– Давай, давай! – деловито поторопил Болдарев.

Следователь стоял в холле, смотрел на труп через арочный пролет. Резиновые перчатки поверх воображаемых шелковых он надевал медленно, неторопливо. И на труп смотрел как в зеркало, любуясь своим героическим видом. И так захотелось сыпнуть ему перцу на хвост!

– Если пистолет был с глушителем, возможно, действовал профессиональный убийца, – сказал Степан.

Скорее всего, работал вооруженный грабитель, но разве он не мог быть профессионалом и в мокрых делах?

– Киллер, что ли?

– Во дворе охрана, уйти преступник не мог. Может, прячется где-то.

– Где-то? – насторожился Болдарев.

– В доме… Это как заходишь в дом, ложишься спать, а в кровати змея.

– Ты это серьезно? – сошел с лица Болдарев.

– Дом осмотреть надо.

– Так, а ты чем занимался?

– Пойдем, глянем?.. Павел Севастьянович, вы давайте без нас начинайте! – Глянув на криминалиста, Степан кивком указал на труп. – Каминный зал, холл, лестница, кабинет. В кабинете убийца сейф открыл, вдруг пальчики оставил…

– Павел Севастьянович, прямо с кабинета и начните! – дрогнувшим голосом распорядился Болдарев. – А я трупом займусь!.. Где судмедэксперт?

– Сейчас! – буркнул Воротков.

Криминалист повел рукой, выбрасывая вперед свой тяжелый чемодан, и пошел. А Болдарев скрылся в зале.

В доме действительно имелось два выхода. Основной и запасной на кухне – через бойлерную. Степан хотел заглянуть и в подвал, вход находился под лестницей, но дверь заперта. Прежде чем пойти искать ключ, Круча решил обойти дом.

Вышел во двор. Федот опрашивал одного охранника, старший лейтенант Зарников – другого. Федот знал свое дело, глаза у него блестят, а у Зарникова взгляд потухший. Последние дни дорабатывает, уже приказ об увольнении подписан, не сегодня завтра на заслуженный отдых спровадят. Скорей бы, а то толку от этого «карьериста» никакого. Степан уже и замену подыскал, старший лейтенант Савельев на подходе. Молодой опер, но уже успел показать себя – с лучшей, разумеется, стороны.

Круча обошел дом, второго запасного выхода через подвал не нашел. Заметил только проем в фундаменте, заложенный кирпичом, заштукатуренный так, что практически не видно переделки. И все-таки он заметил, хотя и не придал этому значения.

Осмотрел он и гараж на два машиноместа. Хороший гараж, основательный, теплый, но здание к дому не примыкало. Через гараж точно не уйти.

Пока он ходил, Федот с охранником переместились в сторожку. Телевизор там, на экране изображение с камеры.

– Ну да, сидим, смотрим, – кивком указав на экран, сказал охранник. – Если кто подъехал, открываем, очень удобно.

– А запись?

– Да какая запись?.. Запись только в доме! – парень ткнул пальцем в сторону камеры под крышей дома. – Изображение цифровое, запись прямо на компьютер!

– А компьютер в доме, – вспомнив кабинет, сказал Степан.

– Ну да, серьезный аппарат, жесткий диск на шестнадцать гигов!

– А камер только две?

– Ну да, с одной мы смотрим, с другой из дома – на ворота. По флангам и тылам ничего.

– Чего так слабо?

– Ну не знаю… У Грушина система реальная, там все просматривается.

– Грушин Арсений Витальевич, отец покойной, – пояснил Федот.

– Ну да, мы у него раньше работали… Ну и сейчас числимся, Агату Арсеньевну охраняем, она у отца жила, дети там до сих пор…

– Сложные семейные отношения, – вспомнил Степан.

– Так Агата Арсеньевна и Лев Дмитриевич жили практически в разводе. А потом сошлись… Ну как сошлись, – замялся охранник.

– Как?

– Ну как… У него же любовница была, у Белокрылова. Муж с любовницей здесь жил, а жена с детьми – у отца, Арсений Витальевич сказал, что так быть не должно. В общем, Агата Арсеньевна переехала сюда, ну, Белокрылов особо не возражал, на прошлой смене здесь ночевал. В смысле, когда наша смена была…

– А в этот раз не ночевал?

– Нет, он у любовницы остался…

– Может, все-таки вернулся? Ночью. А потом уехал.

– Да нет, не было никого…

– А кто был?

– Да никого не было!

– Тогда кто из вас убил Белокрылову?

– Да не убивали мы! – Охранник скривился, как от острой зубной боли. – Зачем нам?

– И выстрела не слышали?

– Нет.

– Что делали ночью? – спросил Степан, глядя на «девятку», стоявшую между гаражом и сторожкой.

– Дежурили!

Степан подошел к машине, заглянул внутрь. Спинки передних кресел опущены, на дисплее магнитолы бегущая строка – музыка тихо играет. Сторожка маленькая, неудобная, два стула за одним столом, даже кушетки нет. В машине куда комфортней. И лобовое окно выходило прямо на ворота, сидишь, слушаешь музыку. Смотришь. И засыпаешь.

– Связь с Белокрыловой осуществляли по рации? – спросил Круча.

– Да.

– А она пыталась связаться с вами перед смертью?

– Не знаю.

– А зайти в дом, глянуть, что там, не судьба?

– Так нельзя… Она сказала, если что, сама позовет…

– А как обнаружили труп?

– Вода у нас закончилась, Миша в дом зашел набрать, смотрит, а там труп…

– Спали? – жестко спросил Степан, кивком указав на машину.

– Да нет!.. Ну, по очереди…

– Разберемся!

Он вернулся в дом, осторожно поднялся на второй этаж, Воротков мазал кисточкой по поверхности приставного стола.

– Есть отпечатки? – спросил Степан.

– Следы есть, отпечатков нет. Преступник был в перчатках. Поэтому спокойно касался стола, компьютера.

– Компьютера?

– В доме вчера убирались, очень качественная уборка, ни пылинки.

– Только в сейфе пыль.

– Заметил… Мышку обработай, я компьютер включу.

– В доме убирались, – повторил Воротков. – Но следы все равно есть. Отпечатки пальцев в резиновых перчатках. С тальком.

– А ноги?

– С ногами совсем ничего. Как будто преступник в домашних тапочках ходил. Чистые тапочки, чистый пол…

– Но перчатки с тальком?

– А что это дает?

Воротков обработал мышку, клавиатуру, Степан осторожно включил компьютер, благо что пароль вводить не требовалось. Видео с камер вывели на обычный системный блок, все происходящее записывалось на жесткий диск. Степан вошел в систему, видеонаблюдение, как оказалось, велось, а запись нет. Отключили. Последняя запись датирована семнадцатым мая, а сейчас уже четвертое июня, так что камера висела без дела. Если, конечно, кто-то не сидел за компьютером в момент проникновения преступника в дом и не наблюдал за ним. Это, конечно, вряд ли, но почему преступник включал компьютер? А он включал, об этом свидетельствовали отпечатки пальцев в резиновых перчатках.

Труп уложили на носилки, накрыли простыней, осталось только вывезти. Но работа продолжалась. Правда, следы убийцы обнаружить все не удавалось. Таких следов, чтобы идентифицировать преступника. Даже собака не смогла ничего подсказать. Вроде бы и взяла след, у сейфа долго принюхивалась, постояла у кресла, в котором, возможно, сидел преступник, носом поводила, по дому пробежалась, покрутилась-покрутилась и остановилась. Ни к одному выходу из дома не подвела. Остановилась, правда, у двери в подвал. Но когда эту дверь открыли, спускаться туда не стала. Да и не нашли там никого. Тупик там для преступника.

И на охранников разыскной пес не показал, обнюхал их как родных. Они же свои, хоть иногда, но в дом заходили. И в хозяйском кабинете бывали. Тайком от хозяйки. Компьютер у хозяина сильный, «Blood»1 спокойно тянул. Но, возможно, охранники нарочно остановили запись, чтобы не перегружать память. Момент спорный, дело в том, что Белокрылова заехала в дом двадцать второго мая, только тогда появились охранники. Но игру устанавливал Белокрылов, он и мог разгрузить компьютер, убрав запись.

В любом случае, охранники вызывали подозрение, требовалась экспертиза, их задержали, доставили в отделение, Зарников и Карасев опрашивали соседей, Комова Степан отправил в Черемушки – на квартиру, где проживала любовница Белокрылова, а сам с Куликом собирался ехать к нему в торговый центр. А потом и к Сафрону надо будет заглянуть, что-то он там про Черемушки говорил. А отношения с Белокрыловым у него, мягко говоря, особенные.