Но народ быстро учился. Захочешь жить и нормально спать - и не только крем открывать научишься, да.

Хотя местные спокойно ходят и так. Голову вот прикрывают, потому что находится на улице с непокрытой головой можно было только рано утром или после захода солнца. При этом местные обходятся без крема и часто не носят солнечных очков, и поэтому постоянно щурят глаза из-за ослепительно яркого солнца. А еще глаза приходится прикрывать, чтобы защититься от мелкой пыли, которая как взвесь висит в воздухе.

Дождя давно не было, ветер слабый, и поэтому стоит машине проехать, и за ней на десятки метров тянется пыльный шлейф. Дышать пылью – такое себе удовольствие. Поэтому мужчины часто носят на голове платок, куфию. Часто ей закрывают не только голову, но и нижнюю часть лица, защищаясь таким образом от солнца и пыли.

Ещё на прошлой операции мы всем отрядом начали повязывать местный платок, куфию. Местные бойцы нас научили. За что им спасибо, потому что вещь реально помогает.

Теперь полковник, к которому нас временно прикомандировали, ржал над нами, что бойцов Заслона уже не отличить от местных арабов-военных. Смуглые, все как один с густыми бородами, и дикого вида.

Вспомнилось как вчера на построении он громко на всю военную базу высказался по этому поводу. Видимо, решил, что шутка слишком хороша, чтобы не поделиться с коллегами.

«В платках этих и с автоматами так их вообще от ваших не отличить». – сказал полковник на плохом арабском своему коллеге, тыкая в нас пальцем. Араб промолчал, лишь остро улыбнулся и покачал головой.

Мы с комрадами переглянулись с усмешкой. Остаётся удивляться кто этого полковника к командировке готовил. Такая прямолинейность у арабов непринята. Да и понять не так могут, обидятся. Арабский этикет тонкая штука. Многословность, улыбки, разговоры о семье, а потом опаньки и ультиматум в категоричной форме. «Мягкая сила», чтоб её.

Так что здесь нужно над каждым словом думать, а не мести языком как помелом.

Всех бойцов в отряде, помимо изучения арабского, и немного фарси, специально учили их этикету. А вот на полковнике похоже сэкономили. И это при том, что мы в регионе появляемся хоть и не в первый раз, но всегда на короткий срок. В отличие от полковника и остальных военнослужащих в его подчинении.

Пора возвращаться внутрь, жара меня уже достала, а ведь я стоял под навесом.

На Ближнем Востоке удивительно стабильный климат в сравнении с нашим. Но вместо того, чтобы радоваться солнцу, которое стабильно светит каждый день, а не по редким праздникам как дома, я злился.

Мне, да и не только мне, всё это успело опостылеть. И пусть мы не сидели на жопе ровно, поучаствовали в нескольких боевых операциях, даже в военных учениях отметились, но у нас складывалось общее впечатление, что палят из пушки по воробьям. Особая Группа Специального Назначения «Заслон» ГРУ Генштаба ВС выполняла конкретное задание, быстро, четко и эффективно. Затем нас возвращали в место постоянной дислокации, либо перебрасывали на другое задание.

Никогда раньше командировки на Ближний Восток для нашего отряда не длились больше двух-трех месяцев. В этот раз всё было по-другому. С самого начала меня удивило, что генерал Беленький поставил перед нами общую задачу, обозначил, так сказать, примерные границы. Прибыть на место, войти в распоряжение командующего войсками, который временно назначается командиром отряда. Затемобосноваться, читай, изучить всё и всех, и выполнять поставленные командиром задачи.

На мгновение я закрыл глаза, вспоминая нежный образ своей девочки, ладони обжег раскаленный на солнце металл. Чёрт. Я не заметил, как сжал эту ржавую трубу руками. Когда мы уже закончим тут?

«Наша задача – прийти незаметно, выполнить задание, и уйти незаметно. А здесь мы как…» - я плюнул с досады, и почувствовал внимательный взгляд на своём затылке и мысленно улыбнулся.

«Ладно, приказы командования не обсуждаются». - подумал я, и удерживая равнодушное выражение на лице, направился ко входу в здание.

10 месяцев спустя

Влад

-Ну что, думаешь получилось? – спросил майор Лютаев, с позывным Лютый, почесал бровь и остро посмотрел на меня.

-Лютый, ты чё на меня смотришь? Вот Плохиш перед тобой. – огрызнулся я, тыкая пальцем в сторону комрада.

-Думаю, они клюнули и скоро подкатят к одному из нас, - флегматично ответил Яр, капитан Исаев, он же Плохиш. Хотя с такой фамилий он мог бы гордо носить позывной Штирлиц. Но не срослось. А всё его дерьмовый характер виноват и пошлые шутки, за которые так и хочется порой врезать ему кулаком по наглой морде. Наверное, поэтому он самый крупный в отряде. Механизм адаптации у него такой. Мимикрия у ящеров, а у Плохиша гигантизм.

-Ты чего лыбишься, Кот? – прервал мои размышления майор.

-А что мне плакать, что ли? – ответил я, оскалившись. -Сделаем дело и домой.

-И то верно, - признал Лютый и задумчиво поковырял мыском ботинка землю. -Как-то неспокойно мне…

Я напрягся. Можно сто раз повторять, что суеверия - это глупость, удел бабушек или особо впечатлительных женщин. Но для бойца чуйка важна и порой помогает выжить.

Плохиш цепко посмотрел в глаза майора.

-Тут без вариантов. Завтра мы полюбэ выдвигаемся вместе с остальными.

-Стоит быть готовыми к любой подставе. – буркнул Лютый.

Мы с Плохишом хмыкнули одновременно.

-Да мы тут постоянно на стрёме… - заметил я.

-Стою я раз на стреме,

Держу в руке наган,

И вдруг ко мне походит,

Неизвестный мне граждан…

Слух у капитана Исаева был хороший. А голос глуховатый, немного сиплый – то, что нужно для этой песни.

Лютый досадливо сплюнул на землю и уставился на Плохиша.

-Это чё за блатняк такой?

-Чё сразу «Блатняк»?! Это классика, дядь.

Он многозначительно поднял указательный палец и добавил: -Знать надо.

Я заржал в голос, отчего сразу почувствовал на себе несколько внимательных взглядов дозорных. Полезное свойство у бойца, как и чуйка, оно становится сильнее с каждой боевой операцией.

-Лютый, никогда бы не подумал, что ты Высоцкого не узнаешь. – я картинно покачал головой, выражая всю глубину своего недоумения.

Майор недовольно зыркнул на меня, затем перевел тяжелый взгляд на Плохиша, и спросил совершенно другое:

-Как?

Стоявший спиной к вышкам и главным воротам, в отличие от нас, майор не видел дозорных.

-Нас услышали. Завтра весь гарнизон узнает, что мы перед отбоем ржали как кони. – ответил я, незаметно окидывая взглядом пространство.

-Ага, завтра операция, а мы такие… на расслабоне все. – добавил Плохиш, ухмыляясь.

-Ладно, детки, пора баиньки. Все наши уже сладко спят в своих кроватках. – подвел итог майор и мы разошлись.

***

Утро следующего дня ничем не отличалось от предыдущих. То же солнце, тот же песок и серые бетонные стены военной базы.

Обмывшись по пояс холодной водой, я с полотенцем вокруг шеи медленно шел обратно ко входу в казармы. Удобства на военной базе оказались лучше, чем я думал. Мне даже не пришлось коротко стричься. А так нормальный душ и туалет. Пусть количество воды на рыло ограничено, а туалет в виде дырки в полу, видимо, чтобы легче было мыть, но зато чисто и не пахнет.

Один минус располагался такой санузел в отдельном здании. Но может это и неплохо. Всё же в таком климате, чтобы сделать всё по уму нужно было тут всё капитально перестраивать: кондиционеры, вентиляция и прочее. А базу построили лет пятьдесят назад. И денег в этой стране на такие излишества, как удобства для военных в здании казарм, не было. Душ современный сделали и радуйтесь.

Размышляя об особенностях строительство военных баз на Ближнем Востоке, я прошел половину пути до своей казармы, когда меня окликнули... по-арабски.

Я мысленно усмехнулся в предвкушении развития ситуации. За время службы на этой военной базе, будь она трижды неладна, мы сделали многое, чтобы подвести её к этому моменту.