Шастая туда-сюда с кипятком и без я, конечно, попала в поле зрения кондуктора, которая преградила мне дорогу.

– Ты чья? – Спросила она.

Вообще-то я привыкла точно отвечать на поставленные вопросы.

– Я – папина и мамина.

– Ах, вот как, – в глазах строгого кондуктора мелькнула улыбка.

Следующие минут пять она еще задавала мне всякие вопросы: куда я еду? К кому? И так далее. Конечно, я все ей рассказала в деталях. Оставшиеся два или три дня мы уже общались с ней как хорошие знакомые.

– Какая девочка у вас смышленая! – Сообщила кондуктор моим родителям.

Она персонально со мной попрощалась, когда мы выходили из вагона, и некоторое время смотрела вслед. Может быть, она вспоминала свою дочку…

Бабушка с дедушкой жили в поселке Глубокое в большом и не живом, с моей точки зрения, доме. Внутри царила полутьма, поскольку летом закрывались ставни, чтобы не было жарко. В доме стояли комоды и кровати с высокими перинами, пышными подушками, накрытыми накидками. Спать, провалившись в перину, мне не очень нравилось. Казалось, что я куда-то провалилась, и хотелось выбраться наружу, чтобы снова ощущать пространство и воздух.

В комнатах царил идеальный порядок, лежали какие-то расшитые салфетки и громко тикали часы, возвещая боем о наступлении какого-то важного события. Мне было даже как-то неловко нарушать тишину этого дома.

Бабушка с дедушкой были чистокровными немцами. До Казахстана они жили в республике немцев Поволжья, а потом их депортировали во время войны. По-русски они говорили немного с акцентом, а между собой общались по-немецки. Я ничего не понимала из их речи.

Их дом, речь, строгий распорядок дня – все это казалось мне непривычным и странным. И вообще в моей голове не укладывалось, что эти малознакомые люди для меня – дедушка и бабушка. У меня уже была моя настоящая бабушка, которая с нами жила и заботилась о нас каждый день, иногда ругалась и грозила стукнуть тапком. Вот она -настоящая бабушка, а эта не очень… Хотя она, как положено бабушке, пекла пирожки и делала всякие вкусности. Немецкие сытные люда с жирным мясом мне были не слишком по вкусу, и больше всего мне нравились галушки с картошкой и обжаренными на масле сухариками.

Что касается дедушки, этот персонаж для меня вообще непонятен: у бабушки, которая с нами жила, муж не вернулся с войны. Немецкий дедушка подчинялся бабушке и вечно занимался какой-то работой по дому и огороду, где тоже царил идеальный порядок, и был построен маленький летний домик-беседка для внуков.

Когда я подросла, то узнала о нем такую деталь: когда началась война, его определили в трудармию на север. По сути дела, они жили там как заключенные, соблюдая лагерный режим. Дед был высоким, и положенного пайка ему не хватало. С каждым днем он слабел все больше. Один раз он упал прямо на дороге, когда их вели на работу.

– Пристрелить его что ли? – Спросил один конвоир у другого.

– Что на него пулю тратить? И так дойдет, – отозвался другой.

Колонна трудармейцев ушла, а он остался в снегу на сорокаградусном морозе. Через какое-то время по дороге проходила женщина из ближайшей деревни, с санками. Она направлялась в лес за валежником и дровами. Она остановилась возле полуокоченевшего человека, с трудом погрузила его на санки, привезла к себе домой и начала выхаживать.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.