверху. Я извиняюсь за то, что не позвонила сразу и не рассказала об увиденном.
Шарик внутри меня сдувается. Я уж испугалась, что она в этом всём замешана.
— Не парься по этому поводу, — говорю ей, — не ты же с ним это делала, — смотрю на время и вижу, что приближается начало урока. — Пойдём.
Заходя в класс, первое, на что я натыкаюсь, это пронзительный взгляд черных глаз, который смотрит на меня умоляюще.
Сухо кивнув Тихомирову, я прохожу по соседнему от него ряду и сажусь за свою парту, прицелено смотрю только вперед, на доску.
Входит учительница, начинается урок, и я на какое-то, непродолжительное время отвлекаюсь, сосредотачиваясь на новом материале, но чувствую, разговора с Тихомировым все-таки не избежать. Что ж, я вполне готова.
Как только звенит звонок на перемену и все покидают класс, передо мной вырастает долговязая фигура моего бывшего парня.
— Маш, прошу, давай поговорим!
— Ну давай, — стараюсь говорить безразлично, хотя все внутри трепещет, и этот контакт для меня значит намного больше, чем я хочу на самом деле показать.
Мы выходим из кабинета, проходим весь коридор. Одноклассники косятся на нас, но молчат, просто наблюдают.
Тихомиров идет впереди, а я на два шага отстаю. Идти рядом нет никаких сил.
Мы сворачиваем на лестницу и поднимаемся наверх, к площадке, где есть выход на крышу, но он закрыт. Мы останавливаемся на небольшом пятачке и смотрим друг на друга. Он пронзительно, а я стараюсь держать маску изо всех сил, чтобы не понял, не почувствовал, как мне больно.
— Ты знаешь, да? — спрашивает, и закусив губу, ждет ответа.
Я ничего не хочу отвечать, и выяснять отношения тоже не хочу. Разбираться кто прав, а кто виноват, мусолить произошедшее. Зачем?
Киваю в ответ и неожиданно говорю:
— Я не виню тебя и не осуждаю. Я лишь хочу поставить точку и спокойно закончить этот учебный год. Живи, как считаешь нужным. Я ничего не требую и не прошу. Просто давай как-то мирно сосуществовать в классе и не давать повода для сплетен, — выпаливаю скороговоркой.
Леша делает шаг вперед и хочет взять меня за руку, но я не даюсь.
— Это лишнее. Если ты хотел обсудить этот случай, то не стоит. Я проболела эту неделю из-за купания в бассейне, а не потому, что страдала по тебе. Да, — вытягиваю руку вперед, потому что вижу, что он хочет что-то сказать, но я жестом его останавливаю, — мне было неприятно и больно, но я переварила, сделала для себя выводы и хочу закрыть эту тему.
Хочу продолжить мысль, но звенит звонок на урок, и мы вынуждены закончить и бежать в класс.
Все оставшиеся уроки и перемены Лёша на меня смотрел, я замечала, но больше не подходил. Держался отстранённо.
Складывалось ощущение, что все про нас всё знают, что мы расстались, но помалкивают, будто кто-то намеренно заткнул им всем рты, ведь обычно ребята не так тактичны, и даже соседка по парте и та, ничего не спрашивает.
После школы бездумно бреду на парковку и понимаю, что теперь образ жизни снова сделал кульбит, и больше не будет вечерних посиделок и прогулок после школы. Теперь я снова самостоятельная единица общества, и надо к этому привыкать. Достаю телефон, чтобы позвонить маме, но замечаю тёмно-русую макушку, которая стоит, немного выделяясь среди других школьников, и прицелено смотрит на меня.
— Ты же должен был уехать, — говорю пораженно, когда подхожу ближе к Горскому, — у тебя час назад уроки закончились, а сейчас должен быть репетитор онлайн.
Макс закидывает руку мне на плечо, когда я с ним ровняюсь, и ведет к своей машине.
— Репетитора я перенес, поехали Марусь.
Вот так просто?! Мне чертовски приятно, и я под легким впечатлением, молча занимаю переднее пассажирское и во все глаза смотрю на соседа.
— Да ты джентльмен! — восклицаю, — умеешь же ты, когда захочешь.
— Обычно не практикую, но вот с тобой я само очарование, — играет бровями, — разве не похож?
— Поехали уже, очарование всех женских сердец.
Макс смеется и заводит двигатель. Настроение явно ползет вверх, и возникает уверенность, что я найду в себе силы преодолеть этот небольшой жизненный трамплин.
11
За последующие несколько недель, мы с Лешей практически не разговаривали. Если и были в общей компании, то я старалась отводить взгляд, а Леша общался, но стал хмур и задумчив. В то же время, я слышала слухи, что у него начались легкие, необременительные отношения с девушкой, которая была с ним той ночью.
Про нее я тоже узнала, это была Настя Фадеева из одиннадцатого класса, из параллели Горского. У девушки была репутация доступной и любящей секс бимбо, которая легко относилась к интиму, и у нее между ног перебывало больше половины старшеклассников.
Сейчас ее очередным мальчиком для утех был мой бывший парень, а мне было искренне жаль, что он опустился до такого рода связей, ведь совсем недавно говорил о возвышенных чувствах, и о том, что я для него ценная, и он хочет провести свой первый раз именно со мной.
Смотря на Горского и Тихомирова, на тех, кого я достаточно близко к себе подпустила, искренне разочаровывалась в парнях. В какой-то момент, в приступе хандры, я даже зареклась в мыслях, что больше не хочу никаких отношений, и все парни в глубине души мне противны, раз не могут быть верны, и держать перед девушкой ответ за свои обещания и поступки.
Несколько раз Тихомиров предлагал мне поговорить, на что я только морщилась и уходила, игнорируя парня, ведь совершенно не представляла, что он может мне еще, в принципе, сказать.
