Если бы он знал тогда, к чему всё это приведёт!

Команда, слышавшая отповедь кифареда, угрюмо молчала. Капитан, на секунду опешив, быстро пришёл в себя и поняв, что молчание уронит его авторитет среди моряков, а может и по заранее обдуманному плану, громко прошипел в ответ:

– Господин, очевидно, плохо понимает, с кем он имеет дело! Безнаказанно оскорблять, да ещё при команде… Вам это дорого обойдётся! Очень дорого!

Он повернулся в сторону своих моряков…

– Пока мы, простые смертные, в поте лица добываем свой хлеб, такие, как вы нас тихо ненавидят и считают ниже достоинства разделить с моряками трапезу.

Конечно, это была ложь! Все дни, что пробыли мы в море, капитан усердно потчевал Ариона отдельно от команды, не иначе как для того, чтобы выведать секрет, сколько он везёт денег и ждёт ли его кто-то в Коринфе.

– А ведь кроме нас практически никто не знает, что вы не в Италии или на Сицилии21, а плывёте на моём корабле! – продолжал он.

Только тут музыкант с ужасом понял весь смысл его поступков! Капитан специально заставил кифареда тайно отплыть из Таранта, чтобы ни одна живая душа не знала, что тот направляется в Коринф.

– А знаете ли вы, – обращаясь к команде, кричал Пизайос, – что стоящий перед вами человек – не музыкант, а вор и преступник! Он уехал искать лучшей доли? Нет! Он украл из дворца великого Кипсела (да не изгладится его имя в памяти людей во веки веков!) – драгоценную кифару, созданную легендарным мастером Палаемоном22, и бежал!

Он ткнул пальцем в сумку на груди Ариона, где лежала кифара, тайно отданная ему Периандром, сыном Кипсела23 – тирана и властителя Коринфа. Она действительно была покрыта тончайшей резьбой и украшена несколькими крупными драгоценными камнями.

Но откуда капитан небольшого корабля знал о событиях, которые произошли больше десяти лет назад, а в ту пору, когда происходили, были неизвестны никому за пределами дворца Коринфа?

 Музыкант вглядывался в лицо капитана… Мучительно пытался вспомнить, где мог видеть это небольшое хищное лицо с бегающими глазами и острым носом. Ведь не зря же ему показалось, что он знал его раньше.

Команда побросала вёсла и стала окружать кифареда со всех сторон, выкрикивая ругательства, по всей видимости, желая наказать святотатца.

Глядя в эти налитые кровью глаза, Арион понял, что любая попытка оправдаться и доказать ложь их капитана будет обречена на провал.

Сердце бешено стучало в груди. Спина и ладони покрылись противным холодным потом.

– Я знаю, что нужно делать – уже абсолютно уверенным голосом произнёс Пизайос.

– Богам будет угодно, чтобы мы сами покарали этого человека. Возьмём его богатства и разделим между собой. Пусть они пойдут на благое дело и сделают простых людей счастливыми.

Команде явно понравилась эта идея, и она дружно приветствовала её восторженными криками.

– Теперь остаётся решить, что делать с этим клятвопреступником! Если довезти его до берега, то он извратит наше решение. А кому поверят? Нам, беднякам, или этому богатею? Поэтому пусть он просто исчезнет!

Моряки согласно закивали головами.

Тут музыкант понял, что участь его решена и ничто уже не сможет тронуть сердца этих людей.

Что же… Если они убьют его на палубе… Нет, пусть самый призрачный шанс на спасение, но, чтобы он исходил из моря! Ведь великому Посейдону нравилась его игра и пение! За всю свою длинную «морскую» жизнь только трижды попал он в сильный шторм, а однажды был выброшен из корабля и стал единственным спасённым, в то время как вся команда утонула!

– Несмотря на то что всё, что исторгли твои уста, Пизайос, только ложь и ничего более, я готов испытать свою судьбу и отдаться на волю богов! – как ему показалось, твёрдым голосом произнёс Арион.

– Молю об одном: не убивайте меня на вашем корабле, не гневите Посейдона! Дайте мне самому расстаться с жизнью в волнах морских!

По глазам капитана он видел, что тому не очень понравилась эта идея. Нож в спину гораздо надёжнее. Но команда, состоявшая, в общем-то, из людей богобоязненных, ухватилась за мысль о том, чтобы не быть непосредственно повинной в смерти музыканта. И пойти против их воли Пизайос не решался.

Кифаред продолжил наступление.

– Прошу вас ещё об одном. Позвольте напоследок сыграть и спеть! Ведь, как я вижу, люди вы добрые и хочется мне, чтобы вы запомнили, что везли не просто толстосума, а земляка, который не сделал вам ничего плохого. После игры я сам брошусь в море!

Моряки с видимым удовольствием согласились. И деньги доставались им, и они становились последними людьми, кто слышал игру Ариона.

Арион надел свои лучшие одежды, которые не должны были сильно стеснять движений в воде, взял в руки кифару великого Палаемона, подошёл к корме, глубоко вздохнул, закрыл глаза и … запел!

Гул голосов смолк. Только шлепки волн о борта корабля сопровождали пение. В этот момент он забыл обо всём: о капитане, о своей незавидной судьбе, о корабле!

Время перестало существовать… Сквозь закрытые глаза он замечал какие-то яркие вспышки света. Сердце, поначалу бешено бившееся в груди, постепенно успокоилось. Руки музыканта, как будто уже независимо от его воли, перебирали струны. Да и голос был не его!  Он был очень удивлён тем, что с ним происходит. То была песня божества, а не простого смертного. Ему не было страшно! Он чувствовал себя в руках Посейдона! Открыв глаза, увидел далёкий берег… Вдруг рядом с кораблём, появились дельфины, которые вместо того, чтобы играть вокруг корабля, как это делали их собратья в подобных случаях, остановились с той стороны, где стоял Арион, и, высунув милые морды из воды, как показалось, своим свистом подпевали ему.

Он решился! Резко оборвав песню и сунув кифару в дорожную суму, висевшую на груди, шагнул за борт.

Вода сразу попала в глаза, нос, рот, уши, а ткань праздничных одежд стала ужасно тяжёлой…

– Ну и что! – подумалось ему… – Не так уж и плохо заканчивается жизнь! Сам бог моря отметил моё искусство!

Сразу после этого перед его мысленным взором с огромной быстротой стали проноситься картинки всей жизни. Он потерял сознание…

Очнулся он от лёгких толчков в спину. Вдохнув воздуха, откашливаясь и отплёвываясь, разлепил глаза и увидел какие-то серые тени, метавшиеся вокруг него в воде. О, Зевс – это были дельфины!

Двое из них поддерживали его над водой, подталкивая снизу, один подставлял плавник, за который он инстинктивно схватился, а другие, рассекая воду вокруг, следили за тем, чтобы их собратья не устали и не сбились с пути, помогая в те моменты, когда голова Ариона опускалась в воду целиком. Сил на какие-то самостоятельные действия абсолютно не было, поэтому он полностью отдался на волю своих спасителей.

Сколько прошло времени, он не знал… Но вот дельфины резко разошлись в стороны, и музыкант, совершенно этого не ожидая, погрузился под воду. Перевернулся на живот, пытаясь нащупать какую-нибудь опору ногами и руками… И – о чудо – ступни ощутили каменистое дно! На четвереньках выполз он на берег.  Ободрал при этом ладони, локти и колени, но абсолютно ничего не почувствовал. Тут он с каким-то животным испугом спохватился о своём музыкальном инструменте. Обшарив себя руками, нащупал драгоценную сумку. Содержимое было на месте! Он вспомнил, как ещё один дельфин, самый большой в стае и какого-то необычайного, очень светлого оттенка, во всё время спасения своей мордой поддерживал его драгоценную ношу. Стоя на коленях, весь мокрый, с израненными руками и ногами, Арион заплакал, благодаря Посейдона за такую неслыханную милость!

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.