— Тетя Вика, — крикнула я, — посмотри, что мы с Фирой нашли.

Тетушка, не прекращая что-то взбивать венчиком в мисочке, взглянула на книгу и ахнула:

— Да это же антиквариат, Боже ж ты мой. Я такую видела только у Льва Борисовича Бельского, а он повар в седьмом колене. Держи венчик, взбивай.

Тетушка сунула мне в руки мисочку, а сама, тщательно вытерев руки, села к столу и с блаженной улыбкой ребенка, увидевшего новую игрушку, осторожно открыла фолиант. Она аккуратно перелистывала страницы и то и дело ахала.

— Тетя Вика, если у тебя в коллекции нет такой книги, возьми ее себе.

Тетушка подняла на меня васильковые глаза, которые стали быстро-быстро наполняться слезами.

— Марьяночка, ангел мой, — она подскочила и сжала меня в объятиях.

Я чуть не уронила миску с неизвестным содержимым, которое продолжала взбивать.

— Тетя, задушишь, перестань, — прохрипела я.

В столовую заглянул отец.

— Что тут у вас? —спросил он.

— Фира — гений, — объявила я. — Он не только освободил чердак от хлама, он еще столько ценных вещей там нашел. Ты представляешь, в ящике со старыми игрушками валялся серебряный подстаканник, сработанный аж в 1893 году.

— Да ты что? — удивился отец. — Пойду посмотрю, — и он направился на чердак. Я тоже полезла вслед за ним, дабы продолжить разборку.

К вечеру мы втроем навели на чердаке полный порядок. Осталось только вытереть пыль и помыть пол. Эту часть работы мы доверили молодому поколению, пригрозив за невыполнение или ненадлежащее выполнение оставить их без сладкого. А из кухни уже доносились умопомрачительные запахи. Это тетя Вика осваивала рецепты из новой, а точнее, очень старой книги. Поэтому подгонять мальчишек не пришлось. Они в четыре руки и в две швабры быстро отдраили чердачное помещение.

Пока мы разбирались со всем хламом, Димка починил ручку крышки люка, подправил петли на слуховом окошке, расставил по местам имеющуюся на чердаке мебель, а теперь возился во дворе с ящиками от письменного стола. Он сказал, что, если их починить, стол прослужит еще сто лет, а на чердаке тоже мебель нужна, там можно даже кого-нибудь при случае поселить.

Плодов нашего совместного труда не видела только тетя Вика, поэтому Фира официально пригласил ее наверх — на презентацию, как он выразился.

Увидев просторные, чисто вымытые апартаменты, тетя Вика всплеснула руками:

— Да здесь же жить можно!

— Точно, — согласился с ней Димка и плюхнулся в кресло-качалку. — Вон там у стены поставлю раскладушку, между этими балками гамак повешу. Шкаф есть, стол есть, протяну удлинитель — будет свет. Все, решено... Сегодня переезжаю сюда. Фира, ты молодец, дружище. От тебя большая польза.

Фира чувствовал себя именинником и сиял, как новый медный пятак.

— Эй, люди! — раздался голос снизу. — Есть кто живой?

— Кажется, это Лариска, — сказала я.

Я спустилась первая, за мной потянулись остальные.

— Да у вас теперь каждый день пироги? — улыбаясь, спросила Лариска.

— Сегодня особенный случай, — ответила счастливая тетя Вика.

— А что такое, у кого-нибудь день рождения?

— Нет, просто праздник души.

— Хорошо живете. Праздники души у вас с пирогами.

— А ты, красавица, садись с нами к столу, — пригласила тетя Вика, — будет и у тебя праздник.

Когда все расселись вокруг самовара, тетя Вика торжественно поставила в центр стола огромное блюдо с пирогом «в клеточку». Поверх клеточек пирог был украшен румяными кленовыми листьями и почему-то цветами (из теста, разумеется), но главным украшением пирога были покрытые шоколадной глазурью четыре буквы, которые складывались с короткое слово «ФИРА».

Все в восхищении ахнули и наградили тетушку, а следом за ней и виновника торжества аплодисментами.

Тетушка сияла от счастья, а Фира, зашмыгав носом, принялся с преувеличенным вниманием рассматривать свои ботинки.

— Фире, как герою дня, — первый кусок, — скомандовал отец.

Тетя Вика отрезала большой кусок пирога с буквой «Ф» и подала его Фире.

— А почему Ферапонт Семенович — герой дня? — поинтересовалась Лариска.

— Он сегодня из нашего чердака, заваленного всяким хламом, сделал чудную мансарду, — ответил отец. — Теперь у нас трехэтажный дом.

— А еще он нашел там редкостную книгу по кулинарии, — пропела тетушка, — я о такой даже и не мечтала, а Марьяночка мне ее подарила. Кстати, этот пирог я испекла по рецепту из этой книги. Но знаете, что интересно, — продолжала тетя Вика, — вся книга как-то странно исчеркана.

— Ну, это бывает, — заметил отец. — Кому-то рецепт понравился, вот и подчеркнул для памяти. Книга, поди, во многих руках побывала.

— Если бы так, — возразила тетушка. — Не рецепты обведены, а подчеркнуты буквы в разных словах. Вот посмотрите...

Тетя Вика принесла кулинарный фолиант и открыла его на первой попавшейся странице. Действительно, в разных рецептах то там, то здесь в некоторых словах были подчеркнуты буквы: одни черточкой, другие двумя черточками, третьи точками помечены, четвертые волнистой линией. И так на многих страницах по всей книге. Чудеса, да и только.

Мы листали страницу за страницей и ничего не могли понять. Зачем кому-то нужно было изображать азбуку Морзе на кулинарных рецептах?

— Слушай, мать, — подал голос Степка, — а ведь ты говорила, что дедушка Дмитрий после пожара заявился сюда с какой-то книгой. Не с этой ли?

В мою голову тоже начала закрадываться догадка, и я уже открыла было рот, чтобы ее озвучить, но нас прервала тетя Вика.

— Давайте все-таки пирог попробуем, — сказала она, — а то чай остынет.

Пирог оказался совершенно восхитительным, и тетя Вика получила еще одну дополнительную порцию комплиментов.

После чая сели играть в подкидного дурака. Фира страшно жульничал, а отец злился, потому что все время проигрывал, и обзывал Фиру нехорошими словами. Не игра, а сплошные нервы с этими стариками.

— Вы можете играть спокойно? — уже не выдержала я. — Что вы тут из подкидного дурака корриду устраиваете?

— А что он жульничает? — кипятился отец.

— Да ничего я не жульничаю, — на голубом глазу врал дед Фира.

— О Господи! Старые — что малые, — вздохнула тетя Вика.

Услышав от сестрицы такие обидные слова про возраст, отец сказал, что игра в дурака — для дураков и играть он больше не хочет.

«Ну и слава Богу», — подумала я и села полистать загадочную поваренную книгу. Димка пристроился рядом и вместе со мной тупо смотрел на странные значки, которыми были помечены отдельные буквы. Я перелистывала страницы и вспоминала, что действительно видела эту книгу в руках деда Мити. Я еще тогда спрашивала:

— Дедушка, а ты что, поваром хочешь стать? — Он смеялся и говорил, что хочет научиться готовить так же хорошо, как моя мама.

А не может ли такого быть, что дедушка Дмитрий, известный своей болезненной скрытностью, решил таким вот странным образом передать какое-то послание своим потомкам? Нелепо, конечно, но что возьмешь со старого, запуганного системой человека.

Ужасно не терпелось обсудить все это с Димкой, но уйти из гостиной было неловко из-за Лариски — гостья все-таки, а говорить при ней о семейных секретах было по меньшей мере глупо.

Наконец наши старики разругались в пух и прах. Дед обозвал Фиру шулером, тот не остался в долгу и назвал отца склеротиком, который не может запомнить, какие карты были скинуты. После горячих взаимных оскорблений они разбежались в разные стороны: отец — в кабинет, Фира — во двор.

Наконец и Лариска ушла, к нашей с Димкой радости.

Когда за ней захлопнулась калитка, я на всякий случай дождалась, чтобы она подальше отошла от дома и уже никто не смог бы нас подслушать, и тут же поведала домочадцам о том, что, кажется, именно эту книгу принес с собой дедушка Митя, когда они с тетей Надей приехали к нам после пожара.

— Ты думаешь, что эти значки есть не что иное, как зашифрованное письмо от деда? — взволнованно спросил Димка.