Использованное в ст. 6 Конвенции словосочетание «спор о гражданских правах и обязанностях», казалось бы, не позволяет распространить закрепленные в данной статье гарантии на сферу административного судопроизводства.

Вместе с тем решения Европейского суда по правам человека по делу Рингейзена от 16 июля 1971 г. и по делу Кенига от 28 июня 1978 г. дали возможность выявить некоторые значения формулы «гражданские права и обязанности». Первое значение показывает, что она охватывает «любую процедуру, результат которой является определяющим в отношении прав и обязанностей частного характера», даже если речь идет о споре между частным лицом и органом государственной власти, безотносительно к тому, на основании какого «закона должен быть разрешен спор», и какой орган компетентен вынести данное решение.

Указанные выводы получили развитие в решении по делу Голдера от 21 февраля 1975 г. Суд пришел к заключению о том, что «статья 6 п. 1 гарантирует каждому право на то, чтобы любая жалоба, связанная с гражданскими правами и обязанностями, рассматривалась в судебной инстанции». Из этого следует, кроме всего прочего, что эта статья действует не только в отношении уже начатой процедуры: на нее может ссылаться каждый, кто, считая незаконным вмешательство в осуществление одного из своих (гражданских) прав, заявит, что не имел возможности возбудить дело в суде, отвечающем требованиям п. 1 ст. 6 Конвенции117.

В одном из своих последних постановлений в отношении России Европейский суд по правам человека указал: «что касается приемлемости жалобы ratione materiae с учетом юрисдикции Суда, он повторяет, что ранее он признал, что обжалование в судах административных решений, затрагивающих права или свободы человека, в соответствии с гл. 25 ГПК подпадает под действие гражданского аспекта ст. 6 Конвенции, невзирая на отсутствие каких-либо денежных требований (см., среди прочего, и в различных контекстах упоминаемое постановление по делу “Лашманкин и другие против России”, п. 494; постановление Суда от 7 мая 2019 г. по делу “Митянин и Леонов против России” (Mityanin and Leonov v. Russia), жалобы № № 11436/06 и 22912/06, п. 38–39 и 93–94; постановление Суда от 16 февраля 2016 г. по делу “Евдокимов и другие против России” (Yevdokimov and Others v. Russia), жалобы № № 27236/05 и 10 других жалоб, п. 49–53; и упоминаемое постановление по делу “Полякова и другие против России”, п. 40 и 126–31; см. также постановление Суда от 7 января 2003 г. по делу “Лайдин против Франции (№ 2)” (Laidin v. France (no. 2)), жалоба № 39282/98, п. 76, постановление Суда от 8 марта 2012 г. по делу “Слюсарь против Украины” (Slyusar v. Ukraine), жалоба № 34361/06, пункт 20)»118.

В соответствии со ст. 13 Конвенции каждый, чьи права и свободы, признанные в Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве.

Названные нормы Конвенции конкретизированы в прецедентной практике Европейского суда по правам человека, национальном законодательстве, правовой доктрине. Их анализ позволяет зарубежным юристам выделить основные стандарты (принципы) административного судопроизводства. При этом разные авторы предлагают несколько отличные друг от друга наборы стандартов. Различаются также взгляды на их содержание и соотношение друг с другом, которое порой носит весьма сложный и многоаспектный характер. Так, некоторые принципы (например, принцип публичного разбирательства по делу) могут быть рассмотрены в качестве составных элементов или субпринципов других более общих принципов права. В то же время тот или иной принцип, вытекающий из содержания другого, более общего принципа, ввиду своей значимости, своего содержательного наполнения может быть выделен как самостоятельный. На наш взгляд, заслуживает внимания понимание соотношения принципов (стандартов), действующих в сфере правосудия по административным делам, предложенное в статье сербского ученого-юриста Дэяна Вучетича «Сербский судебный пересмотр административных актов и европейские стандарты для административных споров»119. Так, несмотря на то, что проблематика сроков осуществления судебной защиты прав иногда рассматривается Европейским судом по правам человека120, Конституционным Судом Российской Федерации121 в рамках проблем реализации права на эффективную защиту, представляется более верным охватывать соответствующую проблематику содержанием права на справедливое судебное разбирательство, закрепленным в ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а не права на эффективную судебную защиту.

В качестве ключевого принципа (стандарта) административного судопроизводства обозначается императив действительной и эффективной правовой защиты в каждом конкретном деле, вытекающий из ст. 13 Конвенции (принцип эффективной правовой защиты). Этот принцип является частью более широкого принципа – принципа правовой определенности, который, в свою очередь, выступает одним из фундаментальных аспектов верховенства права122.

Принцип эффективной правовой защиты рассматривается как основной краеугольный камень судебного пересмотра административных актов в Европе. Этот принцип призван гарантировать полномочия суда принять необходимые меры для исправления ситуации, чтобы она соответствовала законодательству. Он предполагает, в частности, следующее:

Принцип эффективной правовой защиты не исключает возможности замены оспоренного административного акта судебным решением. Вместе с тем прецедентное право Европейского суда по правам человека не требует от суда, разрешающего административное дело, заменить своим решением административный акт, признанный неправомерным. Тем не менее суд должен обладать правом возложить на административный орган обязанность, согласно которой последнему следует вынести новое решение в соответствии с предписанием суда после того, как первоначальный административный акт был отменен. Это правило не применяется в случаях, когда после отмены акта от администрации не требуется принимать новое решение (например, по вопросам назначения на должность, если решение о назначении отменено, и администрация обладает усмотрением в вопросе о том, возобновить ли процедуру назначения)123.

Таким образом, у суда, рассматривающего административные дела, во всяком случае должно быть право выносить юридически обязательные решения: недостаточно возможности давать рекомендации или советы, даже если обычно они выполняются (дело “Benthem v. Netherlands”)124. Согласно терминологии, используемой Европейским судом по правам человека, суд должен быть наделен «полной юрисдикцией» в споре или осуществлять «достаточную судебную проверку» (дело “Tsfayo v. United Kingdom”). Полномочия суда могут быть ограничены рамками «достаточной судебной проверки» в случаях, когда принятие окончательного решения по существу вопроса требует использования профессиональных знаний и опыта, не относящихся к области права, осуществления административного усмотрения в соответствии с политическими целями. По соответствующим делам окончательное решение по существу даже после проведения судебного разбирательства может выноситься административным органом, а не судом125.