Хочу все это развидеть и забыть, как страшный сон.

Словно в бреду, я хватаю телефон и выбегаю из комнаты. Сначала спешу на первый этаж, а потом прочь из дома. Звоню к соседям, и дверь, через пару минут моего настойчивого взлома, открывает мне Павел Юрьевич.

— Здравствуйте, дядя Паша. Макс же у себя? — спрашиваю стоя вся в соплях и слезах.

— Привет Машунь. Да, проходи, он должен быть наверху, — растерянно говорит, странно косясь на меня.

Совершенно забыв про злость на Горского, я бегу вверх по ступенькам и влетаю в комнату друга, который собственно, уже сам слышал мое приближение и шёл по направлению ко мне.

— Марусь?

— Это все ты! Ты виноват! Если бы ты мне не соврал, то я бы, я бы осталась и этого не случилось! — даже сама понимаю, что совершенно не права, но не могу остановиться, меня несет.

— Погоди, давай по порядку. Что стряслось?

— На, — пихаю ему свой телефон, чтобы он тоже посмотрел на это бесстыдство.

Меня трясет, я пытаюсь сдерживаться, но слезы все равно начинают течь неконтролируемым потоком.

Горский берет в руки телефон, вводит мой графический ключ и начинает смотреть видео, со звуком.

— Выключи, выключи звук! — кричу, потому что это невозможно…

Макс делает тише, но до конца не выключает, смотрит пристально, я вижу, как его глаза при этом бегают. Я наглым образом забираюсь на кровать соседа, в которой раньше мы иногда ночевали вместе, и накрываюсь одеялом с головой, и с сильным желанием уснуть и стереть себе память.

Минут пять я лежу в темноте, издали слыша, как друг только передвигается по комнате, но больше ничего.

Придаюсь самобичеванию, мысленно разговаривая с Тихомировым и выговаривая ему все, что я о нем думаю.

Спустя время кровать рядом со мной проминается и мужские руки поверх одеяла обхватываю и притягивают к себе.

— Хватит Марусь, успокаивайся, а то заболеешь.

— Ты понял, как это произошло? — спрашиваю из-под одеяла.

— Понял.

— Ну и?

— Он же пил?

— Пил.

— Ну вот, его и развели на секс, он же неискушенный парень, был по крайней мере и не смог устоять, когда тут все готовое предлагают, — по голосу слышу, что усмехается.

— Я же с ним говорила, спрашивала, — сквозь слёзы рассказываю, — он обещал, что ему никто не нужен, что мы будем у друг друга первые!

— Ну, что я тебе могу ответить… Мужская физиология, штука коварная. Верхний мозг можно легко переключить на нижний, а если еще и пьяный, так это еще проще.

— Я предупреждала его, чтобы он был осторожен, рассказывала про новый татолизатор и ставки на него!

— А ты откуда о таком узнала? — чувствую, как напрягается тело парня.

— Услышала разговор девочек, но не суть… Макс, как мне жить после такого?!

— Как-как. С гордо поднятой головой. Хочешь, прощай и продолжай с ним миловаться, хочешь, плюнь ему в лицо. Решай сама.

— Ты же ему ничего не сделаешь?

— Ему нет. Если он в тебя влюблен, то сам себя накажет. А вот с этой девахой я поговорю.

— Ты узнал её?

— Угу.

— И кто она?

— Давай поговорим об этом завтра. Сейчас тебе нужно поспать, я полежу с тобой.

— Макс, я так не усну! Голова взрывается от мыслей! — жалуюсь на свое нервозное состояние.

— Хорошо, я сейчас принесу планшет, и мы посмотрим фильмец. Все равно я уже к урокам не вернусь, — предлагает решение.

Через пять минут мы начали смотреть боевик, а через полчаса я уже спала. Макс обнимал меня сзади и дышал в волосы, а я смотрела в планшет. По мере переключения внимания, тело расслаблялось, и я не заметила как уплыла в сон. А утром проснулась от ломоты в теле.

Оказалось, что у меня была повышенная температура, видимо, вчерашний вечер не прошел для меня бесследно.

Сонный Макс позвонил моей маме, и та примчалась домой к Горским, где единолично взрослые решили вызвать для меня врача. Через пару часов он приехал и прописал лечение, выписал больничный.

Мама хотела переместить меня в мою комнату, но я закапризничала, и Макс видя мое сопротивление, убедил мою маму, чтобы я осталась у них, сказав, что будет за мной следить, и уверял, что я ему совершенно не мешаю.

Все воскресенье Горский был со мной — развлекал, мы разговаривали, а когда я спала, он занимался своими делами. Тетя Света пару раз заходила, приносила нам еду, и когда убеждалась, что у нас все в пределах нормы, оставляла нас наедине.

К вечеру температура тела немного спала и Макс, закутав меня в теплое одеяло, отнес в мой дом, на мою постель, которая казалось мне холодной и неуютной.

Леша звонил мне весь выходной, но я, увидев звонки и сообщения от него, психанула и выключила телефон, не желая ни разговаривать, ни сидеть в соцсетях и мониторить новости.

Мне было комфортно с Максом и совершенно не хотелось покидать наш уютный мирок. Но всему, рано или поздно приходит конец, и следующую ночь я засыпала одна, с неспокойными мыслями о будущем, которое было разрушено путем манипуляций посторонних людей.

Вопрос лишь в том, нужно ли мне мстить или отпустить ситуацию, и попытаться, как можно скорее про неё забыть?

***

Дома я провела целую неделю. Отлеживалась, восстанавливала силы. Первые несколько дней температура в теле держалась, а потом пошла на спад.

Макс заходил каждый день, хоть на полчаса, и разговаривал со мной, рассказывал о своем прожитом дне, об учебе, а мне было очень интересно, ведь сосед давно не делился своей жизнью и тем, чем он обычно занимается.

Из касающихся меня вещей я узнала, что с Морозовым, Горский побеседовал, но довольно деликатно. Сделал предупреждение и приложил слегка об каменную кладку. Это, по его мнению, слегка щадяще и свое обещание он передо мной выполнил.

В школу было возвращаться откровенно страшно, как бы я внутри ни храбрилась, а осуждение в глазах одноклассников было для меня тяжелым испытанием. Да и самого Лешу, как каждый день видеть и помнить о его предательстве, пусть и подставленном другими людьми? Мы ведь знали об этом и обсуждали с ним вероятность подставы, и мне казалось, оба были начеку.

Но как сказала мама, которой я рассказала правду, тому, что суждено, все равно, рано или поздно предстоит произойти. Вообще, мама провела со мной довольно занимательную дискуссию. Немного рассказала о мужской физиологии, и о том, как сами мужчины относятся к сексу.

— Понимаешь, Маш, — говорила она, пока мы сидели вечером в моей комнате и секретничали, — мужчины относятся к сексу намного проще. Они могут любить, но заниматься этим с другими. Их психология совершенно по-другому устроена, чем наша, женская. Нам их сложно, в некоторых моментах понять и адекватно судить.

— А как ты считаешь, мне нужно выстраивать разговор с ним? Я ведь даже смотреть на него теперь спокойно не смогу, а тут общаться…

— Ну, слушай, если тебе так, пусть будет противно, то просто игнорируй его. Донеси свою позицию, если будет настаивать на разговоре, что в ваших отношениях поставлена точка и пусть гуляет где хочет. Вы же с ним настолько сблизились за этот учебный год, как ты будешь отрывать его от себя?

— С мясом буду, но ничего не поделаешь, придется. Знаешь, как мне сейчас фигово? Жить не хочется, но все же головой я понимаю, что я и так сделала все, чтобы сохранить наши отношения. Честно сказала, чтобы если ему прям хочется, то пусть скажет и я пойму, отпущу, и мы будем просто дружить. А он…

Я пыталась поступить по-взрослому, пыталась говорить и даже объяснять свою позицию, как приучил делать меня Макс, и мне казалось, что Леша меня слышал и понимал. Но с другой стороны, что я могу требовать от ровестника, учитывая, что мальчики развиваются намного позже девочек, и если его тело сформировалось, совершенно не факт, что это произошло и с мозгами.

Несколько дней я плакала от обиды, было себя жалко. Я старалась быть лучшей для него, оберегать и поддерживать, привязалась, в конце концов, да и Леша был очень внимательный и заботливым, но вдруг, ему хотелось совершенно не этого, а вот того, что я видела на том треклятом видео?