«Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями: как цветок, он выходит и опадает; убегает, как тень, и не останавливается. И на него-то Ты отверзаешь очи Твои, и меня ведешь на суд с Тобою? Кто родится чистым от нечистого? Ни один. Если дни ему определены, и число месяцев его у Тебя, если Ты положил ему предел, которого он не перейдет, то уклонись от него: пусть он отдохнет, доколе не окончит, как наемник, дня своего»
(Иов 14:1–6).
Итак, первая драма. Человек расцветает, но жизнь его прерывается. Все мы стремимся принести какие-то плоды своей жизни, чего-то {67} достичь, что-то обрести в своей жизни. И в тот момент, когда мы что-то обретаем, будто бы достигаем, происходит страшное на взгляд человека — мы уходим из этой жизни из-за болезни, из-за скорби, из-за трагедий. На творческом взлете, когда человеку еще казалось бы предстоит многое сделать, смерть прерывает его жизнь. И вот это существо слабое, разочарованное, которое только хотело что-то сделать, но не успело, Бог приводит на суд.
Но зачем Бог предъявляет ему счет? О, если бы человек мог хотя бы ненадолго обрести покой или по крайней мере на закате своей жизни избавиться от угрызений совести, которые съедают его душу! Как бы он хотел утешиться, незаметно уснуть! Но Бог этого ему не дает.
«Ибо тогда Ты исчислял бы шаги мои и не подстерегал бы греха моего; в свитке было бы запечатлено беззаконие мое, и Ты закрыл бы вину мою. Но гора падая разрушается, и скала сходит с места своего; вода стирает камни; разлив ее смывает земную пыль: так и надежду человека Ты уничтожаешь. Теснишь его до конца, и он уходит; изменяешь ему лице и отсылаешь его»
(Иов 14:16–21).
Человек даже может умереть, утешив себя иллюзией прожитой полезно жизни, но Бог хочет, чтобы человек умер с чувством, что он не все еще сделал в своей жизни, с чувством неудовлетворенности того, что прошло. Но если бы Бог избавил его от тоски, от незавершенной жизни и даровал душе его мир?
«Не малы ли дни мои? Оставь, отступи от меня, чтобы я немного ободрился, прежде нежели отойду, — и уже не возвращусь, — в страну тьмы и сени смертной, в страну мрака, каков есть мрак тени смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма»
(Иов 10:20–22).
А Бог Себя не беспокоит. Стоит ли прислушиваться к душевным терзаниям существа, которое через минуту исчезнет? Может ли быть опасен человек, который через минуту будет стерт с лица земли? Текст, который вы можете прочесть в 7 главе, повторяет первую мысль из трех. Все они подобраны из первой части книги, которые перекликаются друг с другом. И это действительно лейтмотив книги Иова:
«Не вечно жить мне. Отступи от меня, ибо дни мои суета. Что такое человек, что Ты столь ценишь его и обращаешь на него внимание Твое, посещаешь его каждое утро, каждое мгновение испытываешь его? Доколе же Ты не оставишь, доколе не отойдешь от меня, доколе не дашь мне проглотить слюну мою? Если я согрешил, то что я сделаю Тебе, страж человеков! Зачем Ты поставил меня противником Себе, так что я стал самому себе в тягость? И зачем бы не простить мне греха и не снять с меня беззакония моего? ибо, вот, я лягу в прахе; завтра поищешь меня, и меня нет»
(Иов 7:16–21).
Мы видим, что в этих словах драма Иова заключается в молчаливом присутствии Бога
и в осуждении Им человека. Иов говорит: «Отведи от меня взор, дай сглотнуть мне слюну», т. е. он просит дать ему передышку, возможность отдохнуть. Под пристальным взглядом Бога Иов находится в таком возбуждении и напряжении, что проглотить свою слюну он не может. Он испытывает те же страдания, которые испытывает человек, находящийся постоянно на виду у всех. «Господи, дай мне остаться на минуту с самим собой, чтобы никто не знал, что я мыслю, что я делаю». Он не может почувствовать себя спокойно.
Христианин должен в любую минуту быть собранным, готовым, во всеоружии. Мы должны быть всегда, и днем, и ночью перед Богом. Иов еще не дошел до этого, для него Евангельский свет даже еще не забрезжил. Эти слова говорятся еще до света ветхозаветного. Человек всегда чувствует посторонний взгляд, который требует от него отчета. Это его пугает и истощает его силы.
Рассмотрим кошмар Елифаза, кошмар, который пережил друг Иова, который в точности соответствует опыту самого Иова. Елифаз Феманитянин, утешая Иова, рассказывает ему о кошмаре который посетил его в одну из ночей. Он говорит Иову:
«И вот, ко мне тайно принеслось слово, и ухо мое нечто приняло от него. Среди размышлений о ночных видениях, когда сон находит на людей, объял меня ужас и трепет и потряс все кости мои. И дух прошел надо мною; дыбом встали волосы на мне. Он стал, — но я не распознал вида его, — только облик был перед глазами моими; тихое веяние, — и я слышу голос: человек праведнее ли Бога? и муж чище ли Творца своего? Вот, Он и слугам Своим не доверяет и в Ангелах Своих усматривает недостатки: тем более — в обитающих в храминах из брения, которых основание прах, которые истребляются скорее моли. Между утром и вечером они распадаются; не увидишь, как они вовсе исчезнут. Не погибают ли с ними и достоинства их? Они умирают, не достигнув мудрости»
(Иов 4:15–20).
Жизнь человека коротка, он возникает из пепла, из грязи, подобно червю, который прячется в земле и может быть в одно мгновение раздавлен. И никто больше не защитит его. Смерть человека не оставляет большого следа, во всяком случае, этот след не вечен. Праведен ли человек перед Богом? Что можно сказать о человеке, когда тысячи Ангелов предстоят взгляду Бога и даже в этих просветленных духах Богу случается обнаружить изъян?
Что же говорить о нас? Может ли быть человек неповинен перед Богом? А если может считать себя невиновным, то что это значит? Именно этот вопрос задает Иову Елифаз, переживая свое ночное видение. В глубине сердца Иов выражает двойное недовольство Богом. Первое. Как Всемогущий создатель может до{68}пустить смерть человека? Почему Бог позволяет, чтобы к моменту осознания им своих желаний, которые рождаются в его сердце, он терял способность к их осуществлению? Как Он может на это все смотреть, Он — Всемогущий Творец, который способен сохранять свое создание и помогать его успеху и процветанию в век века? Как могло случиться так, что человек оказался единственным в творении, который не способен достичь своих желаний, своих возможностей, своих устремлений. Иов возмущается и не может примириться с тем, что время нашей жизни течет быстро, как вода, которая вытекает из разбитых сосудов.
Второе: почему Бог, ничего не делающий для спасения человека, вызывает в нем угрызения совести, которые настолько в нем угнетают и разрывают его душу, что последние дни его жизни проходят не в мире и забвении, а в тоске, сокрушении и часто в отчаянии? Почему Бог позволяет бесплотным желаниям жить в сердце человека, обреченного на смерть? Почему Бог не ограждает человека от его собственного сознания, которое способно его только осудить, уничтожить, истязать, убить последнюю надежду? И Иов хочет, чтобы Бог забыл человека. Бог не хочет спасти человека, так пусть же Он не терзает его душу и не ускоряет неизбежную смерть!
Сейчас мы говорим о «богохульстве Иова». Иов знает, что Бог никогда не оставит нас и соглашается со своим другом Вилдадом, который советует не судиться с Богом (9 глава). Но Бог принимает такое богохульство, потому что редко, когда богохульство так мотивируется.
«Правда! знаю, что это так; но как оправдается человек перед Богом? Если захочет вступить в прения с Ним, то не ответит Ему ни на одно из тысячи. Премудр сердцем и могущ силою; кто восставал против Него и оставался в покое? Он передвигает горы, и не узнают их: Он превращает их в гневе Своем; сдвигает землю с места ее, и столбы ее дрожат; скажет солнцу, — и не взойдет, и на звезды налагает печать. Он один распространяет небеса и ходит по высотам моря; сотворил Ас, Кесиль и Хима и тайники юга; делает великое, неисследимое и чудное без числа!
