Еще через промежуток времени активных занятий с репетитором и другом, мы начали общаться по английски. Максим заставлял меня отвечать ему, строить конструкции предложений и со временем, у меня стало это получаться.

В первый класс я шла с предвкушением, воображала, что теперь мы будем в стенах одной школы проводить с другом-братом больше времени, общаясь на переменах, но на линейке первого сентября, когда я стояла с большими бантами и в красивом платье с букетом цветов, заметила, что вокруг моего Максима вьется слишком много девочек и одна даже, самая смелая, взяла его за руку, стоя в первом ряду, будто демонстрируя, что Максим ее мальчик.

Тогда я разозлилась, и с трудом отсидев первый урок, нашла наших родителей, которые нас уже ждали, и сама схватила друга за руку, притянула к себе.

Смотрела грозно, сдвинув бровки на переносице.

Я тогда не видела, как наши мамы замерли, на мгновение раскрыв было рты, но моя следующая фраза обрубила все желание что-либо мне высказывать.

— Ты мой! — смотрела гневно в серые глаза, чтобы он понял серьезность моих намерений, — запомни это!

2

Девять лет спустя.

— Просыпайся, соня! Первый день осени на дворе, — слышится сверху веселый голос друга и с меня резко стягивают одеяло.

— Макс! Какого черта ты забыл в моей комнате?! — возмущаюсь недовольно сквозь смежённые веки и отворачиваюсь к стенке, доспать хотя бы еще пару минуточек.

— Ммм, какой вид, — чувствую, как прогибается матрац подо мной и Максим ложится на меня сверху, — слушай, а я не против, если ты со мной полежишь в таком положении, — шепчет на ухо, — я даже разрешу тебе больше, чем пять минут сна, — и демонстративно толкается бёдрами в мою попу.

Сон как рукой снимает, я резко отпихиваю Макса в сторону и он не ожидавший от меня такой прыти, валится на пол и шумно смеется.

Такие пошлые шутки в стиле Горского, откровенно говоря, между нами нет границ, в этом плане. Когда мы были младше, изучили друг друга вдоль и поперек, но потом поняли, что задумываться о более серьезных вещах нам рано и как-то обоюдно друг с другом согласились не переходить черту. Остались только такого рода шуточки, но Макс кремень, большего со мной себе не позволяет.

— Придурок, — протираю руками глаза и в спальном неглиже прохожу к личной ванной комнате, параллельно прихватывая домашние штаны и майку, чтобы после водных процедур одеться и не провоцировать друга еще больше своим видом.

Выходя из ванны, я не застаю Горина в своей комнате, видимо, он спустился на первый этаж, на кухню и уплетает за обе щеки приготовленный завтрак моей мамы, потому что тетя Света, его мама, завтраки в принципе не делает. По утрам она пьет только кофе, как и ее муж, и максимум, что она может сварганить, это бутерброды, от которых Макса уже тошнит.

Как-то само собой сложилось, что Макс в частом порядке приходит завтракать к нам, а моя мама только и рада стараться, готовит на всех.

Еще у меня есть шестилетняя сестра, Мирослава, но мы все зовём ее Мирой. Она поделилась как-то за ужином, что влюблена в Макса и когда вырастет, выйдет за него замуж. Ох, как же мы тогда смеялись! Хорошо, что Макс пока не поставлен перед фактом, а то бы наведывался к нам меньше, чем обычно.

На кухне уже в сборе вся семья, кроме меня. Мой стул пустует, рядом с сидящим другом, который активно уплетает блинчики. Папа сидит сбоку, во главе стола, и, как обычно, читает новости на планшете, Мира напротив Макса улыбается, а мама дожаривает очередную порцию, стоя у плиты.

— Всем доброе утро, — целую маму в щеку, а потом сажусь на свое место, пододвигаю к себе чистую тарелку и беру верхние блины из стопки, которые располагаются посередине кухонного стола. — Приятного аппетита.

После завтрака, который проходит в обсуждении сегодняшнего дня, мой папа отвозит нас с Максом до школы и говорит, что заберет нас мама Макса, или мы можем заказать такси. Скоро другу исполнится восемнадцать, летом он активно учился водить. Родители обещали купить ему машину, и тогда друг сможет ездить сам и возить меня, с еще несколькими дружками до школы.

Когда машина отца отъезжает, Горский притягивает меня по-свойски к себе, обнимает за плечи.

— Пойдем, поздороваемся со всеми. Мы же не пойдем на линейку для начальных классов?

— Конечно нет, — отвечаю в том же духе.

Мы заходим в курилку, закуток между зданиями, где всегда дымят приятели.

— Ба, какие люди! Снежная королева и ее верный Кай пожаловали!

Да, так нас прозвали в шутку наши одноклассники. Я тогда долго ворчала, но Макс резонно заметил, что если не так, то будут кличить по-другому. Зачем привлекать к себе лишнее внимание? По его мнению и так было неплохо. Я пыхтела, но резонно заметила, что Макс говорил правильные вещи. Пусть называют, как хотят, важно, чтобы не было слишком оскорбительно.

— Привет, пацаны! С началом трудовой активности вас, — отпустил меня и обменялся рукопожатиями посмеиваясь.

Все знали, что мы как брат и сестра, но при этом не родные друг другу. С того самого дня, как я начала учиться в первом классе, ревниво следила, чтобы к Горскому никто не лез так открыто, как тогда на линейке первого сентября. А те девочки, что не понимали русского языка, я таскала за волосы, точнее как, таскала, просто нас вовремя разнимал Макс и сам потом сторонился таких девочек.

— Слушай, Гончарова, — это один из одноклассников Макса, обратился ко мне, — я слышал, к вам новенький перешел.

Те, что не слышали об этой новости, тихо присвистнули. Вообще у нас было редкостью, чтобы кто-то так переводился. Обычно переводы в нашу школу случались на этапе начальной школы, пока нагрузка была приемлемая, а вот потом, никаких переводов не было, только если из типичных учебных заведений, где были подобные учебные программы. У нас обучали английскому приглашённые учителя из Америки, которые преподавали родной язык и знали вмести с ним и русский. На их уроках мы разговаривали только по-английски и никак иначе. Подготовка в этом плане была отменная, но и драли нас как Сидоровых коз до седьмого пота. Потом наши учащиеся поступали в вузы с иностранным уклоном или вообще заграницу.

Минут двадцать мы еще стояли и болтали о том, как кто провел лето, и никто не удивился, что наши семьи и мы с Максом отдыхали на Мальдивах дружной компанией. Никому не интересно, что с нами еще была семья Титовых, правда у них два мальчика и они на пять лет младше нас. Зато моей сестре было весело.

— Ну что, по классам? — спросил Боря Каземиров, который учился с Максом в одном классе и был его близким другом. Кажется одним из немногих адекватных, что есть в нашей школе.

Боря жил через квартал от нас и в детстве, как и большинство мальчиков, строил из себя не пойми кого. Но со временем он повзрослел и сейчас был адекватным парнем.

Я же, еще раз обвела всех взглядом и пошла в свой корпус, которых тут было несколько, поднялась на этаж нашего классного кабинета и уже тут, в кругу подруг и друзей, одноклассников, с которыми многие годы дружила и общалась, начала обсуждать летние события.

Прозвенел звонок на урок, и мы все стали занимать свои места. Классная учительница, которой было всего тридцать лет, и которая была с нами с пятого класса, объявила, что у нас в классе новенький, который сейчас у директора и скоро к нам подойдёт.

Класс ожидаемо загудел, как и ребята, что до этого обсуждали эту тему в курилке, а подруга и напарница, соседка по парте толкнула меня локтем и заговорщицки покосилась.

— Что-то я не вижу удивления на твоем лице, Машка.

— Да, ребята сейчас обсуждали эту тему в курилке.

— Была там с Максом?

Я кивнула.

— Класс, что за галдёж? Давайте все успокоимся и начнем классный урок, следующим у вас в расписании…

Варвара Витальевна рассказывала про новый учебный год, что в планах на ближайшие несколько месяцев и новые предметы в расписании, когда в дверь сначала постучались, а затем открылась.

Все резко обернулись и увидели новенького, а я опешила, потому что с этим парнем мы уже были знакомы.