По выходным зимой – мы строили крепости из снега и дружно их штурмовали снежками. Но самое важное событие было, когда по выходным заводские ребята играли со школьниками в хоккей – и были долгие матчи, а в перерывах девчонки, в том числе и я, выбегали на лед и катались от всей души – всем девочкам хотелось обратить внимание на себя – быть лучшей фигуристкой и показать что ты умеешь делать на льду.

Обучение в школе тоже было таким: если ты учился хорошо – тебе давали двоечника или троечника и ты его «подтягивал» объяснял ему темы которые он не понимал – тебе повторение – ему забота от класса и школы.

В 11 лет мои родители развелись – для меня это событие было как гром среди ясного неба. Я хотела остаться жить с отцом – но тетка (сестра моей матери) говоря «отцом может быть много, а мать одна» убедила меня сказать на суде, что я хочу остаться с ней. Далее пошли «тяжелые времена».

Отец – мой самый дорогой мужчина в детстве. Он никогда не кричал, он всегда играл со мной. Мы катались на лыжах зимой, играли в банки, казаки-разбойники, он легко мог организовать игру в вышибалы во дворе со всеми детьми. Помню как то мы очень далеко ушли от дома, начинался дождь и он сказал, что надо прибежать домой до дождя. Всю дорогу бежал рядом и говорил, про то, что скоро откроется второе дыхание и надо бежать, как бы не было тяжело. И оно открылось!!! Мы успели до дождя оказаться дома. Я ликовала, у меня с папой получилось!!!

У меня были два «безумных отчима», которые пили, кричали, скандалили, били мою мать, но она упорно не хотела уходить от них, т. к. сценарий «держаться за штаны» был внедрен в подсознание ей ее матерью и бабушкой.

У моей бабушки Барилович Веры Иянуарьевны по материнской линии – муж погиб на войне, оставив ее с двумя дочками на руках. Тяжкое послевоенное время, голодное и нищее. Она еще раз попыталась построить свое женское счастье и начала встречаться с пришедшим с войны инвалидом, но он получив все радости секса не захотел брать ответственность воспитывать своего ребенка и брать в жены женщину с «прицепом» в лице моей мамы и тети. После рождения своей дочери он ушел насовсем, а моя бабушка вырастила и воспитала трех дочерей САМА.

У нее был жесткий, мужской характер – она лупила девчонок за повинности и непослушания, но и соседям от нее доставалось – будь здоров. За своих детей и за себя она могла разобраться с кем угодно.

В бараках жила колдунья, которая могла навести порчу, пошептать над коровами, чтобы они не давали доиться или заколдовать ребенка так, что у него пена шла изо рта – когда моя бабушка, прийдя с работы, увидела, что средняя дочь практически умирает – изо рта шла пена, она лежала на полу без сознания, она за шиворот притащила эту колдунью в комнату и та извиняясь, и сознаваясь в содеянном провела свои заговоры и обряды и девочка пришла в себя за полчаса.

Бабушка очень любила петь, имела прекрасный голос и научила своих дочерей этому. Маму хотели взять в хор им. Александрова, но бабушка не пустила – мама была старшей и нужно было помогать поднимать остальных сестер.

Прабабушка по материнской линии Дарья Кондратьевна была замужем за Барилович Яном Иянуарьевичем (польский еврей, директор гимназии в Польше). У них было 14! детей. Перед первой мировой войной его растреляли просто выведя его за околицу дома. Во время войны еще трое детей умерли. Оставшихся 11 детей прабабушка «поднимала» самостоятельно. Из воспоминаний бабушки, Дарья Кондратьевна сама худенькая и щупленькая чуть больше давала еды сыновья – мальчикам и чуть меньше дочерям – девочкам, видимо, рассуждая так, что девчонкам нужно быть стройнее, а мальчики – будущие работники им нужна Энергия. Она ходила в одном и том же черном платье и все силы отдала воспитанию своих детей. Надо сказать очень успешно.

Все 11 детей жили, работали, создавали свои семьи и разлетелись по городам и весям нашей страны. Никто их них не спился, не «сдурился» – все крепко стояли на своих ногах до конца жизни, создали свои семьи и растили своих детей. И если бы я попыталась собрать за столом только эту часть своего Рода мне потребовалось бы заказать зал не меньше чем на СТО! мест.

Мой мужской род ведет свое начало от Семена Душко, хохла из Есентуков? которого помнят в нашем Роду и которого раскулачили и сослали в Сибирь под Владивосток. Но даже после отсидки там на Дальнем Востоке он не бросал свою семью, дал детям воспитание Духа и Силы и умение выживать в любых обстоятельствах.

Мой дед Душкин Алексей Гаврилович (под Владивостоком прошла паспортная реформа и так вместо Душко он стал Душкиным) в годы Гражданской войны был Красным комиссаром ходил в черном кожаном плаще, с наганом. Он перед ВОВ, поколесив по дальним и ближним гарнизонам, перевез свою семью из Владивостока в подмосковные Мытищи, прошел Великую Отечественную войну боевым офицером, был несколько раз контужен и бабушка выхаживала его после госпиталей. У них было 5 детей – сестры – близняшки умерли в войну от голода.

Мой отец был младшим ребенком из оставшихся в живых детей. Он, как и все мужчины моего Рода работали на оборонку. Дед после войны работал с Сергеем Павловичем Королевым и был начальником 1 отдела (разведка) и полковником КГБ.

Я помню деда – он был очень строгим и прямым человеком. Мало кого боялся, все что его не устраивало – говорил человеку в лицо. Про таких говорят – «прямой как шпала»

Мой отец всю жизнь делал крылатые ракеты, мотался по командировкам по Сибири долго жил на секретных объектах и имеет за свои труды по созданию крылатых ракет награду подписанную М. С. Горбачевым. Он инженер очень высокого уровня и стоял у истоков компьютерного развития, когда системный блок мог занимать полэтажа здания.

Дома микросхемы к черно-белому телевизору он спаял сам, мы купили только линзу и коробку – телевизор прекрасно показывал и работал лет 20. Отец очень много уделял мне времени между командировками – мы все время играли в вышибалы, ходили на лыжах, разговаривали о простом и сложном, гуляли с моими одноклассниками и соседскими ребятами – сейчас понимаю как много он в меня вложил, как заботился, любил и воспитывал.

Отец никогда не читал мне нотаций – он всегда говорил – Оля, думай, тебе жить. Столько мудрости в его словах.

В шестом классе после развода родителей я перешла в другую школу. В подростковом возрасте я отрицала свой женский пол и мне хотелось попросить маму купить мне школьный костюм мальчика и только страх того, что мальчишки дерутся, а я этого не умею, удержали меня от этой просьбы.

У нас с отцом был период в 4 года (мои 12–16 лет), когда мы не общались с ним, мама не разрешала и ревновала, но когда я подросла, я сама поехала в Мытищи и очень хорошо помню, какой праздник устроила моя семья в связи с моим приездом. Бабушка Лида напекла вкуснейших пирогов с рыбой которые таяли во рту (рецепт их, к сожалению утерян, никто из женщин нашего Рода так не умеет печь пироги), дедушка сидел за столом рядом со мной и я чувствовала себя принятой в ДОМ в СЕМЬЮ, которая любит, помнит и заботиться, просто потому, что я ИХ ЧАСТЬ.

В старших классах меня интересовали театр и литература. Я ходила в кружок юных корреспондентов (по итогам занятий в кружке я в числе еще двух девочек поехала в АРТЕК на смену в лагерь Горный, дружина Янтарная и посмотрела на детей со всего Советского Союза).

Меня поразили узбечки красотой волос – они настолько густые, что если их собрать в хвост, распущенные волосы закрывали талию и бедра. Еще очень выделялись прибалты из Этонии – они были наполнены какой-то особой внутренней культурой, они никогда не бросали мусор мимо ведра, в речи были сдержаны и воспитаны (матом не ругались, но и замечаний никому не делали).

Я ходила театральный кружок и мы выступали на сцене ДК Пушкино, тогда в 17 лет – это было Событие! На всех школьных концертах выступала со стихами разных авторов и очень легко писала сочинения, говорить, общаться, быть на виду мне было легко.