Старик спустился к берегу и встал неподалёку от меня, буквально у кромки прибоя. Пристально, не отрываясь, смотрел он на игру дельфинов. И было что-то необычное в его взгляде…

Увидев, что я его рассматриваю, старик усмехнулся в свою аккуратную серебряную бороду и, указав в сторону моря, произнёс: «Знаете, с этими замечательными существами связана самая интересная и захватывающая история в моей жизни. Для меня это не просто весёлые и умные рыбы! Это посланцы богов. Вот уже тридцать лет почти каждый погожий день выхожу я к морю и мысленно благодарю их за своё спасение».

Он произнёс это так искренне, что пробудил жгучее желание услышать наверняка необыкновенный рассказ!

– Не будете ли вы столь любезны разделить со мной радость созерцания моря и выпить чашу вина во славу Посейдона? – вырвалось из моих уст раньше, чем я успел об этом подумать.

Старик с большим достоинством кивнул и со словами благодарности принял предложение, присев на одну из двух резных походных скамеечек.

– Я буду вам очень благодарен, если вы расскажете мне эту историю!

– Ну что ж, если ваши уши готовы услышать мой рассказ, я охотно передам его вам, а уж вы решите, случались ли в вашей стране подобные, воистину удивительные дела, где боги проявляли бы столь явную благосклонность к своим недостойным созданиям!

Произошла эта история уже в пору моей зрелости, в тот момент, когда юноша превращается в умудрённого жизнью мужа!

Я, после длительного отсутствия, возвращался в родной для меня город.

Ещё со времён юности люди считали меня хорошим музыкантом.

Звуки моей кифары и мой голос приносили радость старым и малым, беднякам и богатым гражданам. Коль скоро многие из них желали выразить свою благодарность не только славословием, но и деньгами, то собрал я, как мне показалось, богатства, достаточные для возвращения в места, по которым так тосковал все эти годы.

Начать путешествие я решил с Таранта, что находится на побережье италийском и славен тем, что был основан великими спартанцами.

 Людская жадность, которая самым странным образом уживалась с богобоязненностью, страшила меня. Всё, что нажил за свою жизнь, могло покинуть меня по воле каких-нибудь проходимцев. После долгих раздумий пришёл я к мысли, что гораздо меньшему риску буду подвергнут, если найду корабль с командой своих земляков. Гордость за то, что везут они своего, знаменитого во всём греческом мире, соотечественника, возможно, отвратит их от пагубных для меня мыслей.

Услышав фразу о «знаменитом во всём греческом мире соотечественнике», я удивлённо поднял глаза на старика… Заметив мою реакцию, он с восклицанием хлопнул себя ладонью по лбу и тихо рассмеялся.

– Прошу прощения, я же вам не представился! Моё имя – Арион… Слышали о таком?

Тут уж пришло время неподдельно удивиться мне!

– Как? Уж не вы ли тот самый никем не превзойдённый музыкант, рассказы о волшебной кифаре и неподражаемом голосе которого, стали уже легендарными?

– Да, молодой человек, это я … Приятно слышать, что хоть кто-то из вашего поколения интересуется делами прошлого! Вдвойне приятно знать о том, что меня не забыли в краях, далёких от Коринфа! Ведь я уже лет десять не подхожу к своей кифаре! Возраст, знаете ли… Что подумают люди об Арионе, если он будет пытаться извлекать звуки из прекрасного инструмента своими старческими негнущимися пальцами и блеять козлом? Вот и на вашем лице появился ужас – усмехнулся он.

Дождавшись, пока моё удивление вновь сменится нетерпеливым ожиданием, Арион продолжил свой рассказ…

После недолгих поисков такой корабль был найден. Его капитан – Пизайос15, по всем признакам смелый и благородный моряк, узнав, что отплывёт в Коринф с самим Арионом, был несказанно обрадован такой новостью. Правда, музыканту показалось, что где-то он уже видел это лицо. Но никак не мог вспомнить, где. Когда кифаред спросил, не могли ли они раньше встречаться, Пизайос сначала смутился, а потом энергично замотал головой: «Я моряк! Лицо как у меня, имеют многие. Господин обознался». Арион согласился, что, скорее всего, он прав.

Перед отправлением они обсудили время выхода в плавание и определили, когда музыкант должен будет привезти к кораблю свой многочисленный багаж.

– Господин ещё никому не рассказывал о себе? – спросил капитан.

– Нет! Я только вчера утром приехал в Тарант! – удивлённо ответил Арион.

– Тогда я прошу вас никому не говорить, кто вы и откуда! Лучше пусть вы, господин, останетесь ненадолго безвестным, чем навлечёте грабителей на вас и на наш корабль! Кругом шныряют бандиты, которые в сговоре с проходимцами, пиратствующими вблизи греческих берегов!

– Мне казалось, капитан, что пиратов давно извели не только тут, но у Пелопоннеса16?

– Что вы, уважаемый Арион! До вас доходят не все слухи! Мы, простые моряки, с большой опаской выходим в море. Особенно тогда, когда товар ценный!

Через три дня, как и было оговорено, кифаред с большой секретностью прибыл в порт. Принадлежащие ему сундуки были обшиты старой грубой тканью, чтобы не привлекать ненужного внимания.

 Стояло солнечное утро. Тёплый ветер слегка шевелил поверхность моря. Бледно-голубое небо на горизонте идеально точной линией соединялось с голубовато-синим морем. То тут, то там на его поверхности вспыхивали звёздочки солнечных бликов. Огромные сосны, росшие рядом с гаванью, шумели своими кронами, роняя на землю жёлтые иглы. Воздух был насыщен запахом моря, хвои и дымом прибрежных таверн. Лучшего утра для главного в его жизни путешествия нельзя себе было и представить! Члены команды старого пентеконтора17, под присмотром старшего – Бакчоса18, быстро перенесли сундуки на корабль. Арион, дождавшись, когда туда же будут втащены тюки с «регулярным» грузом, быстро взбежал по сходням, чудом не наступив на лужу оливкового масла, оставшуюся после того, как один из матросов, замечтавшись, выронил из рук амфору.

Корабль на вёслах отошёл от причала, плавно проскочил выход из гавани и закачался на морских волнах. Одни из членов команды бросились ставить парус, другие, при помощи тех же вёсел, разворачивали корабль по курсу. Капитан по только одному ему известным приметам поставил корабль на курс. Качка намного усилилась, и они, набрав скорость, стали удаляться от берега.

Странное дело, для человека, который большую часть своей жизни провёл в плавании, перебираясь с одного острова на другой, ощущения, испытываемые Арионом, были удивительны!

Подошёл капитан.

– Господин, по моим подсчётам, если Зевсу19 и Посейдону будет угодно, и погода будет нам благоприятствовать, прибудем в Коринф через пять недель.

– Спасибо, Пизайос! Я буду иметь это в виду.

– Вы не хотите что-нибудь съесть? Или отдохнуть? Судя по вашему виду (капитан едва заметно усмехнулся), вы давно не спали…

Музыкант не стал объяснять, что это сильные эмоции, а не морская болезнь уже немного вымотали его!

– Спасибо за заботу, капитан… Я пока не хочу спать. Если вы не против, я пока постою и посмотрю на море.

– Ну что ж … Господину виднее. Если перемените своё мнение, я устрою вас на корме.

Шёл двадцать пятый день пути. Недолго уже оставалось до Коринфа. Погода благоприятствовала путешествию. Только что-то странное творилось с капитаном. С каждым днём он становился всё более любопытным. Интересовали его не кифары и не искусство Ариона, а то, сколько же платили в Сиракузах20 и в Италии за выступление богатые поклонники. Поначалу музыканта это забавляло, но под конец, не выдержав, он отчитал не в меру любопытного, как ему казалось, Пизайоса.