– Ну, милая моя, у нас всегда детей бьют, и будут бить – как можно воспитывать ребёнка не имея возможности дать ему затрещину или выпороть розгой, сама подумай? Ребёнка надо строго держать – тогда из него и не вырастет такое чудовище…

– Ну… У Питера Кюртена отец избивал всех – и мать и сестёр и все такое. Вроде бы сын насмотрелся на это и стал думать, что ему тоже так следует поступать… Так что тут все сложно. Главное знать, что такие типы не остановятся сами. Для них цель убийства – само убийство.

– Это да…

Скрипнула дверь, по лестнице застучали чьи-то шаги, а затем раздался испуганный вскрик и в подвал залетел Грейсон Ноел – помощник секретаря мэра, что работал с архивами. Парень был весьма колоритный – спокойный и тихий, лучше всего умеющий просиживать штаны в архиве и работать с бумагами. Причём работал он очень хорошо – на памяти Шэрон это был единственный помощник Молоха, с которым тот ухитрился сжиться. Обычно народ не выдерживал характера Молоха больше полугода, и покидал архивы, искать себе место поспокойнее.

Грейсон поразил всех – он легко нашёл общий язык с Молохом и быстро «обжил» архивы так, что в Гудевроу-сити всем уже казалось, что этот тихий и скромный юноша, жил в архивах всегда.

Несмотря на свою, в общем-то, красивую внешность – стройный пепельный блондин, с темно-синими глазами, Грейсон не был никем замечен в компании хоть одной девушки или, чего уж там – "одинокой вдовушки". Более того – его никогда не видели в местах, где с оными девушками можно было познакомиться.

Грейсон протянул Уилберу бумаги и несколько секунд смотрел на стол с трупом. Его лицо при этом сильно исказилось, словно он что-то пытался сказать, но не мог.

– Эй… Что случилось? – мягко поинтересовалась Шэрон.

– Ничего. Ничего. Все нормально.

– Ох, не умеешь ты врать… – попеняла Грейсону Шэрон.

– Извините… – парень развернулся и выскочил из подвала.

– Наверное, на труп побоялся смотреть… – проворчал Уилбер. – Бывает, я тоже по молодости всякого опасался… Эх… Ладно, что там у меня еще для тебя есть? А есть у меня для тебя вот это…

Он протянул Шэрон медицинскую кюветку, в которой лежала большая монета. Золотая. Причем очень старая даже на вид.

– Что это?

– Не знаю. Но девочка ее проглотила – я вытащил ее из ее желудка. Монета странная. Я не видел таких ни разу.

– 1663 год… А тут смотри – нога вроде бы и шкура, чья-то… Зверь какой-то.

– Бобёр. – Уилбер усмехнулся. – Нога и бобер. Голландские основатели Нью-Йорка установили мерой веса при расчётах с индейцами – вес своей ноги. На одну чашу весов клали шкуры, на другую ставили ногу. И, как правило, индейцы всегда оставались не в выигрыше. Между прочим, до 1664 года у голландцев считалось, что купец должен иметь толстые ноги. Это голландская монета. Гульден. Но отчеканена явно здесь – в Америке.

– Погоди, а разве голландцы чеканили свои деньги? Да еще золотые… Откуда они золото брали? Я ни разу не слышала, чтобы в окрестностях Нью-Йорка находили золотишко, – Шэрон повертела кюветку с монетой. – Черт, Уилбер… Да этой монете цены нет. Даже если там золота – "как сыра у крысы" то сама по себе такая монета целое состояние стоит – она создана столетия назад и очень ограниченной партией. Откуда убитая ее взяла?

– Счас уже не узнаешь. Но сама посуди – это не первая старинная вещь в наших краях… Ну, ты и сама знаешь.

Шэрон знала – тем более что та история, в которой фигурировал дорогущий артефакт из прошлого, случилась с ее семьей.

– Думаешь, ей кто-то ее подарил? Или она нашла? Франсуаза говорила, что девочка любила скитаться по лесу. Может она обнаружила, какой клад разрытый животными? Кто знает, что там скрыто у нас в лесах? Может, есть и то, что нам пока неведомо.

– Честно говоря, не представляю, откуда она могла взять такую редкость. Вполне возможно, что действительно могла найти золото в лесу. Не забывай – наши предки пришли сюда в 1740 году. И в это время тут уже был наш город. Но совершено непонятно куда могло деться население. Здесь явно жило немало людей, раз они сумели построить все это… – Уилбер обвел взглядом подвал. – Но куда они все подевались? И кто знает, что они оставили тут, в этой местности. Возможно, что в лесу есть немало интересного…

На эти слова Шэрон особенно возразить было нечего. В лесах Долины Гроз водилось много чего таинственного – наибольшей загадкой были проложенные через лес дороги – старые и обросшие мхом и плесенью. Причём дороги были сделаны на совесть – из каменных плит. Даже сейчас по ним нет-нет, а ездили жители, что не боялись потерять несколько часов на более короткий путь через лес.

Как правило, вопреки всему, что болтали старики – ничего страшного или необычного с теми, кто перемещался по лесным дорогам, не случалось. От слова "совсем", максимум что грозило – сбить лося на дороге во время ночной грозы или не вписаться в поворот на той же дороге.

Ну, так же были весьма вероятны встречи с медведями, волками и прочей живностью, включая непонятно откуда взявшихся в Долине Гроз – кабанов.

Индейцы, по непонятной причине, Долину Гроз обходили, ограничиваясь мутными словами о том что, мол, в этих лесах живут какие-то привидения или демоны.

Да и браконьеры, которых ловили иногда шериф и его люди, нет-нет, да и рассказывали о том, что в лесах им попадались странные существа, что бегали среди деревьев не на четырёх лапах, а на двух…

Но это были те браконьеры, которые возвращались. Иной раз бывало что браконьер или какой-нибудь полоумный охотник – пропадали в лесу без следа.

В общем, Долина Гроз была малоисследованным местом, и в ней могло быть что угодно.

В том числе и клад из старинных и редчайших монет, что чеканили жители Нового Амстердама. Могла ли его найти девочка "без царя в голове" Или кто-то специально вручил эту монетку ей?

В памяти Шэрон всплыла история с ее отцом и дедом – ее семье, за несколько кур и корзину яиц вручили редкий артефакт – ценность которого они не сразу, но всё же поняли.

– Пока это все что я могу сказать… Если будет что еще, то я тебя извещу, – Уилбер вздохнул. – Ну а что до Грейсона… Этот тип явно, что то знает. Может, попробуешь из него это выудить?

– Каким образом? Затащить за угол и пинать ногами по почкам пока те не превратятся в отбивную?

– Тоже вариант, – усмехнулся Уилбер. – Но думаю, есть и попроще – тебе уж тридцать два года, а ему – двадцать пять. Думаю, такая женщина как ты сумеешь его в постель затащить – а там он тебе и проболтается…

– Эй! Ты меня за кого держишь?

– Да не смотри ты волком на меня, – усмехнулся Уилбер. – Я тебе совет даю. Причем хороший. Грейсон – он слуга нашего мэра… Что мэр ему прикажет то он и делает… Знаю я таких типов. Для них женщина – тайна великая и ей он, после постели, все выболтает. А ты Грейсону нравишься. Кстати Вильф этот тоже на тебя глаз положил. Учитывай.

Шэрон заскрипела зубами.

***

«Тесла получал электрическую энергию за счет потенциальной энергии эфирных полей, пронизывающих атмосферу; путем охлаждения эфира, используя короткие импульсы, как бы разрезая его энергию ножницами.

У Тесла, вопреки распространённому заблуждению, каналом передачи являлись не электромагнитные волны, и не фантастический эфир, а… сама Земля.

Башня и приёмные "антенны" служили лишь ёмкостными нагрузками, играя роль "обратного провода", переменный ток частотой порядка 2кГц фактически циркулировал туда-сюда из земли через трансформатор в макушку башни и обратно.

Это позволяло ему не только передавать электричество на гигантские расстояния, но и концентрировать в одном месте, сжимая молнию в шар до тех пор, пока внутренняя перегрузка шаровой молнии не высвобождалась в сокрушающем всё и вся взрыве…

Тесла писал в дневниках о роковом испытании, результатом которого была катастрофа.